Александр Суетнов - Кавказский капкан. Факты и комментарии

Ермолов, Муравьев и Паскевич понимали, что Чечню покорить нельзя. Нацию воинов (воров и бандитов) можно только «замирить» силой или уничтожить. Джугашвили, хорошо понимавший горцев, избрал депортацию — переселение. Но ассимиляции не произошло. Для этого были необходимы не лагеря, а сознательные усилия

Чечня (и это ясно ее лидерам) включена в геоэкономическое и геополитическое пространство России. И мы наблюдаем попытки быть свободными от российских законов на своей территории, но при этом иметь возможность жить и действовать в окружающем ее пространстве. Это логика бандита, живущего внутри общества, но по своим законам и живущего тем, что он умеет делать. То есть, за счет общества. И наглость косноязычного полукриминального бизнесмена из чеченской диаспоры, выдвигавшего в 2000 году свою кандидатуру в президенты России это подтверждает. Они чувствуют себя в России как дома, но дома хотят быть свободными от России. За это они и воевали. И победили. Потому что государство не может действовать бандитско- партизанскими методами, потому что в нашем государстве исчез или сильно ослаблен защитный механизм самосохранения. И бог знает сколько "больших дядей" в политике и экономике заинтересованы в сохранении status quo, черной дыры в Чечне.

Положение "борцов за свободу" было максимально выигрышным еще и потому, что в своей «борьбе» они сталкивались с дезориентированным или продажным противником. Общественное мнение формировалось политическими деятелями, имеющими свои политические — шкурные интересы. Отдельную и немалую лепту в шельмование милиции, пытавшейся навести порядок, вносили правозащитники и журналисты. Требования либеральных политиков и даже обещания решить проблему Чечни политическим путем были блефом. «Политический» путь только один — эвакуировать все не чеченское население и предоставить Чечне полную независимость. Закрыть границы по Тереку, обложив минными полями в целях безопасности сопредельных территорий. Возродить казачьи станицы и раздать казакам оружие. Но прямо никто этого не говорил. Неполитический путь: введение военного положения, военно-полицейский террор Ермоловского образца. Как ни печально он может принести успех, особенно если подгадать начало операции к очередной американской военной авантюре. Славяне и все «неверные» давно изгнаны из Чечни. Так зачем она нам?

Есть, правда и третий путь, парадоксальный, озвученный Шамилем Басаевым. В стиле покойного Радуева Басаев предлагал в случае беспорядков в Москве использовать для умиротворения его отряды. Морской бандит на службе короля, это уже не пират, а корсар, капер. Горный бандит на службе — это милиционер. Что-то вроде мамлюков в армии Наполеона или иностранного легиона в современной Франции. Четвертый путь, византийский, к сожалению наиболее реальный. Сибаритствующие греки не желали воевать. Они просто покупали одних варваров и натравливали их на других или формировали из них императорскую гвардию. Так что выход печальный и постыдный — надо либо откупаться, что мы и делаем, либо вести войну на уничтожение.

Можно сказать, что в процессе чеченского кризиса интеллектуальная и политическая элита России предала общество. И не потому, что ее купили, а по убогим идеологическим, «идейным» соображениям, свойственным «образованщине». Эти соображения — пацифистские, либеральные, русофобские, «гуманные» — итог бесовской пляски на костях идеократии, разрушения старых стереотипов и не приобретения новых. Советское подсознание предусматривала нравственное и идейное хамелеонство, разрушение естественных представлений о праве и государстве и "естественно-врожденный" цинизм, вариативность ценностей, жонглирование неосмысленными, не имеющими собственной основы относительными понятиями — вульгарно понимаемой «демократией», примитивно представляемой «свободой», шизофренической "рыночной экономикой". Результат — коктейль из самоуничижения и материально-меркантильных интересов в духовном вакууме. Парадоксально ощутимая пустота за словами-символами, не имеющими сами по себе смысла.

