Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way

— Сдавай.

— Не примут.

— Теряй.

— Я не могу себе этого позволить. Билеты в Чили баснословно дорогие.

— Ну, кто покупает билеты заранее? — взрывается итальянец.

— Люди покупают.

— Только очень глупые люди покупают, — он продолжает «дёргать меня за косичку».

— Но заранее — дешевле.

— А если ты встретишь мужчину своей мечты? А билет уже куплен. Тогда что?

— Тогда к чёрту билет. Я остаюсь.

Ночной автобус уносил меня обратно на север. Следующая остановка в Икике, городе где-то между Сан-Педро-де-Атакама и Арикой. В автобусе чувствую что-то типа угрызений. Человек так увлечён темой космоса, а я его раздражала своей плоской землёй. Ну, да ладно, это ему за грубость… «И вообще, я больше так не буду», — решаю я и засыпаю.

В Икике я намереваюсь посетить город-привидение Хамберстон. Этот город опустел в шестидесятые годы, просуществовав около девяноста лет. Здесь производили нитратные удобрения, когда же производство закрыли, город в кратчайшие сроки вымер. Люди выехали, оставив всё, как есть. Всюду хорошо сохранившиеся здания жилых домов, школ, рынка, клуба.

Сидя на старой скамейке, на главной площади города, я всё ещё слышу шум города.

Какой-то странный трепет наводит посеревшее и порыжевшее оборудование брошенного госпиталя. Как в ужастике про больницу с маньяками.

В родильном отделении надписи на стенах: «В 1949 году в этой палате родился я, Антонио Родригес» или «В этом госпитале родилась вся семья Фернандес». И так далее.

Мне торопиться некуда. Мой следующий автобус уходит только через двенадцать часов. Мне придётся провести их, слоняясь по городу. Чтобы не тратиться на гостиницы, я нигде не останавливаюсь на ночь. Сплю я в автобусах уже почти неделю. Сказать, устала — ничего не сказать. Какая же я сумасшедшая путешественница! «Дурная голова ногам покоя не даёт».

Мне нравятся чилийские дорожные столбы. Каждый дорожный столб оснащён своей, индивидуальной солнечной батареей. Какой рациональный подход. В Атакаме много солнца, энергия получается дармовая. Аккуратные высокие столбы, не соединённые никакими проводами, стоят по всей протяжённости дорог северного Чили. Это смотрится очень забавно. Как будто рабочие просто забыли подвести к ним электричество. В России это не пройдёт. Солнечные батареи разворуют за неделю.

Первое место, где я, наконец, позволяю себе выспаться — перуанский город Арекипа. Ещё один колониальный городок и приятное место, чтобы остановиться на время и отдохнуть от путешествия. Я проживаю в фанерном домике на крыше, как Карлссон. Рядом стоит домик несчастной «крышной» собаки. С ней никто никогда не разговаривает. Я первая. Собака меня любит и постоянно пытается положить передние лапы мне на плечи и посмотреть в глаза. На прощание, почти на половину своего дневного бюджета, я покупаю ей кость в ветмагазине.

Боливия

Боливию называют «Тибетом» Латинской Америки. И не зря, это самая высокая и колоритная страна на материке. Воздух здесь сухой, высота, так сказать, высокая. Опять становится трудно двигаться и дышать.

Боливия — одно из немногих государств Латинской Америки, для посещения которого обладателям российского паспорта нужна виза. Но она выдаётся бесплатно по первому требованию в консульстве соседних стран или за небольшую плату на самой границе. Но не стоит расстраиваться — граждане Соединённых Штатов за боливийскую визу платят в два с половиной раза больше, чем россияне.

Боливия — одна из самых бедных стран мира, не имеющая даже выхода к морю. Но у Боливии есть своё синее «море» — озеро Титикака. Оно находится на высоте почти четырёх тысяч метров над уровнем моря и является самым крупным высокогорным озером мира.

Деревня Копакабана расположена на берегу озера. Из Копакабаны ходят лодки на острова Исла-дель-Соль и Исла-де-ла-Луна. Совсем уж забытый край вселенной!

Титикака действительно напоминает море. Когда поднимаешься на горный хребет на Исла-дель-Соль, открываются великолепные виды, которые поспорят с Сицилией или Майоркой. Озеро Титикака — бирюза в короне Анд.

На острове есть пляж с белым мягким песочком, где немилосердно палит солнце. Но дует ледяной ветер, и от этого на пляже некомфортно. Гуляя по горному хребту, за какие-то три часа я очень сильно обгораю, а главное, сжигаю волосы. Уже на следующий день я замечаю, что они стали похожи на солому. Мне придётся их обрезать.

