Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №10 (2002)
Будут песни к нему хороводные
По ночам из села долетать,
Будут нивы ему хлеборобные
Безгреховные сны навевать.
Да: не карнавальные, а хороводные. И вся Россия, а не только Арбат и Москва.
Вячеслав Морозов • Лидер бестопливной энергетики (Наш современник N10 2002)
Вячеслав МОРОЗОВ
ЛИДЕР
БЕСТОПЛИВНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ
Каждая новая идея, как правило, проходит три стадии: этого не может быть, а в этом что-то есть и — кто же этого не знал?..
Макс Планк
На сегодняшний день признание сделанного акционерным обществом “Криокор” и его председателем Совета директоров Александром Степанцом пребывает во второй стадии. Первую они уже миновали. Хочется надеяться, что не за горами и третья, заключительная, поскольку сегодня даже самые завзятые оптимисты говорят, что запасы основных видов топлива на планете — угля, нефти и газа — могут иссякнуть примерно через полтора столетия. Срок, прямо скажем, не так уж велик. Подчеркнем особо: для нашей “энергетической” цивилизации. Еще в ХIV—ХIII веке до Рождества Христова в Древнем Египте, во время правления фараона Рамзеса II, пришлось загасить медеплавильные печи, поскольку углежоги вырубили все финиковые пальмы и деревья акации, из которых они получали древесный уголь. В Англии ХVI века королева издала специальной указ, запрещающий вырубку леса для нужд черной металлургии, поскольку остров стал стремительно “лысеть”. Резко упал выпуск металла, и неизвестно, чем бы это закончилось для “владычицы морей”, если бы один талантливый кузнец не придумал способ коксования каменного угля.
Открытие электричества и все дальнейшие изобретения и их усовершенствования, связанные с электричеством, на долгий срок утвердили в европейском лексиконе понятие “русский свет”. Еще в 1802 году В. П. Петров предложил освещение “темных покоев” при помощи электрической дуги. Затем история электротехники оставила нам, потомкам, запечатленные имена А. И. Шпаковского, В. Н. Чиколева, П. Н. Яблочкова, А. Н. Лодыгина, Б. С. Якоби. К глубокому сожалению, все эти русские гении не были предпринимателями. Например, изобретение Яблочкова “раскрутил” француз Денейруз, учредив хитрое акционерное “Общество изучения электрического освещения по методам Яблочкова”. Благодаря его изворотливости улица Авеню де ль’Опера, площадь Оперы и магазин “Лувр” стали освещаться “русским светом”, а далее, как писал сам Павел Николаевич Яблочков, “из Парижа электрическое освещение распространилось по всему миру, дойдя до дворца шаха персидского и короля Камбоджи”.
1913 год, к которому обращаются на протяжении десятилетий все статистики, интересен для нас в рамках этого очерка тем, что тогда мощность всех электростанций России составляла около 400 тысяч киловатт, а выработка электроэнергии — примерно 2 миллиарда киловатт-часов в год.
По плану ГОЭЛРО предусматривалось за 10—15 лет соорудить 30 крупных районных электростанций общей мощностью 1750 тысяч киловатт (эту цифру строители перекрыли). В их числе 20 тепловых — на угле, сланце, торфе, газе. Еще десять — это гидростанции. В. И. Ленин, подчеркивая значимость электроэнергетики для страны, произнес историческую фразу: “Коммунизм — это есть советская власть плюс электрификация всей страны”. Позже этот ленинский тезис насмешники препарировали по математической матрице: советская власть — это коммунизм минус электрификация... Анекдот конца 80-х годов. Востроязыкий наш народ, к сожалению, недальновиден, ибо сегодня, в начале третьего тысячелетия, более насущен и понятен целым регионам другой анекдот — не “политический”, а вполне отражающий реальность бытия российских граждан. Старичок собрался умирать. Во сне ему является Чубайс и спрашивает: “Ну, что, дед, на тот свет собрался?” — “Да пора уж вроде...” — “Не торопись, ты еще за этот не расплатился!”
