Елена Филиппова - Взятка. Победит ли коррупция Россию?
В 1756 году он уплатил в казну 58 тысяч рублей за винокурни в Иркутской губернии. А затем перепродал промысел уже за 160 тысяч рублей. Юридически владельцами винокурен стали два питерских купца. Дело было за малым: поставить в известность иркутских владельцев винокурен и лишить их промысла. В Сибирь Глебов откомандировал своего поверенного Евреинова, чтобы тот потребовал от иркутских купцов передачи винокурен в собственность других лиц. Тут-то и случилась неприятность. Сибирские купцы нипочем не хотели расставаться со своими винокурнями! Отказывались, и все тут! И по закону заставить их передать собственность было невозможно! Сибирь не входила в зону действий грабительского закона. Евреинов в отчаянии докладывал, что мирно проблему не решить.
Тем более что на сторону купцов встал и иркутский вице-губернатор Вульф. Что делать?
Достигший к тому времени чина обер-прокурора Сената, Глебов составляет прошение в этот орган, требуя «учинения следствия о всех их поведениях и иметь себе в сатисфакцию справедливость закона, и буде они тем себя льстят, чтобы его, через учиненные ему убытки, удержать от поставки вина, то сие несправедливо мыслят. а когда они надеются на свое богатство, то оно всеконечно, сколько бы велико ни было, не затмит правосудия».[9] Сенат, идя на поводу Глебова, издает соответствующий указ и направляет для разрешения проблемы в Иркутск следователя Петра Никифоровича Крылова, который тогда был в чине коллежского асессора (то есть в чине вполне ничтожном). Крылову приказали «все по доношению господина Глебова следствие производить надлежащим порядком, чиня основательные в чем кому надлежит допросы без наималейшего послабления и поноровки».[10] Указ Сената давал следователю очень широкие права, причем оговаривалось, что в некоторых случаях он может проводить следствие, и не имея достаточных для оного фактов или доказательств.
И Крылов использовал указ в полную силу. Сибирь еще не видела подобного по жестокости следствия. Крылов вел себя на иркутской земле хуже, чем завоеватель, он применял недозволенные приемы, всячески унижал людей и подвергал их побоям и пыткам. Иными словами, он честно отрабатывал положенное Сенатом жалование. С собой он привез личное войско, состоявшее из селенгинских казаков. Сколько было этого войска, история путается. По одним документам 25 человек, по другим — 77. Начал он с того, что решил показать, кто в крае хозяин. Он перво-наперво опечатал магистрат со всеми архивами, а членов магистрата взял под стражу. Затем начались пытки и вымогательства; все иркутские купцы, чьи винокурни приобрел незаконно Глебов, были обвинены в преступлениях или злоупотреблениях. Вот что пишут об этом историки: «У 111 купцов в общей сложности было изъято 155 505 рублей 80 копеек — самые богатые из них под пытками и жестокими истязаниями раскошеливались на десятки тысяч рублей. Так, у Николая Брегалова Крылов изъял 23 тысячи рублей, у Ивана Бичевина — 30 тысяч рублей, причем этот купец в застенках Крылова скончался от пыток, у Михаила и Максима Глазуновых — по 15 тысяч с каждого. У менее богатых удалось выколотить десятки рублей: у Тараса Ракитина — 60, у Григория Кузнецова — 50, У Ивана Смирина — 15, а Василий Шарыпов внес всего-навсего 1 рубль 55 копеек. Под угрозой новых истязаний иркутские купцы отправили в Петербург депутацию, которая должна была выразить Сенату благодарность за справедливые действия Крылова, преподнести Глебову и его домочадцам подарки от имени иркутского купечества, а главе семьи — взятку в размере 30 тысяч рублей».[11]
Насколько Крылов ощущал себя полновластным хозяином, говорит тот факт, что он без стеснения предавался блуду с купеческими женами и
дочками, его не останавливали ни возраст жертв, ни их положение в обществе, пострадали как именитые горожанки, так и небогатые купеческие дочери, среди них была даже десятилетняя девочка; нередко к сожительству с Крыловым женщин умоляли сами купцы, поскольку следователь обещал убить их в случае отказа. Мужья несчастных, разоренные дотла, многие потом так и не оправились. Крылов оставил после себя полное разорение и нищету. Казна получила с иркутских земель более 150 тысяч рублей, за что Сенатом была выражена персональная благодарность следователю.
