Война в вишневом саду - Онур Синан Гюзалтан
Отпив чая, она продолжает говорить с того места, на котором остановилась:
– После переворота в Киеве (она имеет в виду события на Майдане) усилилось давление на наши регионы. Они делали все возможное, чтобы раздавить нас, русских, потому что видели в нас предателей. Для них мы были осколками, оставшимися от Советского Союза, и нас нужно было вычистить, чтобы обеспечить безопасность Украины. Они пытались запретить наш язык, нашу культуру и все остальное. Начались аресты молодежи. Конечно, появилась реакция на происходящее.
Когда наши соотечественники провозгласили независимость Крыма, это дало нам надежду. Мы не могли выносить того, что мы были гражданами второго сорта. В начале апреля начались протесты против киевской администрации, которая оказывала давление на жителей региона. Похожие новости мы получали от родственников из Луганска. Была проведена большая демонстрация в поддержку референдума о независимости. Мой муж, дети, соседи и почти все мои знакомые участвовали в ней. На самом деле все вспыхнуло после того, как мы начали громко о себе заявлять. Что было дальше, вы наверняка знаете. Украинцы напали на нас, а потом нам на помощь пришла российская армия.
Из глаз пожилой женщины капают слезы:
– Сейчас мои сыновья на фронте… Мы были вынуждены покинуть наш дом. Все стало только хуже…
Ее рука тянется к лежащей на столе салфетке. Успокоившись, женщина продолжает:
– Извините меня… Когда люди вспоминают о своих детях, они легко могут расчувствоваться.
Я только могу сказать, что мне жаль. В купе становится тихо. Поезд продолжает ехать вперед на полной скорости. От усталости и поездной тряски я засыпаю посреди бесконечного леса, мелькающего за окном…
На следующее утро я просыпаюсь от бьющего прямо в глаза солнца. Мои соседи уже давно проснулись. Мать снова с большой заботой кормит ребенка. Пожилая женщина желает мне доброго утра и протягивает стакан чая. Вскоре мальчишка, скооперировавшись с другими детьми, начинает бегать по коридорам поезда.
Густые леса сменяются широкими равнинами. На дороге сначала появляются отдельно стоящие дома, затем – небольшие деревни. Поезд замедляет ход и останавливается на станции Зверево.
На станции моментально образовывается окутанная табачным дымом толпа в шортах и сланцах, вокруг бегают дети. Из магазинчиков забирают все, чем только можно поживиться. Дети счастливы. Они кричат, держа в руках разноцветное мороженое. Где-то сбоку шастают бездомные собаки. После сухой московской жары приятно светит с неба мягкое летнее солнце: природа постепенно приобретает черты черноморского побережья.
Свисток машиниста нарушает едва устоявшуюся безмятежность. Толпа втискивается обратно в поезд. В купе запах чая сменяется запахом пива и сушеной рыбы. Откуда-то из соседних купе пробивается тихая народная песня. Чем больше мы продвигаемся на юг, тем более природа становится богаче и зеленее.
Уставший от московской серости, я опускаю плечи и расслабляюсь. Но здесь, на юге, до конца не расслабиться, ибо все вопит о войне. В деревнях и поселках по обе стороны от железной дороги и в помещениях, напоминающих склады, виднеется замаскированная бронетехника. Мы едем еще какое-то время, после чего проводница объявляет:
– Следующая остановка – Ростов.
В России женщины работают во всех сферах. Проводниками в поезде, преподавателями в университете, водителями автобусов, военными корреспондентами, операторами и продавщицами в киосках… Блондинки, русые, брюнетки – такие красивые и такие жесткие женщины. Причиной этого доминирования стала Вторая мировая война: Советский Союз потерял в войне 26 миллионов человек, из которых было 20 миллионов мужчин и 6 миллионов женщин. Создавшийся тогда гендерный перекос с большой долей женщин до сих пор не преодолен. Добавьте к этому то, что часть мужчин отправилась на фронт после начала специальной военной операции, а еще часть уехала за границу. Тогда не будет ошибкой сказать, что женщины стали серьезно преобладать во многих сферах.
Поезд останавливается в Ростове. Я собираю свои вещи и прощаюсь с попутчиками. На циферблате – три часа дня…
Перед вокзалом таксисты ругаются за право первым взять пассажира. Побеждает автомобиль с флагом Таджикистана на зеркале заднего вида. И вот мы уже в пути. Машин почти нет, на улицах спокойно. Таксист интересуется, откуда я. Услышав, что я турок, он говорит мне на ломаном турецком:
– Добро пожаловать!
Ответив на его приветствие[1], я, повинуясь рефлексу, который есть, наверное, у каждого жителя нашей планеты, спрашиваю его, как дела.
Он отвечает мне так:
– Все не как раньше. Война все изменила.
Поездка длится недолго.
Через несколько минут мы подъезжаем к отелю, где собирается делегация, состоящая из журналистов и наблюдателей, которые должны отправиться в Донбасс по приглашению Министерства обороны России. За столиками перед отелем сидят дачники и военные разных званий. Кое-где на столиках стоит чай, но в основном – пиво…
Персонал встречает меня в дверях и регистрирует. Выезд запланирован на ночь.
В вестибюле собралась другая группа, состоящая из журналистов. Там же были разложены фотоаппараты, штативы, чемоданы, бронежилеты и кабели.
Я поднимаюсь в свой номер. Приняв душ и немного прикорнув, я возвращаюсь в вестибюль. Очень хочется есть. Перекусив в ресторане отеля, выглядящем на советский манер, я отправляюсь исследовать пространство.
Ростов – исторический город с одним из старейших портов России. Он построен на плодородных землях – там, где Дон впадает в Азовское море. Как и в других южных городах, на каждом шагу ощущается цивилизация и богатство, появившиеся благодаря воде. Атмосфера напоминает мне Измир и немного Марсель.
Звуки музыки, доносящиеся с улицы, смешиваются с приятно обдувающим вечерним ветерком. Горожане, молодые и в возрасте, неспешно прогуливаются. Я устраиваюсь на террасе бара, где играют джаз под аккомпанемент фортепиано. Русские делят пиво на светлое и темное. Я заказываю темное пиво и гренки.
Атмосфера летнего курорта приятно расслабляет. Но солдаты, выходящие из ресторана напротив, напоминают мне, что в 40 минутах езды идет жестокая война, в которой противостоят Россия и Запад.
В конце улицы Станиславского, где расположились десятки баров, возвышается собор Рождества Пресвятой Богородицы с бело-зелеными стенами, огромными колоколами и золотыми куполами, которые заметны практически в любой точке города. Оригинальное название собора на греческом звучало как «Theotokos», что значит «рождающая Бога». В советское время собор был закрыт, а на его территории разместили зоопарк. Открытие состоялось снова в 1942 году, во время нацистской оккупации. По большому двору собора гуляют люди.
Приближается время отправления в Донбасс, и я возвращаюсь в гостиницу.
Толпа в вестибюле стала больше. Перемешиваются языки, на которых говорят журналисты, наблюдатели и эксперты из разных стран. Несколько российских солдат со звездами на погонах, сидящих за столиком в углу, жарко спорят. Длинноногие и очень привлекательные официантки с тонкими запястьями ходят туда-сюда с