Человек на планете Земля давно уже находится в полной зависимости от производимой электроэнергии. Сегодня — и от цен на нее. Как пример зависимости можно привести не только “чубайсовские” отключения целых регионов “за долги”, включая и воинские части, и станции слежения, и ПВО, но и забытый ныне случай “Великого затмения” в Нью-Йорке, произошедший 13 июня 1977 года, когда в энергосистеме города-гиганта случилась авария. Одна за другой “вырубились” распределительные сети районов. Очевидец пишет: “Улицы многомиллионного муравейника погрузились во мрак. “Повисли” лифты в многоэтажных домах и небоскребах. Остановились поезда в метро и подземных туннелях. Прекратилась подача воды в водопроводную сеть. Оборвалась связь. Стали заводы и фабрики на окраинах, замер порт. По городу пронеслась лавина слухов и сообщений о несчастных случаях. Во мраке ночи начались грабежи. Багровое пламя пожаров взметнулось в черное небо. Паника охватила население...”
Александр Степанец, в 1987/88 г. занимавший ответственный пост в одной крупной харьковской производственной организации, знакомый с производством, статистикой, аналитикой, будучи сам неплохим аналитиком, понял, что страна, в которой он живет, катится в какую-то неопределенность, условно называемую политиками и политологами словами “перестройка”, “ускорение”, “новое мышление”, потом “переходный период” — без обозначенных стратегических перспектив. В это же время в стране поднималось кооперативное движение, и те, кто смотрел дальше собственной наживы, искали застойные участки именно в производстве, где государственная экономика не могла или не успела ликвидировать какие-то “провисы”, а кооператив мог бы эту нишу заполнить. Одна часть граждан ринулась во власть, другая — на зарабатывание “легких денег”. Хаос, неразбериха, никто ничего не создает, все пытаются поймать рыбку в мутной воде. Потом в стране пошла дележка и разграбление всего и вся, акционирование, приватизация и прочие разрушительные явления, о которых уже успели сказать другие летописцы.
Александр Алексеевич понял, что на ближайшие десятилетия, которые ему осталось жить на свете, этот процесс необратим и что в создавшихся условиях надо выбрать то направление и ту точку приложения сил, чтобы уже не зависеть от своры временщиков, от их приспешников, от всех тех, кто по Божьему недосмотру влезает во власть, чтобы за короткий срок владычества успеть создать себе базу для обогащения.
— Я твердо понял одно: экологические проблемы, связанные с промышленностью, как в стране, так и в мире, будут только расти (тенденции к их улучшению не наблюдается и до сих пор). Увеличивая масштабы техногенных процессов для удовлетворения растущих потребностей, человек готовит себе могильщика. Природные ресурсы, органическое топливо дешеветь не будут, поскольку запасы его невозобновляемы, они могут только дорожать. А увеличивается стоимость топлива — значит, растет стоимость электроэнергии и любой производимой продукции, которая без электроэнергии не производится.
Александр Степанец, будучи стратегом, а не “хапком”, решив заняться частным бизнесом, не стал проводить черту между “собой, любимым” и государством, которое на тот момент кинуло его в клокочущий гейзер “реформ” — буквально на выживание.
— Наша компания “Криокор” начиналась с нуля. Не было ни помещения, ни какой-либо базы, куда бы мы могли приткнуться, чтоб под ее крышей начать свое дело. Рушились крупные предприятия, особенно градообразующие, откуда люди уходили десятками и сотнями в никуда, поскольку работы для них не было, зарплата задерживалась на полгода и больше, не было заказов, не было востребованности продукции. И тут мы объявились на рынке со своими предложениями: давайте сбережем электроэнергию, давайте производить ее экологически чистым способом!.. Ох, и повеселились, наверное, те, к кому я обращался за помощью и поддержкой в те годы. Я мог быстро заработать определенное количество денег, которое бы и тешило мое самолюбие (вот какой я умный и удачливый!) и позволило бы моей семье жить какое-то время довольно безбедно, но я пошел по другому пути, зная, что природу не обманешь: быстро заработал — быстро и потерял. Я замыслил дело на долгую перспективу, которое не зависело бы от смены власти, от политической нестабильности. Оно должно стать универсальным для любого политического или экономического строя.
Степанец просчитал ситуацию: в разрушающемся народном хозяйстве был и есть большой недостаток — или, как говорят, дефицит — в криогенных продуктах: жидком кислороде, жидком азоте, аргоне, гелии. Большая часть этих жидких газов уходила на “оборонку”, часть — на медицину и сельское хозяйство. В Израиле, куда “утекали” наши мозги вместе с секретными расчетами, выделены были миллиарды шекелей (1 шекель практически всегда равнялся 1 доллару) на внедрение советской разработки производства азотных удобрений из атмосферного воздуха. В “новой” России, в высоких кабинетах, на Степанца поглядывали как на завтрашнего клиента больницы имени Кащенко.
