Игорь Танцоров - Деньги или любовь. Жертвы половой войны

Так, может, друзья-нефтяники в чём-то и правы?

Тут вдумчивый читатель уже наверняка проникся нашим научным подходом и поэтому спросит: а как же остальные части тела? Они тоже имеют ценность! Их даже страхуют!

Почему же никому не приходит в голову их обзывать какой-то дурацкой рентой?

Спасибо, читатель, что не даёте сбиться с истинно научного пути. Давайте рассмотрим и эту проблему.

Все мы что-то продаём, чтобы жить. Самое ценное, что мы можем продать, кроме нефти, это, конечно, труд. Есть труд ручной, есть творческий, есть сидячий. Но всякий труд производится соответствующими частями тела? Значит, и там тоже скрывается рента?

Что ж, каждому хочется иметь ренту, понимаю. Но как серьёзный экономист, должен вас огорчить. Во-первых, чтобы продать труд, надо сначала учиться — сами по себе наши органы никакой ценности не имеют. Их надо обучить хотя бы держать лопату. А лучше указку. Во-вторых, со временем труд становится дороже — опыт накапливается, указка оттачивается, а вот тело наоборот — изнашивается. То есть ценность труда обратно пропорциональна ценности тела. Ну а самое главное, для продажи труда нужен спрос на него. И не тот биологический, который существует сам по себе, а общественный, которого, как знает всякий хоть раз искавший работу, днём с огнём не сыщешь. В этом и заключается отличие труда от ренты: труд — это то, что мы пытаемся всучить, а рента — это то, что мы пытаемся урвать.

Но есть и другое. Вспомните, как вы сами относитесь к своим органам. Если хороший человек попросит об одолжении — почему не помочь, не одолжить, так сказать, колено или локоть? А с женским телом? Только намекните — сразу почувствуете разницу! А уж если несанкционированный доступ — это вам не кража и даже не грабёж со взломом! Это будет похлеще насильственной эвтаназии! На такого подлеца сразу обрушится вся мощь карающей руки и прочих незримо бдящих органов государства, правосудия, а потом и исправительно-заключительной системы!

То есть цена этих частей такова, что никаких денег не хватит! Поэтому видимо и не страхуют.

Но, может быть, женщина так утомляется, продавая тело, что и без детей вполне заслуживает свой доход? Рассмотрим.

При продаже всегда есть накладные расходы. Например, женщинам приходится изрядно тратиться на рекламу — внешний вид, чтение задачников, приобщение к прекрасному. Но это только повышает её стоимость! Продажа ведь индивидуальна, так что рента от этого не падает а растёт, и все затраты обязательно окупаются. Дальше, женщине приходится бывать в местах постоянного скопления покупателей — в клубах, на работе, у моря. Но и это приносит не только загар и прочие удовольствия, но и доходы, например зарплату.

Если же вдумчивого читателя интересует сам, так сказать, момент продажи, то трудится тут, как ни странно, мужчина. Сколько их, не рассчитавших свои силы, остались гордо лежать, поражённые инфарктом в самый неподходящий момент! Даже врачи подтвердят, что затраты энергии мужчины соответствуют 8-часовому рабочему дню. И не у классной доски, а с той самой лопатой! Вот он — настоящий мужской труд! Истинно бескорыстный и беззаветный — только на благо Родины!

Конечно, двусторонне рассматривать процесс не совсем удобно. Выражаясь эвфемизмами, не хотелось бы лезть в чужую постель, там и без нас тесно. Но выхода нет, придётся сжать зубы — мы же серьёзные учёные! Поэтому со скрежетом зубовным признаем — женщина тоже трудится. Но вспомните, как качают нефть. Какова доля перекачки в цене нефти? Так и тут. Основная часть дохода, выражаясь строго экономически, проистекает не от «перекачки», а от сдачи тела в аренду. И пусть больно умные не пудрят нам плешь, что это такой особый «труд» — рента она и в спальне рента.

Но, может быть, не женщина на самом деле получает прибыль? Ведь как бывает при капитализме? Все пашут, а деньги гребёт хозяин. Может, и тут так же — женщина лишь бесправная работница, а мужчины — наглые эксплуататоры? А что? Сами платят, сами и отбирают.

Тут уже требуется серьёзное знание предмета. Одной арифметикой для 6-го класса не обойтись. Вспомните «Капитал». Добавочную стоимость при капитализме много веков никто не мог найти, пока гений основоположника не вскрыл его язвы. В нашем случае тоже так. Много веков люди не знают — кто же получает прибыль? Так что запаситесь терпением, дальше начинается самое сложное.

