Николай Анисин - От Сталина до Путина. Зигзаги истории
Без курса Сталина на индустриализацию и курса на коллективизацию в СССР шансы Рузвельта перебраться на своей инвалидной коляске из губернаторской резиденции Нью-Йорка в вашингтонский Белый дом были бы весьма призрачными.
Без успеха первых пятилеток Сталина в Стране Серпа и Молота Рузвельт не нашёл бы массовой опоры своим способам преодоления Великой Депрессии в Стране Жёлтого Дьявола.
Без учёта опыта борьбы Сталина с врагами советского народа внутри СССР Рузвельт, очень вероятно, не сломал бы сопротивление своим реформам со стороны внутренних врагов народа американского и не был бы избран президентом не только на третий и четвёртый срок, но даже на второй.
И, наконец, без единодушия Сталина и Рузвельта в годы Великой Отечественной и без проявленного ими обоюдного намерения продолжить партнёрство между их странами после Второй Мировой Рузвельту не помогли бы уйти из жизни в 1945-м.
Четыре вышеприведённых тезиса не списаны с потолка, а взяты из логики исторических фактов.
1920 год. Россия, ещё не переименованная в СССР. Братоубийственная Гражданская война в стране близится к концу. Рабоче-крестьянская Красная армия (РККА) разгромила ударные силы белых армий, в составе которых несознательные рабочие и крестьяне шли на гибель незнамо за что по приказам офицеров из дворян, буржуев и интеллигентов.
Триумф РККА, где также было немало командиров дворянско-буржуйского и интеллигентского происхождения, восстановил целостность разорванного на части государства, но не стал триумфом ни одного из классов России, ни всего российского общества. Выиграл от Гражданской войны тот крупный капитал в Европе и США, который не жалел денег на то, чтобы подтолкнуть Россию к расколу на «красных» и «белых» и чтобы схлестнулись они не на жизнь, а на смерть.
Он, тот капитал, спровоцировал обострение внутреннего кризиса Российской империи, втянув её в бессмысленную для неё Первую мировую войну.
Он, тот капитал, стимулируя червяков в мозгах правящего класса империи, поощрил его на свержение монархии и порождение Смуты. Он же при перерастании Смуты от двух революций 1917-го в Гражданскую войну удачно, с корыстью для себя, финансировал её полыхание.
Антанта признавала Юденича.Антанта признавала Деникина.Антанта признавала Колчака.Больше Антанте ничего не осталось знать,Кроме как дурой себя признать.
В этом стихе великий поэт Маяковский либо слукавил из искреннего презрения к избранникам Антанты, либо выказал отсутствие у него, в отличие от Есенина, великого политического чутья.
Антанта – военный союз более 20 государств, управляемый англо-американской олигархией, – в Гражданскую войну в России проявила себя не дурой, а отменной умницей. Она признавала всех перечисленных Маяковским вождей белых армий и всем оказывала содействие. Но не такое содействие, которое обеспечивало бы им сокрушительный перевес над частями Красной Армии.
Антанта – а точнее, заправлявший ею англо-американский капитал, – жаждала лишь того, чтобы кровавая усобица между гражданами России длилась как можно дольше, принося как можно больше смертей и разрушений. А вожди каких цветов окончательно возьмут власть в стране с тьмой-тьмущей свежих могил, пепелищ и с истреблённым производством – Антанте, по большому счёту, было всё равно.
Её военные специалисты, обитая в штабах белых армий, не только дозировали их снабжение оружием, продовольствием и деньгами, но и диктовали им ход военных действий. А стратегию и тактику Красной Армии в решающей мере предопределял Председатель Реввоенсовета Лев Троцкий – прямой должник влиятельнейших в Антанте американских банкиров. На ими нанятом пароходе он со свитой прибыл из США в смятенную Февральской революцией Россию. И на их солидные деньги сколотил и вооружил в недовольном Временным правительством Питере отряды личной Красной гвардии. Не привёз бы Троцкий круглых сумм из Америки, не обзавёлся бы уймой преданных штыков, – ему, вступившему в партию большевиков лишь в августе 1917-го, в октябре того же года не светила бы ведущая роль в захвате той партией власти, и ключевых постов в Красном государстве он бы не получил.