Однако иногда зло не остается безнаказанным. Против Крылова выступил все тот же вице-губернатор Вульф. Может, он и не был кристально честным человеком, но считал себя хозяином края, и ему хотелось поставить питерского выскочку на место. Деятельность Евреинова, а затем Крылова он воспринял как личное оскорбление. Вице-губернатор стал слать в столицу донесения с просьбой разобраться, которые и были перехвачены людьми Крылова. Это Крылову совсем не понравилось, и он отстранил Вульфа от должности, арестовал, а сам. назначил себя вице-губернатором Иркутска! Бывший хозяин края оказался там же, где и все члены магистрата — то есть под замком. Арестованному Вульфу все-таки удалось отослать жалобу на высочайшее имя. И Елизавета решила навести порядок. Она лишила Крылова всех чинов. Но Глебов и тут постарался — дело Крылова срочно замяли. Кстати случилась и смерть императрицы: пришли новые люди, и забылись старые просчеты.
После смерти императрицы на престол взошел Петр Третий. Он дал Глебову чин обер-прокурора Сената, эта высокая должность позволила тому держать иркутских купцов в страхе и повиновении. Их прошения на высочайшее имя изымались по дороге, жалобы их так и не дошли до столицы. Царствование Петра Третьего было недолгим, следом наступил век Екатерины. Проницательная императрица хорошо видела, что собой представляет генерал-прокурор, но она ценила его обходительность и ум. (По словам современников, Глебов был приятной наружности и легко внушал к себе доверие — отличительное качество настоящего мошенника.) Правда, когда сибирские жалобы все же достигли высочайших ушей, Екатерина решила проблему по-своему. В 1764 году Глебов был уволен с должности и больше не мог оказывать давление на постановления Сената. Императрица постановила взыскать с Глебова все убытки, которые были причинены иркутским купцам. Впредь ему воспрещалось занимать государственную должность. Стоит заметить, что это решение выполнено не было. Лет через десять Глебов вернулся на государственную службу и участвовал в расследовании пугачевского дела. Следователя Крылова, лишенного по указу чинов, велели высечь кнутом и сослать в каторгу, а имение продать с молотка и вырученные деньги раздать пострадавшим. Но и это постановление оказалось невыполненным. Никаких компенсаций иркутские купцы не получили. Никакой каторги Крылов тоже не получил.
Впрочем, иркутское дело заставило Екатерину иначе посмотреть на близких ко двору людей. Назначая генерал-прокурором Сената Вяземского, она написала для него «Наставление», в котором есть следующие требования, своего рода должностная инструкция: «Я весьма люблю правду, и вы можете ее говорить, не боясь ничего, и спорить против мене без всякого опасения, лишь бы только то благо произвело в деле». Особенно императрица подчеркнула, что не потерпит никакой лести и подхалимажа.
Конечно, эти три дела произошли в далекую от нас эпоху. Но поверьте, они точно так же будоражили общественное мнение, как, скажем, дела, заведенные на современных губернаторов и чиновников высшего ранга. Правильно говорят, что рыба гниет с головы. Все болезни начинаются, если воровство и взяточничество процветают в высшем слое общества. Тогда и чиновникам низкого ранга начинает казаться, что они боги и вершители судеб, и ни один закон не посмеет их осудить.
Во всяком случае, мелкие чиновники XIX века были так приучены к взяткам, что у них выработалось чувство полной безнаказанности и естественности происходящего. Скорее уж вызывало удивление и оторопь, если за такую малую провинность человека могли «закатать» в каторгу. Технология получения взятки была отработана до мелочей.
Технология взятки
Виды взяток
В XIX веке взятки делились на несколько категорий. Все они описаны в пьесах Александра Сухово-Кобылина, которому пришлось выяснить назначение каждого типа «казни народной» на собственном опыте. По несчастью драматург оказался замешанным в уголовном деле. Как сам драматург объяснял на многочисленных допросах, к убийству своей любовницы отношения он не имел. Следствие тоже ничего доказать не смогло. Но процесс над Сухово-Кобылиным тянулся долгие годы. Однажды он не выдержал и попробовал дать взятку одному из своих мучителей, но… при передаче кредитного билета обмолвился, что может и сообщить в вышестоящие инстанции, что чиновник такой-то принял взятку. Думаете, чиновник перепугался и тут же пообещал, что честно решит дело? Ничуть не бывало! Чиновник с самым беспардонным видом положил кредитку в рот и. сжевал. А дело драматурга снова застопорилось! Зато в результате этих мытарств появились на свет бессмертные пьесы. Одна из них так и называется «Дело». И в ней Сухово-Кобылин дает настоящую классификацию взяток.
