Анна Ромашкина - Хостесс. История Бэйли Екатерины
Я была хоть кому-то нужна, и это придавало мне силы жить дальше. Хотя, сказать, что я «излечилась» от суицидных мыслей полностью – не могу.
Нет, у меня больше не возникало желания столь явно покончить с собой. Вместо этого меня затянула глубокая депрессия, точившая здоровье алкоголем, сигаретами и отсутствием нормальной еды. Я пила каждый день: не с утра, как конченый алкоголик, но каждый вечер. И выкуривала по две пачки. А про еду – просто забывала, питаясь даже не ежедневно.
Танина мама все пыталась меня накормить, ругала за выпивку, за сигареты… Но мне было – НА-ПЛЕ-ВАТЬ! Скорее всего, после истории Шпика мне стало стыдно за мысли о самоубийстве, но сама идея не исчезла бесследно и подсознательно я пыталась «доконать» себя исподволь, потихоньку.
При всем при этом, с посторонними людьми я вела себя, как ни в чем не бывало, все так же развлекая посетителей «Лобоса» бесконечными шутками да прибаутками. Никто из них и понятия не имел, что с психикой у меня уже давно неладно. Только однажды я сорвалась, что повергло несчастную Риту в полнейший шок.
А случилось следующее.
Пришли к нам трое каких-то… Не знаю точно, так что лучше не буду говорить, кто они были по национальности или гражданству. Но то, что мусульмане – это точно!
В баре никого кроме них не было, так как база была закрыта на учения, а у них завязался какой-то разговор о религии, в который постепенно вовлекли и меня.
Не зря же считается, что религия – одна из немногих тем, которые вообще лучше не обсуждать, а тем более – с малознакомыми людьми. Но мне тогда было все – по барабану, вот я и позволила втянуть себя в их разговор.
Один из мужчин спросил меня, верю ли я в Бога.
– Нет, – ответила я. – Но если уж выбирать, то христианство мне ближе, чем мусульманство.
На этом бы мне – дуре – и остановиться, но я решила полезть на рожон и спросила:
– А лично ты как к христианам относишься?
– Да я бы их убивал без разбору, – ответил он, ухмыльнувшись. – Собственными руками бы резал!
И тут меня «прорвало»:
– Убивал бы, говоришь?! Так окажи такую услугу – убей меня! Мне все равно жить надоело.
Не могу утверждать, что в тот момент я полностью отдавала себе отчет в том, что я говорю и что делаю. Возможно, таким бредом вылезло наружу мое «подсознательное», но, скорее всего мне просто вдруг захотелось проверить его реакцию. Глупо, но я же и говорю: «крышу» у меня тогда явно сносило.
– Ладно, – тут же согласился он. – Приходи завтра вечером на остановку.
– И что, вот так просто возьмешь и убьешь!? А почему не сейчас? Давай! Или боишься?!
Рядом застыла Рита, испуганно уставившись на меня огромными глазищами:
– Кать, ты чего? – прошептала она.
Не обращая на нее никакого внимания, я продолжала:
– Да уж, вас хлебом не корми – дай, кого грохнуть! Вас самих убивать надо, пока маленькие, чтобы в таких вот гадов не вырастали! – Я уже совсем не соображала, что несу, но реально остановить меня было некому. – Ну что же ты?! Давай сейчас! Хочешь, я даже сама тебе нож принесу? Тебе какой больше нравится? С широким лезвием? Или с узким? – у меня начался истерический смех, который никак не хотел останавливаться.
– Сейчас не могу, свидетелей много.
– Да иди ты на хер! Дерьмо! – выплюнула я ему в лицо, и, буркнув напоследок: «носит же Земля таких идиотов!», вышла на улицу.
Мой рабочий день официально давно закончился, так что я спокойно ушла. По дороге домой заглянула в магазин за сигаретами.
Не пройдя и пары кварталов, я услышала грозный рык за спиной:
– Вернись, сука!
Полуобернувшись, отметила, что следом за мной идет тот самый «мусульманин», а за ним, размахивая руками, бегут и что-то кричат Ким и Рита.
Не ускоряя, но и не замедляя шаг, я шла дальше. Мне было все равно.
– Катя, подожди! – крикнула Рита.
Я решила остановиться и повернулась к почти догнавшей меня хозяйке бара.
Ким в этот момент о чем-то оживленно спорил с моим преследователем.
– Кать, ну ты даешь! – запыхавшись, выдохнула она. – Мы их и так уже выгонять собирались, уж больно они какие-то странные, а ты их еще и того – разозлила!… Ты хоть думай-то, что говоришь! А если бы он тебя и вправду грохнул? Они же долбанутые на всю голову!… Ты только вышла, он за тобой следом пошел. Мы быстренько закрыли бар, и побежали за ним.
– Спасибо за беспокойство. Честно говоря, я его даже не заметила. Но я не думаю, что он бы мне что-то сделал – он слабак! – я ухмыльнулась, как идиот, который действительно думает, что ему больше нечего терять в этой жизни.
– Я серьезно тебе говорю! У него вид был такой, как будто он и вправду того… убить тебя захотел. Что это на тебя нашло?!
– Да ничего, в общем-то, – пожала я плечами. – Бесят меня просто такие козлы. Я извиняюсь, что столько хлопот вам доставила.
– Ничего страшного. Сейчас Ким их спровадит, и пойдем куда-нибудь поужинаем. Ты не против?
