Владимир Шигин - Герои русского броненосного флота
Дни и ночи он проводил на верфи Блэквол, где готовилась к спуску на воду броненосная батарея «Не тронь меня» и достраивалась на плаву плавбатарея «Первенец».
Вскоре в Лондоне появился Лесовский, возвращавшийся из США домой, с собой дядька Степан вез чертежи американских мониторов, чтобы самим на Балтике такие строить. Времени у друзей было мало, но вечерок вдвоем за столом коротали. Но говорили больше о делах, о мониторах и новомодной сплошной броне.
Не теряли времени и другие командированные за границу офицеры, купившие кран для обшивки судов броней, доставшие инструкцию по производству литой стали способом Бессермена, дотоле являвшимся секретом британских металлургов. Помимо этого добыты были патенты винтовых двигателей и разработки судового электрического освещения, чертежи новейших броненосных фрегатов. Что и говорить, военно‑морской промышленный шпионаж был поставлен Бутаковым и его соратниками на широкую ногу.
Многое делалось второпях, на нервах, но делалось. Наши офицеры рыскали по всем европейским портам, добывая информацию о том, что покупать, а что нет, за какие секреты платить, а за какие нет.
Свою резиденцию Бутаков имел на острове Уайт, поближе к верфям. Англичане относились к бывшему знаменитому капитану «черного парохода» с неизменным уважением. Из высказывания одного из посетивший Бутакова английских адмиралов: «Как счастлив ваш флот, что имеет в своем распоряжении такое изобилие способных и славных адмиралов. Глядя на вашего Бутакова, невольно думается, что вы даже не особенно цените их, не находя соответствующего им дела и поручая им такие занятия, которые даже с большим успехом и удобством мог бы выполнить молодой капитан. Мы, вполне морская нация, не можем похвалиться лишними такими адмиралами».
Наконец, удалось отправить своим ходом в Кронштадт достроенный «Первенец», одновременно отправили и броневые плиты для новых фрегатов «Петропавловск» и «Севастополь». Хрошие новости были и из России. Мятеж в Польше был уже почти подавлен, а в Петербурге спущен на воду первый отечественный монитор.
Григорию Ивановичу и его сотрудникам удалось без препятствий со стороны властей отправить «Первенец» в Россию. В августе он прибыл в Кронштадт. Сумели они переслать и нужное количество многострадальных броневых плит для установки броневой защиты на фрегаты «Севастополь» и «Петропавловск». Получил контр‑адмирал и только что отпечатанный в типографии Морского министерства свой труд «Новые основания пароходной тактики».
В 1864 году, закончив основные дела в Англии, Бутаков перебрался во Францию, поселился опять поближе к верфям в Ницце. И снова нескончаемые поездки по судостроительным заводам, выкуп (а порой и просто хищение) ценных чертежей и механизмов. Если в Англии Бутакову помогал капитан‑лейтенант Колокольцев, то здесь весьма толковый подпопоручик Пульс.
Один из друзей Тургенева Н. В. Щербань пишет о близком знакомстве писателя с Бутаковым. Познакомились адмирал с Тургеневым в Париже, где жил тогда писатель. Привели Бутакова к нему братья Скарятины. Один из них, Владимир, был журналистом и старинным приятелем Тургенева, второй же, Николай, соратником Бутакова по севастопольской обороне и зятем Бутакова (мужем его сестры). Помимо них в доме Тургенева в ту пору бывали гусарский генерал Краснокутский, поэт Случевский и бывший декабрист Николай Тургенев. Можно только представить, какие интересные разговоры велись тогда на улице Риволи, что напротив Тюильрийского сада!
В Ницце Бутаков снова встретился с Лесовским. Дядька Степан успел за это время возглавить эскадру, которая поддержала правительство Линкольна. Теперь он на фрегате «Ослябя» прибыл в Ниццу. Вначале Бутаковы приняли Лесовского у себя дома, и Амалия Арсеньевна расстаралась со всем радушием. Затем чету Бутаковых уже принял в своем салоне на «Осляби» дядька Степан. Если раньше Лесовского волновали американские мониторы, то теперь он находился под впечатлением от американских консервов, которыми мечтал снабжать наши суда в море вместо солонины. Но сколько дядька Степан ни уговаривал Амалию Арсеньевну отведать американского мяса, адмиральша деликатно отказалась:
— Что‑то я, Степан Степанович, вкушать из ваших банок жестяных опасаюсь, возьму лучше грушу!
