Е Эткинд - Об условно-поэтическом и индивидуальном (Сонеты Шекспира в русских переводах)

Но повторит себя в любимом сыне. (10)

Отдав себя, ты сохранишь навеки

Себя в созданье новом - в человеке. (16)

Прочтешь ли ты слова любви немой?

Услышишь ли глазами голос мой? (23)

Все, что тебе могу я пожелать,

Исходит от тебя, как благодать. (37)

Готов я жертвой быть неправоты,

Чтоб только правой оказалась ты. (88)

Я лгу тебе, ты лжешь невольно мне,

И, кажется, довольны мы вполне! (138)

----

Маршак открыл для русских читателей лирическую поэзию Шекспира. Сравнивать его переводы с работой предшественников имеет смысл лишь для констатации того, что он начинал почти на пустом месте. Это, однако, не значит, что Маршаком сказано последнее слово в освоении нами шекспировской лирики. Русская поэзия развивается, меняются ее художественные принципы, нет сомнений, что и сонеты Шекспира будут все снова рождаться на русском языке: их глубина и поэтическая многосмысленность бесконечны. Переводы Маршака отвечали эстетическому идеалу этого замечательного и в своих художественных пристрастиях весьма определенного русского поэта. Появятся другие поэты, которые скажут: текст Маршака материален и отчетлив, но эта отчетливость близка графике, а Шекспир богаче графики - его образы чаще напоминают живопись маслом; стих Маршака прозрачен и логичен, но гений Шекспира нередко уходит за линейные пределы логики в иные измерения, постижимые только для внелогического мышления; строфа Маршака отличается завершенностью, она формально безупречна, но у Шекспира страсть порою оказывается более открытой, негодование - более личным, отчаяние - более стихийным. Такая открытость переживания у Маршака встречается, но это редкие и даже случайные прорывы в другую эстетику. Например, в сонете 112:

В такую бездну страх я зашвырнул,

Что не боюсь гадюк, сплетенных вместе,

И до меня едва доходит гул

Лукавой клеветы и лживой лести.

Я слышу сердце друга моего,

А все кругом беззвучно и мертво.

Шекспировские сонеты переводят и будут переводить, они нужны современным читателям. Гадать, в какую сторону будет развиваться их истолкование на языке русской поэзии, трудно, это развитие станет очевидным в ближайшие годы. Сонеты родственны великим пьесам Шекспира трагической глубиной, открывающейся по-новому в каждом из этих поэтических кристаллов. Маршак увидел сквозь лирическую исповедь Шекспира социально-историческую трагедию. Это мог увидеть и понять поэт, написавший о своей жизни и своем опыте поразительные, уже после его кончины опубликованные строки:

Как обнажаются судов тяжелых днища,

Так жизнь мы видели раздетой догола.

Обеды, ужины мы называли пищей,

А комната для нас жилплощадью была.

Но пусть мы провели свой век в борьбе суровой,

В такую пору жить нам довелось,

Когда развеялись условностей покровы

И все, что видели, мы видели насквозь.