– Нет, – ответила я, глядя, как все трое последних посетителей бара садятся в машину.
– Пошли, – скомандовал Ким.
Мы сели в его БМВ и поехали в ближайшую закусочную Кунсана. Заказав еду, Ким достал из стоявшего прямо в зале холодильника соджу и колу и разлил по стаканам. К моему удивлению, даже Рита согласилась выпить, что было из ряда вон.
– Иногда полезно стресс снять, – пояснила она, видя мое удивленное лицо.
– Катя, что с тобой творится? – серьезно спросил Ким.
– С мужем проблемы.
– Развод?
– Пока нет, но думаю – скоро будет, – вздохнув, ответила я.
– У тебя виза еще на сколько?
– На три месяца.
– Мы можем тебе новое приглашение выслать, если захочешь, – предложил Ким. – Я хочу, чтобы ты у нас и дальше работала.
«Еще бы!» – подумала я, но промолчала. Вслух же пообещала, что обдумаю их предложение.
Уезжать мне и самой не хотелось. Ведь в России меня ничего хорошего не ждало.
Но и сразу согласия на возвращение я не дала. Мне действительно нужно было подумать и определиться с дальнейшей судьбой. Поэтому мы молча доели наш ужин и вернулись в таун.
Да, я прекрасно знала, что нужна им. Ведь добрая половина клиентов «Лос Лобос» приходит туда лишь потому, что им со мной весело.
Однажды я сравнила выручку тех дней, когда я работала, с остальными – когда я была, например, в России. Получилось, что мое присутствие поднимало ее сразу вдвое! Мне же при этом Рита постоянно твердила, что выручка у них стабильная: со мной или без меня. Видимо, она забыла о том, что журнал продаж лежит у меня перед носом, и я могу посмотреть его в любой момент, когда захочу. Не знаю, для чего она так врала. Может, чтобы я не требовала прибавки к зарплате? Возможно. Но я и не собиралась этого делать, потому что знала – бессмысленно. Жадные они были – жуть!
Зато, посмотрев журнал, я совершенно точно знала, что нужна им и собиралась этим воспользоваться, чтобы вернуться обратно. Хотя бы затем, чтобы продолжить затянувшееся ожидание визы, если мы с Санни к тому времени не разведемся.
– Что у тебя со старым Шоном? – спросил меня Ким в очередной раз о Шпике.
– Мы друзья, – в который уж раз, устало ответила я.
– А люди говорят, что ты у него ночуешь, – пошловато ухмыляясь, подмигнул он.
– Мы просто друзья, – тупо повторила я.
Для себя он, видимо, уже все решил, и переубедить его я не могла.
А, ну и пусть! Если ему от этого жить веселее.
На следующий день я подошла к Рите:
– Послушай, неужели Киму так трудно поверить, что Шон для меня не более чем друг?
– Корейцы не понимают дружбу между мужчиной и женщиной, у них ее не бывает. Да ты и сама подумай: ты же у него иногда ночуешь! У кого угодно подобные мысли появятся.
– Логично, – согласилась я.
– Не обращай на него внимания, пусть думает что хочет. Ты его не переубедишь.
– Да это я уже поняла. Кстати, – вспомнила я, – мы с Шоном в это воскресение мой День рождения отмечаем. Приходи, если хочешь.
– А американцы будут? – уточнила она.
– Конечно. Друзья моего мужа и сам Шон.
– Тогда мне нельзя. Мой не отпустит туда, где американцы, – объяснила она.
– Но ты же здесь работаешь, и ничего?! – не поняла я.
– Так тут я под присмотром, а там – нет.
– Ясно. Ну, смотри сама. Если сможешь – милости просим.
Помимо друзей Санни, Риты, Чуян, и Танюшки, которая смогла заскочить буквально на пару минут, так как ребенок был совсем крохой, я пригласила еще двух русских девчонок.
В силу того, что они были замужем за корейцами, общались мы нечасто. Но все же я хочу рассказать немного о них.
Одну из них звали Элей. Замужем была около года. Муж ее хоть и проводил почти половину всего времени в Корее, но официально считался гражданином Америки и при этом он давно нигде не работал. В свое время он был женат на американке, которая умерла из-за врачебной ошибки, сделав его тем самым весьма обеспеченным вдовцом: он получил хорошие деньги после смерти жены по страховке, и, кроме того, рассчитывал сорвать жирный куш с госпиталя, поставившего ей неверный диагноз. Уже несколько лет продолжалась их тяжба (для Америки подобные судебные процессы – явление нормальное, хотя и отнимающее кучу времени), из-за которой ему раз в два месяца приходилось наведываться в США, оставляя молодую жену со своими родителями. А родители мужа Элю не жаловали. В их памяти навечно поселилась прежняя жена сына, которая была для них почти что святой: по всем комнатам, даже в Элиной спальне, висели ее фотографии, и не проходило ни дня, когда бы Эля не выслушала сравнения себя с ней, разумеется, всегда не в пользу Эли. Они попрекали ее каждым куском, а в отсутствие сына регулярно докладывали ему, куда она ходит и когда возвращается. Разумеется, общение со мной было для Эли «табу». Потому как сам факт того, что мой муж в Америке, а я – тут и без присмотра делал меня практически «шлюхой». А приличные девушки со «шлюхами» не общаются. Поэтому мы с Элькой встречались редко, урывками, каждый раз рискуя нарваться на неприятности.
