Еремей Парнов - Фантастика в век НТР
Фантастика Чехословакии, в частности, взросла на творчестве Чапека — одного из величайших мастеров этого все еще неисчерпанного и многообещающего вида литературы. Фан статические произведения Чапека «RUR», "Фабрика Абсолюта", «Кракатит», "Средство Макропулоса", "Белая болезнь" и замечательная антифашистская антиутопия "Война с саламандрами" и по сей день остаются непревзойденными образцами большой гуманистической литературы, а его философский, новаторский роман «Метеор» продолжает поражать исследователей исключительной глубиной идеи и оригинальностью формы.
Традиции Чапека продолжают такие писатели, как Йозеф Несвадьба, Иван Фоустка, Владимир Бабула, Ян Вайсс, Иржи Барбенц, Зденек Веселы, Йозеф Талло, Душан Кужел и ряд других интересных авторов.
Все больше приверженцев завоевывает себе фантастика и в других социалистических странах.
Подлинный расцвет научной фантастики наблюдается в сегодняшней Венгрии. Показательно, что именно Будапешт сделался в 1971 году столицей первого Международного форума фантастов социалистических стран. Ведущие будапештские издательства широко раскрыли свои двери перед литературой, которую известный писатель и публицист Петер Куцка (он является редактором ежемесячного научно-фантастического бюллетеня) образно назвал "музой научно-технической революции".
"Отцом" венгерской фантастики по праву считают Фридьеша Каринти. Легенды и анекдоты об этом замечательном острослове до сего дня можно услышать в кабачках Буды и Пешта. Любимыми книгами юного Каринти были романы Жюля Верна и "Трагедия человека" Мадача. Глубокий интерес к чисто человеческим аспектам научно-технического прогресса замечательный венгерский фантаст и сатирик сохранил до конца своих дней. Еще гимназистом он написал роман "Путешествие на Меркурий", в предисловии к которому сформулировал свое кредо: "Я не стремлюсь показать, как долететь до Меркурия, я просто показываю, что в мыслях это вполне возможно. Мысль — лучший воздушный корабль, за несколько мгновений мы можем очутиться там, где захотим, и в сотнях вариантов представить свое путешествие".
Чудесный корабль Каринти понес его не только на Меркурий, но и в "Свадебное путешествие через центр Земли" и "Путешествие в Фа-ре-ми-до", седую древность ("Сын своего века") и далекое будущее ("Экзамен по истории"), на Марс ("Легенда о поэте") и, уже в образе марсианина, вновь на грешную землю ("Письмо в космос"). И все это написано в двадцатых годах нашего века!
Каринти был современником Уэллса и Кафки, Чапека и Ионеско. Он зорко провидел и величайшие победы человеческого разума, и то безмерное падение, которое уготовил этому разуму фашизм. Подобно Кафке он обостренно ощущал мертвое отчуждение, которое породил капитализм, подобно Уэллсу он предчувствовал творческое «безумие» радикальных научных идей нашего века. И вывод, к которому он пришел, был беспощаден и точен, как это свойственно подлинному знанию, как это характерно для настоящего искусства: "Капитализм волей-неволей становится на пути технической революции, ибо она неминуемо ведет к упразднению частной собственности, которую, кстати, мне вовсе не жаль". Последняя повесть Каринти называлась "Путешествие вокруг собственного черепа". В Будапеште я видел снятый по ее мотивам цветной фильм. Он вновь поразил меня странным пророческим синтезом, который так характерен для Каринти. Венгерский мастер не только предвосхитил многое из последних открытий в области нейрохирургии мозга, но и облек их именно в ту изощренную, неуловимо ускользающую форму, которая так пленила наших современников в фильме Феллини "Восемь с половиной".
"Страдания недостойны настоящего человека, — отметил в своей записной книжке Каринти перед смертью, — они туманят мозг и застилают пеленой глаза, а человек Должен смотреть на мир свободно…".
Романы Каринтн оказали большое влияние на все последующее развитие венгерской литературы. Его урокам следовал, в частности, Гурант Хегедюш — автор утопии "Когда война умрет" и современные венгерские фантасты Ференц Кашшаи (фантастическая хроника "Телечеловек"), Йожеф Черна ("Драма на Луне"), Иво Сцентивани ("Встреча в каменном веке").
Болгарская научная фантастика сравнительно молода. Она уходит своими корнями в тридцатые — сороковые годы. У ее истоков стояли такие известные романисты, как Димитр Георгиев, Здравко Сребров, Елин-Пелин, мастер фантастической новеллы Светослав Минков. Советский читатель хорошо знаком с творчеством болгарских фантастов. На русский язык был переведен "Роман одного открытия" Среброва, повесть Райкова и Данилова "Планета под замком", рассказы Димитра Пеева, Павла Важинова, Светослава Славчева, Антона Донева, Васила Райкова, Недялки Минковой, Ивана Вылчева, Стоила Стоилова, Эмила Зидарова, Цончо Родева, Светозара Злотарова и других.
