Владимир Максимов - Растление великой империи
— Да, я это говорю. Вспомним и выстраданные покаянные слова Александра Александровича Зиновьева, глубоко мною уважаемого современного мыслителя и писателя, сказанные на конференции в Милане: «Я написал тридцать книг, анализирующих, что такое коммунизм, тридцать антикоммунистических книг. Но если бы я знал, чем все это кончится, я бы их никогда не писал». Целиком разделяю эту позицию.
И единственное свое оправдание вижу лишь в том, что, занимаясь разрушением прежней идеологической системы, я даже предположить не мог, что реформировать ее будут люди, ею сформированные и верно ей служившие. Они принесли с собой в якобы демократическую структуру все пороки прошлого. Повторяю: не лучшее из прошлого, а самое худшее! Свою нетерпимость и свой непрофессионализм во всех областях.
Мне смешно, например, читать в «Литературной газете» призыв господина Бурбулиса к интеллигенции быть профессиональной. Я спросил бы у господина Бурбулиса: а что, собственно, вы лично умеете делать? То, что я читал из ваших произведений, не только не стоит бумаги, на которой оно написано, — это просто стыдно читать. Вы не умеете правильно составить две русские фразы. В чем же, поучая других, видите вы, бывший провинциальный преподаватель марксизма-ленинизма, свою профессиональность?
Конечно, все мы жили в предложенных обстоятельствах и имели касательство к системе. Я — тоже, грехов у меня полно, о чем откровенно написал в автобиографической книге. Но эти-то люди ничего не помнят, ничего не осуждают в своем прошлом! И они нисколько не переменились, никак не трансформировались внутренне, психологически, духовно. Вот и привело это к расстрелу Белого дома. Противник, когда у тебя нет аргументации против него, он всегда фашист и достоин расстрела.
— Скажите, а когда, на ваш взгляд, в перестройке, которой почти все мы поначалу радовались, наступил критический момент и она приобрела катастрофический, гибельный характер?
— Мне кажется, по-настоящему переломный момент — Беловежская пуща. С этого времени процесс окончательно стал гибельным и необратимым. Потому что логика событий повела к разрушению государства, не принеся добра (горестный факт!) ни одной из сторон.
Смешно опять-таки и очень горько слушать еще одного новоявленного политика из бывших старших и младших научных сотрудников, которых нынче множество всплыло, — господина Тер-Петросяна, президента Армении. Он говорит, что если бы не Беловежская пуща, то у нас была бы Югославия. Но он ведь живет посреди кавказской Югославии! Он руководит этой кавказской югославской резней!
И сколько у нас теперь таких Югославий… Таджикистан, Приднестровье, Грузия, на Украине назревают опасные события. Это в независимых ныне государствах, которым я от души желаю всего хорошего, но, простите, исторически-то это была Россия. Еще до Советского Союза. То есть по сути на территории России такое происходит. Мне говорят: знаете, гражданской войны не будет. Так ведь она идет, господа! И нынешнее собственно российское общество психологически уже находится в состоянии войны, расколовшись на две враждебные части. Ну а правители для самооправдания переворачивают проблему с ног на голову.
— Поделитесь, пожалуйста, своими мыслями о роли интеллигенции в наших общественных процессах.
— Вы знаете, это нечто ужасающее. Я недавно в одной статье привел раболепные, подобострастные и вместе с тем кровожадные письма нашей интеллигенции правительству, сочиненные в 30-е годы, во время известных политических судебных процессов. Стыд и позор! Казалось бы, какой урок на будущее. Но… сегодняшняя интеллигенция не сделала из тех уроков ни малейших выводов для себя. Снова пишутся такие же троглодитские письма властям об инакомыслящих: запретить, разогнать, ликвидировать. Может, только слово «расстрелять» нет, но оно подразумевается. И подписывает эти письма наряду с пародистом Александром Ивановым академик Дмитрий Лихачев, которого называют совестью нации… А ведь он старый соловчанин — ему ли звать к расправе? Ему ли не знать, что миссия интеллигента, если таковая есть, особенно в России, — не преследовать, а защищать?
Да, наша интеллигенция — это, как говорят в Одессе, что-то особенного. Я спрошу: где в истории мировой культуры, и в частности литературы, найдете вы апологетику богатства? Нет такого. Возьмите даже фольклор всех народов. Никогда богатый не был героем. С этим, что называется, считались, перед этим смирялись — так построена иерархия общества, но чтобы это апологетизировали… до такого могли додуматься только наши творцы. Выполняя, насколько я понимаю, социальный заказ: готовя общество к переходу к капитализму. Это какое-то извращение духа!