Пришлось Бутакову побороться и за своего зятя Скарятина. Муж младшей сестры отважно дрался на Малаховом кургане, имел Георгиевский крест, ранение и контузию. Раны давали о себе знать, и Скарятин запросился в отставку. Адмирал Краббе начал капризничать, не желая терять толкового офицера. Пришлось подключиться Бутакову, и только тогда Скарятина уволили по ранению с полной пенсией и мундиром.
Но главным оставалось дело, ради которого Бутаков находился в Европе. Едва англичане начали строить первые мореходные броненосцы, как ребята Бутакова заполучили подробнейшие чертежи броненосца «Беллерофон», которые сразу переправили в Петербург. Там они попали в руки контр‑адмирала Андрея Попова, который, не теряя времени, начал на их основе проектировать первый российский мореходный броненосец «Крейсер».
Турки заказали во Франции строительство двенадцати мониторов. Вскоре Бутаков имел всю необходимую по ним информацию.
Узнав об экспериментах со строительством подводных лодок, Бутаков тут же предложил:
— Если лодки будут нападать из‑под воды, то лучше всего их ловить, как рыбу, сетями.
Кое‑кто, узнав о предложении Бутакова, посмеивался:
— Совсем этот лазаревец из ума выжил, сетками корабли вылавливать?
Кто поумнее, наоборот, задумывались:
— А ведь в мыслях бутаковских есть немалый резон!
У самого Григория Ивановича на исходе 1865 года случилось два радостных события: родилась дочь, которую на семейном совете назвали Марией, тогда же самому Григорию Ивановичу присвоили чин вице‑адмирала.
В 1866 году началась Итало‑австрийская война, в ходе которой неожиданно для всех австрийский флот нанес поражение итальянскому в сражении при Лисе. При этом корабли были потоплены таранными ударами. Итоги битвы при Лисе произвели на Бутакова огромное впечатление. Он внимательно изучал все отчеты по сражению, встречался как с итальянскими, так и с австрийскими адмиралами, участниками битвы. Отныне и до конца своих дней Бутаков будет самым яростным сторонником таранной тактики.
В 1867 году открылась знаменитая Всемирная Парижская выставка. Бутаков был там аккредитован как председатель российской морской экспертной комиссии. Организаторы выставки договорились, что ее девизом будут только мир и процветание, однако на выставке присутствовал огромный военный отдел, который и вызывал самый большой интерес. Европейские державы и США демонстрировали новые типы нарезных орудий и самодвижущихся мин, телеграфные аппараты, броню и бронебойные снаряды, боевые прожектора, подводный кабель, который может связывать континенты, гидравлические подъемники и воздушные шары. России пока демонстрировать было особенно нечего, но наши агенты внимательно все представленное изучали для скорейшего внедрения у себя на родине. Россия уже разогналась для своего великого экономического прыжка, и скоро, совсем скоро изобретения ее ученых и продукция ее заводов получат мировое признание.
Возможно, одним из самых внимательных посетителей этой выставки был Григорий Иванович Бутаков, все примечающий и изучающий. Особенно его интересовал вопрос применения в судостроении литой стали и о том, как можно было бы быстрее внедрить такое литье на нашем Обуховском заводе.
На броненосцах
Поезд Париж – Петербург устало громыхнул у перрона Варшавского вокзала. Вице‑адмирал с удовольствием вдохнул свежий воздух столицы. Супруга была, наоборот, озабочена. В багажном вагоне Амалия Арсеньевна везла груду вещей, которые, по ее разумению, должны были украсить семейный быт, и очень волновалась за их сохранность.
В Морском министерстве Бутаков столкнулся со своим старым приятелем Иваном Лихачевым.
— Здорово, Гриша!
— Здорово, Ваня!
— Вот сдаю дела эскадренные и в Европу морским агентом отправляюсь.
— Ну а я у тебя эскадру принимаю и кресло агента европейского освобождаю.
Ответ на вопрос, для чего понадобилось менять местами двух адмиралов, каждый из которых был, в принципе, на своем месте, мне неизвестен. Можно лишь предположить, что великий князь Константин с Краббе решили просто перетряхнуть кадры, чтобы адмиралы на одном месте долго не засиживались. Кроме того, между Лихачевым и Константином тлел старый конфликт, еще со времен командования Лихачевым Тихоокеанской эскадрой, что касается Бутакова, то он наверняка мечтал поднять на мачте адмиральский флаг, чтобы воплотить в жизнь свои многочисленные теоретические наработки.
