Мария Баганова - Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах
До революции Клара была не слишком известной актрисой, выступала в Марселе и в Лионе. В двадцать восемь лет, что для женщины из народа было уже далеко не молодостью, приехала в Париж и присоединилась к «крайне левым», став любовницей Теофиля Леклерка. который, однако, вскоре ее бросил и женился на другой. Клер создала «Общество революционных гражданок», в которое принимались только женщины. Она была прекрасным организатором, привыкнув выступать на сцене, читала перед толпой воззвания и петиции, используя сценические приемы: завывания, модуляции. Выступала с требованием установления максимума цен, террора против спекулянтов и контрреволюционеров, боролась за равноправие женщин. Она была в числе тех, кто штурмовал Конвент в конце мая — начале июня 1793 года. Олимпия де Гуж, мадам Ролан были в глазах Клары томными и лицемерными салонными дамочками и не нюхавшими настоящей жизни. Осенью она выступила с петицией, в которой требовала, чтобы все дворяне были отстранены от должностей в армии и в правительстве. Это показалось чересчур даже якобинцам. Клер обвинили в разнообразных надуманных правонарушениях, например в том, что она заводила романы с аристократами и укрывала их. Это привело к тому, что торговцы на городском рынке принялись оскорблять женщин из «Общества революционных гражданок», что привело к драке. Виновниками назвали товарок Лакомб. Событие послужило поводом для запрета революционным правительством всех женских клубов.
Клер умерила активность, но несмотря на это, была арестована в апреле 1794 года и провела в тюрьме год. После освобождения она больше не занималась политикой, пыталась вернуться на сцену и пропала без вести году примерно в 1798-м.
Жак Ру:
«Свобода не что иное, как пустой призрак, когда один класс может безнаказанно морить голодом другой. Равенство — пустой призрак, когда богач благодаря монополиям пользуется правом жизни и смерти над себе подобными. Пустой призрак и республика, когда изо дня в день действует контрреволюция, устанавливая такие цены на продукты, платить которые три четверти граждан могут, только обливаясь слезами… В течение четырех лет одни только богатые пользуются выгодами революции… Лишь прекращением разбоя торговцев… лишь предоставлением санкюлотам продовольствия вы привлечете их на сторону революции и объедините их вокруг конституционных законов».
Последствия убийства Марата — усиление террора. Казнь королевы. Казнь госпожи Дюбарри. Казнь мадам Ролан. Казнь Олимпии де Гуж
Это убийство и процесс Шарлотты Корде дали Робеспьеру основания еще более усилить репрессии и уничтожить всех своих политических конкурентов. Начал он с показательных процессов: 16 октября была обезглавлена Мария-Антуанетта. На несчастную королеву были возведены самые чудовищные обвинения, вплоть до обвинений в инцесте собственным малолетним сыном. Сфабрикованы они были крайне грубо и не вызвали никакого доверия у собравшейся публики. Суду пришлось удовольствоваться вердиктом, что королева «предала интересы нации».
Из завещания Марии-Антуанетты: 5 (16) октября (1793) в четыре часа с половиной поутру.
«Пишу к вам, любезнейшая сестра, в последний раз. Я осуждена не на позорную смерть, ибо она существует только для преступников, но на соединение с вашим братом. Будучи невинна, как и он, надеюсь оказать ту же твердость в последние минуты. Я спокойна, ибо совесть ни в чем меня не укоряет. С глубочайшим огорчением оставляю бедных детей моих; вы знаете, что я жила единственно для них. В каком положении оставляю я вас, добрая и нежная сестра! Вы пожертвовали всем, чтоб не расставаться с нами. Я узнала из актов процесса, что дочь моя разлучена с вами. Ах! Бедное дитя! Не смею писать к ней: она не получит моего письма. Не знаю, получите ли вы сие письмо. Примите для обоих детей моих мое благословение! Надеюсь, что некогда, пришед в возраст, они будут соединены с вами и будут в полной мере пользоваться вашими нежными попечениями. Они должны помышлять о правилах, кои я беспрерывно старалась им внушить, что точное дополнение должностей есть важнейшее дело в жизни, что дружба и взаимная доверенность составят их счастье. Дочь моя, в возрасте своем, должна помнить, что она обязана помогать брату своими советами, внушаемыми ей опытностью и дружеством, а сын мой, с своей стороны, обязан оказывать сестре своей все рачения и услуги, внушаемые дружеством. Оба должны чувствовать, что в каком бы состоянии ни были, они найдут счастье свое единственно в тесном между собою союзе. Пусть они возьмут нас в пример. Сколько утешений дружба доставляла нам в несчастье! А в счастье наслаждаемся им вдвое, когда можем, разделить его с другом. И где можешь найти друзей нежнее, любезнее, если не в семействе своем? Сын мой должен всегда помнить последние слова отца своего, которые и я подтверждаю, он никогда не должен стараться об отмщении за нашу смерть.