Обладая советским подсознанием и подсоветским сознанием (термин христианского философа Д. Ханова), либерально мыслящая, влиятельная часть общества фактически продекларировала отказ от национально-государственного подхода к решению проблемы. Защита интересов государства, общества, если на эти интересы совершалось реальное покушение, выглядит в их глазах постыдной, поскольку в той или иной степени ущемляются частные права и личные интересы. Даже война — прямое покушение на благополучие государства — не смогла объединить общество, управляемое интеллектуальными отморозками с перевернутым подсоветским сознанием.

Оперирование виртуальными «общечеловеческими» ценностями, а не конкретно человеческими, общественными, способно элементарно разложить любую армию, лишить её моральной поддержки. Ориентировать олухов, разделяющих благозвучные лозунги, на борьбу против собственной страны — за фикции, мыльные пузыри, пустые слова, а в итоге, за элементарные доллары. Банальные издержки индивидуалистического сознания — никто не хочет воевать за других, а тем более, за лживое, воровское, предающее граждан государство.

Солженицынский постулат: национальная идея это идея сбережения народа — до сих пор никем не услышан.

Существование России — Руси, как единого государственного образования, под большим вопросом. В национально- территориальных анклавах, как и следовало ожидать, все подготовлено для восприятия примитивного национализма и регионального сепаратизма. Чечня доказала, что она имеет ПРАВО, продемонстрировав право силы и силу — насилия. Чечня — пример, каким путем может пойти открытый, освященный правом наций на самоопределение и защитой прав человека, национальных меньшинств, распад российского государства. И в этом процессе примут заинтересованное участие все наши соседи, не говоря уже о сверхдержавах. Сейчас схожие процессы при схожих условиях и с разной степенью ускорения идут в Туве, Бурятии, Калмыкии, Башкирии… Более размыто в Саха-Якутии, Адыгее, Карачаево-Черкесии, Татарстане.

Взорван принцип многоэтничной России. Утверждается порядок иерархии привилегированных, ранжированных национальных территорий, имеющих большие или меньшие права. Причем утверждается — силой. Победа этнократии на части территории России хоронит идею государственности, как НАД этнического образования, идею гражданского общества. И в этом основные итоги чеченских кампаний.

Особый нюанс — самоощущение российского общества, оказавшегося в условиях, когда приватизирована не только экономика, но и государство. И не «советским» путем, когда государство приватизировал и отождествлял собой новый класс — номенклатура, а постсоветским, когда правящая элита относится к стране, как к временно оккупированной территории. Россию со времен Аскольда и Дира правители рассматривали, как свою вотчину, отчизну, большую усадьбу. Нынешняя Россия — сдана в аренду безликому акционерному обществу с ограниченной ответственностью. И назначенные управляющие знают только одно — воровать.

В условиях распада государственности нет никаких надежд на установление элементарного экономического порядка, весьма тесно связанного с обычным правопорядком. (Как само право с определенной иерархией ценностей и регламентированных приоритетов). На самом деле, либеральная экономика — это экономика, жестко регламентированная правовыми нормами. А «свободная» экономика отнюдь не означает отсутствия правил. Лагерный термин «беспредел» лучше иных характеризует то, что творится в Чечне и вокруг неё. И стороннему наблюдателю ясно, что находящаяся в России "пятая колонна" — чеченские авторитеты, банкиры, «бизнесмены» работали на войну. Это волки в кошаре. Но права волков, для свинской власти, превыше всего.

Формальные признаки стабилизации (выборы президента, жизнь по новой конституции) означали, что российская власть даже гипотетически не допускала возможности независимости республики. Чеченский основополагающий документ сулит России много неприятностей. Скорей всего ичкерийцы, постепенно внося поправки, будут настаивать на особом статусе Чечни и никогда не согласятся на роль "Вайнахского края" или Надтеречной области в составе Кавказской губернии. Не могу не повториться. Еще Ермолов повторял: "За каждого убитого русского солдата, один разрушенный аул". Цитата не точная, вычитана из писем Грибоедова.

Для федеральной же власти период "особых договоренностей" с каждой автономией давно уже прошел. То, что все субъекты федерации равноответственны и равноподчинены, было основой путинской внутренней политики. И полномочий больше чем, например, Чувашии, Чечне никто давать не собирается. Трюизмы, вроде "суверенная республика" в составе России уже не пройдут.