Боливия — суровая горная страна. Воздух в Андах сухой и хрустящий, оттого и кожа у людей сухая и хрустящая, как пергамент. Моя кожа тоже начинает шелушиться. Ну, не идёт мне горный климат!

Я продолжаю оборачиваться мексиканским сарапе, которое, очень кстати, напоминает боливийское одеяло. Я решила не покупать тёплую верхнюю одежду. Денег в обрез, да и не хочу утяжелять свой и без того тяжёлый и объёмный багаж.

Самая распространённая национальная обувь Анд — сандалии, сделанные из автомобильных покрышек. Сандалии надевают на вязаный носок из шерсти альпаки. Я тоже надеваю свои шлёпанцы на носок. Это оказывается теплее моих старых кед. В кеды тёплый носок не влезет.

Другой обуви у меня нет. В шлёпанцах на носок и обмотанная одеялом, я приобретаю вполне местный вид.

На острове неплохо сохранились развалины святилища доинковской цивилизации Тиаунако. Через глазницы древних окон святилища можно полюбоваться на великолепное озеро-«море». По дороге к развалинам, на одной из смотровых площадок, стоит древняя каменная столешница. На ней и по сей день справляются ритуальные церемонии.

В первой половине дня у столешницы сидит местный шаман и, как паук, ожидает туристов. Я останавливаюсь и думаю: «Почему бы и нет? Хуже, как всегда, не будет…» Я плачу шаману минимальную сумму за двухминутный ритуал. И в течение двух минут шаман что-то шепчет на испанско-индейском и сбрызгивает меня заговорённой водой. И всё это, конечно, опять «во имя отца, и сына, и святого духа».

В тот же вечер я сталкиваюсь с очень приятными людьми, и моё одиночество прерывается на несколько недель. Я начинаю жалеть, что не заплатила за получасовой ритуал. Теперь я продолжаю путешествовать с моей новой компанией.

В Боливии существует две столицы — Сукре и Ла-Пас. В Ла-Пасе находится большинство госучреждений. Это самая высокогорная столица мира. Можно сказать, самый высокогорный город мира, который располагается на высоте трёх тысяч шестисот метров над уровнем моря. Здесь мы остановимся на одну ночь.

Сегодня в Ла-Пасе карнавал. Мои спутники считают, что нам повезло, я считаю, что не очень. По городу стоят оцепления. С одной улицы на другую перейти невозможно. В толпе к нам прилипают мошенники. Они приглашают нас танцевать и в танце ощупывают карманы. Их легко вычислить. С мошенниками бродит ребёнок — маленькая, очень симпатичная девочка. Она как бы отвлекает жертву. Туристы расслабляются, не веря, что пара с таким милым ребёнком может кого-то обворовать. Мой попутчик тоже развешивает уши. Он совсем недавно путешествует. Как раз на таких и рассчитан этот приём.

Я его увожу, хоть поначалу он сопротивляется. Мошенница бросает мне вслед двузначное: «Молодец!» Похоже, мы друг друга поняли. Это классическая форма мошенничества, описанная даже в «Великом Путеводителе». Надеюсь, ребёнок не знает, в чём участвует.

Ещё одна распространённая форма мошенничества — когда туриста сзади обливают горчицей. Потом подскакивает сразу несколько человек. Все вместе они начинают чистить туриста, зажимать носы и громко «сожалеть» о случившемся. Дают и туристу салфетку. Этим они отвлекают внимание, пытаясь засунуть руку в его карман. Многие туристы ставят сумку на пол и послушно погружаются в чистку. Конечно, сумка исчезает, а «помощники» ничего не видели и не слышали. Таких историй масса.

На карнавале красочное, пьяное столпотворение. Народ пьёт пиво в огромных количествах. А по наклонным улицам центра текут реки, буквально реки, мочи, которые в пологих местах собираются в настоящие озёра. Мы оказываемся запертыми на сухом безопасном островке. Обратного пути нет. Чтобы пройти по направлению к нашему отелю, нужно перейти вброд такое вот озеро. А от параллельной улицы нас отделяет густая беснующаяся толпа в карнавальных костюмах и полицейские заграждения. Мой попутчик сажает меня на плечи и идёт через «озеро». Это очень благородно с его стороны. На нём надеты непромокаемые туристические ботинки, на мне же старые дырявые кеды, и их бы пришлось выкинуть. Кеды, на всякий случай, я стираю, и весь следующий день сушу на крыше нашего отеля, на испепеляющем солнце Анд.

Завтра нас ожидает ещё одна ночь в «комфортабельном» боливийском автобусе. Мы едем в Салар-де-Уюни.