Фантасты ГДР разрабатывают главным образом космическую тематику. Так, например, Карлос Раш рисует широкие полотна освоения околоземного пространства ("Охотники за астероидами"), обращается к извечной теме космических пришельцев, посетивших в библейские времена Землю ("Голубая планета"). Ему вторят Эберхардт дель Антонио и Гюнтер Крупкат ("Когда боги умерли"). Жанру космических приключений посвятила свое творчество Лотар Вейзе ("Тайна Трансплутона" и "Комбинат Марс гиббереллин"), Рихард Гросс ("Человек из другого тысячелетия"), Гейнц Фивег ("Солнце доктора Бракка").
В середине шестидесятых годов заявила о себе и фантастика народной Кубы. Ведущий кубинский фантаст Рохелио Лёпис (он известен у нас по рассказу "Сказочник") составил первую "Антологию кубинской фантастики". Рассказы и повести кубинских писателей-фантастов часто появляются на страницах центральных газет, печатаются в журналах, студенческих сборниках. Тематика их довольно разнообразна. Здесь и космические приключения, и «электронная» сказка о роботах, биологические парадоксы и рассказы о времени и пространстве.
Советский читатель знаком с творчеством румынских фантастов по сборнику "Белая пушинка", в котором были представлены рассказы таких известных писателей, как Миху Драгомир и Камил Бачу, Раду Нор и Ион Хобана, написавший, кстати, интересную книгу о научно-фантастическом кинематографе. И это далеко не полный список. К нему можно добавить и Адриана Рогаза, и Иона Мынзату, Владимира Колина и еще многих других мастеров румынской научной фантастики.
Фантастика братских стран в основном сформировалась под влиянием двух революций: социалистической и научно-технической. Она дитя неразделимых в своем диалектическом единстве величественных процессов истории. Ей свойственны видение будущего сквозь сложную многогранную призму современности и высокое чувство пролетарского интернационализма. Эти отличительные особенности одинаково характерны и для писателей, представляющих литературы с давними научно-фантастическими традициями (СССР, Чехословакия, Польша) и молодую научную фантастику (Куба, Румыния). Именно эти общие черты фантастики стран социализма сближают между собой столь разные произведения, как, например, "Любовь в 41012 году" Серджиу Фэркэшана и "Величественная ладья" Виктора Кернбаха. Фэркэшан пишет о далеком галактическом будущем, а Кернбах — о библейском прошлом. Но оба румынских писателя равно имеют в виду сегодняшний день своей страны, реальные проблемы, стоящие перед современным миром.
Узор калейдоскопа возникает случайно.
Разноцветные стекла современности порой складываются в черный крест расизма или грибообразное облако атомного взрыва. Закон возникновения того или иного рисунка бесконечно сложен, причины таинственны, следствия трагичны. Не раз и не два из темной глубины стекла на нас взглянут ужас, отчаяние и бессилие человека современного мира. Об этом пишут итальянцы и японцы, французы и скандинавы.
Совсем другой свет, свет мудрой веры в человека и его силы, льется со страниц произведений писателей социалистических стран. Здесь, пожалуй, теряет смысл аналогия с калейдоскопом. Случайность уступает место необходимости, произвол сменяется целенаправленными усилиями доброй воли, растерянность отступает перед уверенностью. Мысль и воля людей творят будущее.
Постулаты фантастики или урок Оккама
Еще в средние века зародился принцип, известный ныне как "бритва Оккама". Он гласит: "Не следует умножать число сущностей сверх необходимости". Не берусь судить, действительно ли принадлежат эти замечательные слова францисканцу Уильяму Оккаму или их высказал кто-то другой. Дело не в этом. Принцип Оккама вошел в кровь и плоть современной науки. Это краеугольный камень логического анализа, источник ясности и простоты. До тех пор пока явление может быть объяснено с помощью реальных компонентов мира, не следует выдумывать нечто несуществующее, каким бы заманчивым оно ни казалось. Статуи с острова Пасхи, пирамида Хеопса и мегалитические постройки в горах Антиливана в принципе могли бы быть возведены космонавтами, побывавшими на нашей земле в доисторические времена. Но это по меньшей мере противоречит Оккамову принципу, отсекается его беспощадной бритвой. Проще считать, что все на земле сработано руками землян, далеких наших предков. Иное дело частица-призрак нейтрино, постулированная Паули в тот самый момент, когда он отчаялся объяснить утечку импульса при бета-распаде с помощью имеющихся в наличии частиц. И не удивительно, что нейтрино в конце концов были обнаружены в эксперименте, тогда как сногсшибательные гипотезы создателя фильма "Воспоминания о будущем" герра Денникена лопнули, как мыльные пузыри. Они явно оказались не в ладу с бритвой, отточенной еще во времена средневекового схоласта Дунса Скотта.