— Упомянутый вами Сан Санын Иванов проводил недавно перед телекамерой беседу на тему «Духовность и богатство». И главным носителем духовности там предстал миллиардер Боровой — свободный, как было подчеркнуто, от финансовой зависимости человек.
— Тогда как же быть со слепым, нищим Гомером, сгнившим в долговой тюрьме Сервантесом, похороненным в общей могиле Моцартом, умершим в огромных долгах Пушкиным, чуть не до старости прозябавшим в бедности Достоевским, еще более бедными Мандельштамом и Ахматовой? Если всерьез принять предложенный нам образ, то авторами великих произведений литературы должны бы стать Тит Титычи всех национальностей.
Меня часто обвиняют в антизападничестве. Но хотел бы спросить: а почему вся западная великая литература, например, американская, такая антизападническая, антибуржуазная, антикапиталистическая? Почему они не принимают мира, в котором живут? Может, потому, что не читали и не слышали соображений на этот счет нашей сегодняшней интеллигенции? Наверное, им надо было послушать экс-пародиста Александра Иванова и подобных ему, чтобы полюбить Запад.
— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в России — после расстрела Дома Советов, после выборов в Федеральное собрание и референдума по конституции?
— Думается, мы еще не осознали по-настоящему весь трагизм происшедшего. Если до этого страну разделяли в основном разные подходы к модели реформ или просто эмоции, то теперь кровь. Через это очень трудно будет перешагнуть. Если вообще возможно. Удивляюсь наивности наших лидеров (или они нас считают наивными?), будто от перемены их мест во властных структурах что-то сразу чудодейственно изменится. Многочисленные декларативные президентские указы тоже мало что дают. И стоило ли разгонять парламент, даже если он был плохим, окружать его колючей проволокой и лить столько крови, чтобы ближе познакомиться с таким симпатичным джентльменом, как Владимир Жириновский?
Власть породила его сама. Так что не надо обвинять в фашизме четверть голосовавших — они голосовали не за фашизм, а против всевозрастающей нищеты и национального унижения. Замечу: если власть не сделает надлежащих выводов, то социальный взрыв, боюсь, неминуем. Это именно власть богатых для богатых. Она учинила бессовестное перераспределение, а точнее расхищение собственности, которую общество создавало на протяжении более семидесяти лет. Но как бы не пришлось жестоко расплачиваться за это. И если их не волнует судьба катастрофически нищающих соотечественников, то пусть подумают хотя бы о себе и о своих детях. На всех самолетов может не хватить.
— Один урок из результатов состоявшихся выборов, кажется, все-таки извлечен. По крайней мере на словах. Начали говорить о создании государственной идеологии, власти предержащие стали демонстрировать, что они тоже патриоты. Вспомните необычно громкие команды министра обороны Грачева после того, как надели наручники на двух российских генералов в Латвии, затем известные заявления Козырева. Как вы думаете — насколько все это серьезно?
— Заявления, мнимо грозные окрики бывали и раньше. А толку-то? На уме у них совсем иное. Господина Козырева я давно назвал нашим министром их иностранных дел. Если уж быть истинными патриотами, надо действительно защищать интересы соотечественников, а не заниматься сиюминутной политической демагогией на вынос. Они считают, что имеют дело с обществом дураков. Но дураков, к счастью, все меньше.
— В отличие от многих собратьев по перу вы и раньше утверждали, что русофобия не миф, а вполне реальное явление. Как считаете, оно, это явление, будет теперь усиливаться или ослабевать?
— Русофобия родилась не вчера и не сегодня. Это одна из особенностей западной психологии. Россия по многим причинам на протяжении столетий казалась Западу потенциальной угрозой. Уверяю вас: что было на языке у Гитлера, всегда было на уме у западного политического истеблишмента. Гитлер просто выбалтывал то, о чем они думали, но не решались говорить. Полистайте-ка теперь Розенберга, и вы убедитесь, что все задачи гитлеровской «ост-политики» выполнены безо всякой войны. Россия разделена, экономически поставлена на колени, превращается в сырьевой придаток Запада. Поэтому мне непонятно, когда после визита в Германию такой опытный хозяйственник, как Черномырдин, удивляется, что в этой стране предприниматели и банкиры хотели разговаривать только о развитии сырьевых отраслей нашей промышленности. Удивляться тут нечему.
