Час волка. Введение в хронополитику - Владимир Семенович Овчинский
Если максимально кратко охарактеризовать IT инфраструктуру Америки, то получится примерно следующее. Это – самая мощная и запутанная сеть в мире, число подключений к которой превышает миллиард адресов, а количество связей не поддается исчислению. При этом значительная часть подключений, а соответственно, электронных приборов различных типов синхронизированы между собой. В том числе в единую электронную сеть Америки подключены все смартфоны, каждый десятый из которых инфицирован и передает информацию либо мошенникам, либо преступникам, либо врагам страны. По своему техническому уровню единая сеть распределяется на различные сегменты. Наиболее технически продвинутые из них, находящиеся в распоряжении правительства, крупного бизнеса и миллениумов, на десятки лет опережают по своему программно-аппаратному уровню электронные компоненты на предприятиях сельскохозяйственного сектора, в дорожном хозяйстве, в некоторых территориальных электросетях и т. п. Силы национальной безопасности и полицейские подразделения не в силах защитить электронную сеть Америки и гарантировать американскому народу неприкосновенность электронного фронтира.
Электронной Америке угрожают три типа акторов:
– государства, оспаривающие глобальное американское лидерство, а также злонамеренные и враждебные государства;
– террористы и организованные преступники;
– сотрудники американского IT сектора. Несмотря на свои выдающиеся достижения, они породили монстра, которого могут приручить, но не способны защитить.
Поскольку Америка стала или вот-вот станет первой полностью цифровой страной в мире, в ней действуют важнейшие цифровые законы. Важнейшими из них являются следующие:
– Закон Уоллеса: если четыре причины возможных неприятностей в харде и софте заранее устранены, то всегда и обязательно найдется пятая.
– Закон Мерфи: предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему.
– Закон Маккарти: всякое эффективное решение плодит новые риски и нерешенные проблемы.
– Закон Эверитта: неразбериха в компьютерных сетях постоянно возрастает. Только очень упорным трудом можно ее несколько уменьшить. Однако сама эта попытка приведет к росту совокупной неразберихи.
– Закон Шнеттерли: даже если неприятность не может случиться, она обязательно рано или поздно произойдет.
– Закон Фарнсдика: после поворота событий от плохого к худшему, цикл повторяется раз за разом.
– Закон Уотсона: надежность единицы электронно-вычислительной техники обратно пропорциональна числу коммуникаций, связывающих ее с другими электронными компонентами.
Представленная выборка из докладов, подготовленных в рамках американского, британского разведывательного сообществ, позволяет прийти к следующему выводу. IoT в значительной степени является порождением маркетинговой политики, предполагающей насыщение любых товаров электронными компонентами, обеспечивающими коммуникацию с изготовителями товаров и услуг. IoT решает одновременно три задачи:
– позволяет продавать традиционные товары как нечто принципиально иное, обеспечивающее дополнительные удобства для потребителя;
– позволяет получать достоверную информацию о потребительском поведении в физическом мире, не уступающую по объему и качеству информации об их поведении в интернете;
– обеспечивает производителей вещей как минимум таким же объемом цифровых данных о поведении, каким до сегодняшнего дня обладали лишь интернет-гиганты, а также производители популярных игр и т. п. На основе этих данных можно совершенствовать маркетинговые стратегии, их можно продавать брокерам данных и делиться на взаимовыгодных условиях «цифровой нефтью» с правоохранительными и разведывательными органами.
Интернет вещей уже к 2022 году приведет к созданию коммуникационных сетей такой сложности и запутанности, что они будут не только не управляемыми, но и априори ненадежными. Именно ненадежность и веерные отказы могут вполне уже в 2020-е годы привести к катастрофам, несравнимым с самыми страшными террористическими актами, типа событий в Мумбаи или в Америке в 2001 году.
Глава 5. О вероятности большой войны в ближайшем будущем
В августе 2017 года тогдашний Директор национальной разведки Джеймс Клеппер присутствовал в Джорджтаунском университете (Вашингтон) на семинаре на тему вероятности большой войны в период до 2030 года.
Во вступительном слове Д. Клеппер отметил, что до последнего времени прогнозы войн и конфликтов носили исключительно сценарный и качественный характер, опираясь в основном на те или иные концепции и суждения экспертов. В рамках семинара он призвал ведущих аналитиков, историков, специалистов-статистиков и математиков разработать количественную теорию войн и конфликтов. По его мнению, она могла бы стать основой для государственных прогнозов в рамках пересмотра Стратегии национальной безопасности. Также на семинаре с докладами выступили два всемирно известных ученых. Это – социальный психолог и специалист по лингвистике Стивен Пинкер и один из наиболее успешных американских инвесторов, автор международных бестселлеров, статистик и мыслитель Нассим Талеб.
В своем докладе Стивен Пинкер обратил внимание на важнейший факт. Не только понимание широкой публики, но и воззрения экспертов в значительной мере формируется под воздействием информационных потоков и новостей, которые транслируют медиа. Новости в современном мире в основном связаны с происшествиями, несчастьями и жертвами. До 70 % времени, уделяемого основными телевещательными каналами в Америке, приходится на рассказы о войнах, конфликтах, преступлениях, насилии в школах, городах и другую негативную информацию. По мнению Пинкера, негативистская настроенность медиа формирует извращенную, неправильную картину мира. Заголовки – плохой путеводитель по истории и дню сегодняшнему.
Пинкер рассказал об исследовании, проведенном Чикагским университетом. Выяснилось, что в массе чикагцы, живущие далеко от морей и океанов, больше боятся быть съеденными акулами, чем неудачно упасть с лестницы и получить тяжелую травму. Однако, как свидетельствует статистика, за последние 25 лет шанс получить травму, упав с лестницы, у чикагца в 19 тыс. раз больше, чем быть съеденным акулой. Человеческое восприятие устроено так, что прогноз строится не на основе данных, а под воздействием запавших в память событий. К тому же это, как правило, не позитивные, а негативные события. Как это ни парадоксально, данный вывод характерен не только для обывателей, но и для тех, кто занимается профессиональным прогнозированием конфликтов.
В этой связи Стивен Пинкер предложил посмотреть на проблему войн и конфликтов с позиции статистики. Согласно его выкладкам, сложившаяся тенденция характеризуется тем, что большие кровопролитные войны становятся все менее и менее вероятными событиями. Результатом спада насилия (тенденция, которая проявляется на горизонте более чем 300 лет), стал наблюдаемый с 1945 года так называемый «долгий мир» без глобальных военных конфликтов и экстремального насилия. Если взять за отсчет 1945 год, то выяснится следующая картина. Во Второй мировой войне на 100 тыс. человек населения стран, активно в ней участвовавших, погибло 300 человек, в Корейской войне – 22, во Вьетнамской – 9, в кровопролитной Ирано-Иракской войне – 5, а в локальных и гражданских войнах в период с 2002 по 2017 годы – 1,2 человека.
В XX – начале XXI века в войнах, за исключением двух мировых, погибло меньше людей, чем от рук преступников во всем мире. Здесь Пинкер явно не прав. Помимо Первой и Второй мировых войн ему надо было бы исключить