Я должна упомянуть об обстоятельстве, горестном для моего сердца. Знаю, сколько этот ребенок причинил вам огорчений. Простите ему, любезная сестра; вспомните о его возрасте и о том, как легко заставить ребенка говорить, что хотят, и даже то, чего он не понимает. Надеюсь, что наступит день, в который он почувствует всю цену ваших милостей и нежности к ним обоим…
Умираю в религии отцов моих, апостольской римско-католической, в которой была воспитана и которую всегда исповедовала. Не ожидаю никакого духовного утешения, не знаю, есть ли здесь священники сей религии, и притом им опасно входить в место моего заключения…»
Перед смертью Мария-Антуанетта проявила изрядное мужество, несмотря на то что была измучена и очень больна. Она поднялась рано, переоделась с помощью служанки в приготовленное белое платье. Охрана следила за каждым ее шагом, и лишь после настоятельных просьб стражники согласились отвернуться. Палач остриг ей волосы, некогда роскошные, а теперь поредевшие и поседевшие. На казнь королеву везли в грязной телеге, а толпа выкрикивала оскорбления. Когда Марию-Антуанетту подвели к плахе, она случайно наступила на ногу палачу. «Простите меня, мсье, я не нарочно», — вежливо извинилась она.
В декабре этого же года была обезглавлена еще одна женщина, считавшаяся символом «старого режима». Это была Мари Жанна Дюбарри — фаворитка Людовика XV. Некогда бедная девушка была красива и свежа: свою юную прелесть она продавала, занимаясь проституцией и, по легенде, одним из ее клиентов был тот самый палач, что сорок лет спустя отсек ей голову. Ей удалось освоить профессию модистки и привлечь внимание графа Дюбарри, ну а затем — и самого короля, который устроил ее фиктивный брак и приблизил молодую красавицу к себе. Теперь пятидесятитрехлетнюю женщину обвинили в том, что якобы помогала эмигрантам и вступила в сношения с приверженцами жирондистами. В отличие от королевы, умерла она совсем не мужественно, все пытаясь оттянуть роковой миг. Дюбарри то и дело повторяла: «Еще минуточку, господин палач, еще минуточку!» Среди казненных было много невинных жертв. Так, Розали Фийоль — талантливая художница, виновная лишь в том, что изобразила семью графа Артуа, страшно нелюбимого народом, тоже отправилась на гильотину. Сам граф успел эмигрировать из страны.
Вслед за аристократами пришла очередь и самих революционеров. Весной 1794 года сначала Эбер и его последователи, а потом Дантон и Демулен были арестованы, преданы революционному суду и казнены. Среди них была и жена Эбера — бывшая монахиня Мари-Маргарита Франсуа Эбер, оставившая монастырь ради революции.
Получив эти известия, Кондорсе решил не подвергать друзей опасности и ушел из приютившего его дома. Он отправился в окрестности Парижа, был схвачен и посажен в тюрьму Bourg-la-Reine. Там 29 марта его нашли мертвым — он отравился, как предполагают, ядом, который всегда носил в перстне. Софи узнала о его смерти лишь несколько месяцев спустя.
8 ноября 1793 года Манон Ролан предстала перед революционным трибуналом, а 9-го была казнена. На эшафоте она воскликнула: «Какие преступления совершаются во имя свободы!»
Жан-Мари Ролан, узнав о ее гибели, пришел в отчаяние. Он винил себя в том, что недооценил грозившую ей опасность, пытаясь спасти свою жизнь. «После того как моя любимая жена была убита, я не могу больше оставаться в этом мире, населенном врагами», — написал он на листе бумаги. Прикрепив этот листок к груди, он прислонился к дереву и нанес себе удар ножом в сердце.
Была арестована и Олимпия. После казни короля она много писала, пытаясь переломить ситуацию. Памфлет «Три урны, или Спасение Отчизны» стал для нее роковым. Под «урнами» Олимпия имела в виду урны для голосования. Она предлагала провести плебисцит для выбора одной из трех возможных форм правления: неделимой республики, федеративного государства или конституционной монархии.