Для начала рассмотрим как организована продажа. Есть несколько способов — шуры-муры, наличные, содержание. Есть ещё современный брак, где непонятно кто кого содержит. Но поскольку это явное историческое недоразумение, мы его не будем рассматривать. Тем более что он всё равно уже умер.

Итак, первое, шуры-муры. Девушка кокетничает, парень ухаживает. Всё достаётся девушке. Только в том случае, если она таки устоит, он может обидеться и потребовать всё назад. Или хотя бы то, что ещё можно вернуть.

Наличные. Тут уже интересней, поскольку слишком заметна прибыль. А где прибыль, всегда много желающих откусить. Поэтому не секрет, что в этом месте женщин частенько обгладывают как липок. Начиная с родного государства и кончая простыми гражданами. Но вот что интересно, как показали исследования, среди грызунов поровну и мужчин, и женщин! Те самые «мамки», например, как раз и составляют передовой отряд эксплуататоров. Даже женская часть ООН была вынуждена с достоинством признать, что среди организаторов модного бизнеса по экспорту женщин, 60 % — они сами.

Ну и последнее — содержание. Или спонсорство, или традиционный брак, где супруга дома, а супруг на работе. Тут уж явно отбирать некому. Даже наоборот, при разводе супруга у супруга столько отберёт, что и ООН загрустит.

Так что пусть нам эта гидра мировой реакции голову не морочит. Практически все доходы от биологической ренты получают сами женщины. Вот они — истинные гении экономики и знатоки высшей математики!

Теперь, когда все неясности прояснены, можно, наконец, приступить к главному. Как считать? А очень просто. Всякие там шуры-муры и содержания рассматривать не будем. Слишком это всё индивидуально, непоказательно и запутанно — любовь-морковь, птички-зайчики. Самое объективное — рынок. Правда, свободного рынка у нас нет, но ничего. Не у нас, так в другом месте.

Для начала, что нам говорит история? Вот взять XVII век, Барона де Монтескьё. Он сетовал, что венецианские жрицы самой обычной любви жили и одевались, как натуральные принцессы. А во Франции в XVIII веке жрицам той же любви аж запрещалось носить напоказ бриллианты и играть в казино без масок. Да и во всей Европе в те времена скромные трудолюбивые жрицы купались не только в любви, но и в золоте с жемчугом. Пока это всё не запретили от греха подальше. А в наше время? Вот свидетельства потрясённых очевидцев:

— тайские иммигрантки зарабатывают в Австралии до 2000 долларов в неделю;

— в Кувейте иммигрантки из Бангладеш зарабатывают телом в 20–30 раз больше, чем могли бы уборкой;

— в Индии девушки в барах зарабатывают до 100 раз больше мужчин на стройках;

— в Америке девушки в борделях зарабатывают больше «среднего» американца, хотя получают на руки только 20 % заработка;

— там же эскорт-сервисы через Интернет приносят хозяйкам в месяц годовой доход того же несчастного среднего американца;

— румынские иммигрантки зарабатывают в Амстердаме до 15000 долларов в месяц.

Такое богатство да в хорошие руки! Но давайте оставим эмоции и как уже опытные экономисты взглянем ясным взором не в карман бедных иммигранток, а в самый корень. Что мы там видим? Что при правильной постановке дела женское тело приносит доход, многократно превышающий любой мало-мальски честный вид заработка. Это ли не прямое свидетельство таинства биологической ренты? Это. И не в этом ли кроется настоящая причина государственного запрета и дружного порицания такого вида деятельности? В этом. Ибо как ещё мужчине найти жену, если она стоит в десятки раз больше того, что он может наскрести своими руками и натрясти своей головой? И вдобавок преподаёт математику этому олуху?

Ну и какое же серьёзное научное исследование без сухих выводов и возможности эффективного промышленного внедрения? Только не наше.

Первое. В настоящем исследовании вскрыта причина бытия, смысл жизни, а главное — неисчерпаемый финансовый ресурс, который формируется природой и государством, но потом почему-то пропадает зря. Страшно подумать, какой колоссальный оборот биологического чёрного рынка проходит мимо трудового народа! Какой бесчеловечной эксплуатации подвергаются его члены!

И раз уж мы тут оказались на переднем крае науки — это уже второе — почему бы нам не применить эту инновацию в масштабах страны? Модернизировать, наконец, экономику? Стимулировать, наконец, производство? А то застоялась, понимаешь, русская тройка, увязла, понимаешь, в густой нефтяной трясине.