Англо-американский капитал, имевший своих должников в верхушке как белых, так и красных, не упускал своих интересов при любом исходе сражений между ними. Сохранился бы Колчак как Верховный правитель России – и какую бы участь он уготовил своей разорённой стране с колоссальными природными богатствами? Разумеется, участь поставщика дешёвого или даже дармового сырья для Европы с Америкой и рынка сбыта для их товаров. Колчаку и иным вождям белых не повезло. Над Россией распростёрлись длани Ленина с Троцким. А это её участь, желанную иноземному капиталу, разве могло изменить?
По окончании Гражданской войны Россия не досчиталась 10 миллионов работников. В городах – несть числа беспризорным детям. Заводы-фабрики либо зияют выбитыми окнами пустынных цехов, либо выдают мизер от прежнего объема продукции. До половины пашни в некоторых губерниях – в зарослях бурьяна и кустарника.
Чтобы подавить стихийные взрывы недовольства бедами в стране и сохранить власть, вождям красных необходимы были средства на содержание армии, карательных органов и аппарата управления. Поэтому вывоз из России накопленных в ней веками драгоценностей становится государственным промыслом. Изъятые ранее в казну и национализируемые после Гражданской золотые изделия и изделия из благородных камней, произведения искусства оптом поплыли к богачам за границу. По бросовым ценам – какой может быть торг при остром спросе на валюту?
В 1921 году капитал Европы и США получает прямой доступ не только к драгоценностям, но и к природным богатствам России. Совет народных комиссаров – правительство красных – издал декрет о концессиях. О сдаче в эксплуатацию иностранным компаниям крупных месторождений полезных ископаемых страны.
В том же 1921 году Съезд Компартии – высший форум Красной России – провозгласил её переход к Новой Экономической Политике. К политике, которая целиком отвечала запросам европейских и американских капиталистов.
НЭП возрождал истреблённые Октябрьской революцией материальные стимулы к труду в деревне и в городе. Крестьянам отныне до весны устанавливался чёткий объём продуктового оброка государству. Всё сверх него они могли свободно продавать – чем больше продуктов произвели, тем больший выручили доход. Горожанам разрешалось частное предпринимательство. С наймом рабочей силы. С правом выжимать личную прибыль и с производства товаров, и со сферы услуг и торговли.
Околевавшую экономику России НЭП оживил и тем самым обеспечил привлекательность страны как рынка сбыта для иностранного капитала.
Дабы деревня Страны Советов – 80 процентов её населения – желала умножать и умножать поставки продуктов на вольный рынок, она должна была иметь возможность вдоволь купить на том рынке товаров города. А город, с его жалким частным бизнесом, возросшим на чудом утаённом от власти золотишке, не способен был раздразнить аппетиты крестьянства, с удалью взявшегося повышать урожаи и привесы скота.
Успешный товарооборот между городом и деревней мог быть только при единственном условии. При условии, что государство вложит деньги, получаемые от экспорта продовольственного оброка с крестьян и от иностранных концессий, в развитие лёгкой промышленности. В фабрики соблазнов Крестьянской Руси – соблазнов разнообразием одежды, обуви, утвари, предметов досуга – и в заводы стальных сельхозорудий, коими надлежало заменить преобладавшие в российской деревне сохи и деревянные бороны.
НЭП приговаривал Россию, переименованную в Советский Союз, иметь лишь индустрию тканей и кожи, индустрию керогазов, патефонов и часов, индустрию плугов, сеялок и молотилок. Для масштабного развития производства ширпотреба и инвентаря под конскую тягу Советское государство должно было масштабно закупать за границей станки, оборудование, металлы, стекло, краски – и прочее, и прочее. А это означало, что, став с начала 20-х годов сырьевым придатком стран Запада, СССР к концу сих годов должен был стать для них обширным рынком сбыта. Иного пути перед советской экономикой НЭП не открывал, и иного пути для неё не предвидел капитал ни в Европе, ни в Соединённых Штатах, для которых статус России – СССР как рынка сбыта был особенно важен.
В начале 20-х годов XX века Америка – жемчужина меж двух океанов. Никогда прежде она не имела такого благосостояния.
На невиданно бурное усиление её экономики сработала Первая мировая война. У союзников США по Антанте, которые страдали от боевых действий, с каждым военным годом расширялся спрос на товары с мирных американских берегов.
Второй фактор, предопределивший экономический бум в Соединённых Штатах, – техническая революция, свершённая их гражданином Генри Фордом. Он сотворил не только востребованный во всём недиком мире автомобиль, но и автомобилестроение как отрасль с небывало эффективной организацией производства.
