Русская доля - Сергей Львович Григоров
Петербургское правительство очень не хотело расширять империю за счет восточных земель, и если что и делало в этом направлении, так либо с целью насолить Англии, либо по крайней необходимости. Движение в Среднюю Азию, как упоминалось в «Характере», определялось потребностью обезопасить Алтай, юг Сибири и Урала от разбойничьих набегов. В 1866 году к России был присоединен хлебный город Ташкент, сердце Туркестана, а далее пошло как по маслу. В 1868 году было подчинено Бухарское ханство, в 1873 – Хивинское, а в 1876 – Кокандское. Отметим: эти государственные образования стали вассалами империи, но не равноправными ее составными частями. У царей ума оказалось все же больше, чем при образовании Советского Союза у большевиков.
С середины девятнадцатого века под эгидой государства началось освоение Приамурья, затем Дальнего Востока. Сподобились на сие мероприятие, вероятно, из опасения колонизации Уссурийского края англичанами или французами. Однако исторический момент оказался благоприятным. Сейчас в это трудно поверить, но до начала двадцатого века Маньчжурия была фактически безлюдной. В Китае тогда действовал старый закон, запрещающий женщинам проживать за Великой китайской стеной. Земли там богатейшие – вот где можно было бы разгуляться! Но российская империя обладала малым собственным колонизационным потенциалом, у петербургского правительства не было ни опыта, ни особого желания. Запала хватило только на прокладку Транссибирской железнодорожной магистрали, земля еще полстолетия лежала втуне, ожидая переселенцев с юга. Вместо распашки восточноазиатских черноземов сунулись в Корею, схлестнулись с Японией и получилось как всегда. Был когда-то Харбин русским городом, ныне его прежние умилительные черты утонули в китайской толчее.
Попутно с освоением Дальнего Востока русские проникли в Джунгарию и в Тибет – чтобы избежать длинных описаний несущественных для данного повествования деталей, достаточно привести всего две фамилии: Пржевальский и Рерих. Но вопрос о колонизации сердцевины Азии, о взятии под опеку угасающих там государственных образований в Петербурге даже не поднимался. Позже, после Второй мировой войны Сталин подарил эти земли Мао Цзэдуну, наверное, чтобы отмахнуться от настойчивых предложений последнего объединить Советский Союз и Китайскую Народную Республику.
В течение всех трехсот лет правления Романовы старательно разрушали баланс между главной и основной функцией государства. Система власти совершенствовалась и росла не в угоду народным чаяниям, а вопреки ним. Бюрократический аппарат распухал сверх всякой меры, подминая все новые и новые сферы общественной жизни на производстве, транспорте, связи, в медицинском обслуживании, образовании и так далее. В конце девятнадцатого-начале двадцатого века возник первый тяжелейший системный кризис, предопределивший поражения России в русско-японской и Первой мировой войнах, последующие революции и ожесточенное гражданское сражение.
Большевики наступили на те же грабли. Безудержный рост советской бюрократии с полнейшим отказом от какого-либо диалога с народом привел в восьмидесятые годы двадцатого века к новому кризису государственности, в результате которого страна попросту распалась. Чуть подробнее об этом будет изложено ниже, здесь лишь затронем вскользь тему Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.
Огромное множество слов сказано о великих тех годах, но… все равно почему-то либо однобоко, неточно, либо тенденциозно.
Сразу надо отметить два принципиальных обстоятельства.
Первое – то, что основная тяжесть войны пала на Советский Союз, именно его армиями были побеждены, рассеяны и пленены не менее двух третей противостоящих войск.
Второе – то, что тогда нам пришлось воевать не только с фашистской Германией, а с августа 1945 года, выполняя союзнические обязательства, – с Японией. Против нас единым фронтом выступила вся континентальная Европа. Чтобы убедиться в этой истине, достаточно беглого ознакомления хотя бы с опубликованными в 1945 году информационными сводками о национальном составе военнопленных, находящихся в советских лагерях. Помимо этнических немцев, Советскому Союзу приходилось содержать итальянцев, румын, венгров – многотысячные армии их стран топтали нашу землю, сражались против Красной Армии, убивали и глумились над беззащитными стариками, женщинами и детьми. Против нас воевала испанская «Голубая дивизия», регулярные части словацкой армии, добровольческие соединения скандинавов, бельгийцев и прочей каждой твари по паре. Поляков на стороне вермахта в общей сумме оказалось больше, чем по списочному составу сформированных на территории Советского Союза армий. За гитлеровцев воевали даже евреи – около десяти тысяч военнопленных смогли документированно подтвердить свою принадлежность народу, методично истребляемому эсэсовцами в лагерях смерти. А еще многие тысячи и тысячи прибалтов, жителей западных областей современной Украины… Кроме того, крымские татары, некоторые народы Кавказа, прочие наши сограждане, так и не принявшие социалистическую действительность и потому переметнувшиеся на сторону врага.
Кто с оружием в руках не сеял смерть на Восточно-Европейской равнине, ударно трудился на гитлеровских военных заводах. Чешская промышленность исправно поставляла вермахту вооружение вплоть до Пражского восстания 1945 года, история умалчивает о каких-либо крупных случаях саботажа, зато говорит о массе чешских добровольцев в механики-водители танков Гудериана. А французские рабочие так вообще из кожи вон лезли – обошли в трудовом рвении своих германских и голландских коллег, вдвое сократив нормативное время ремонта немецких подводных лодок.
Единственная европейская страна, воевавшая против гитлеровцев в одном строю с Советским Союзом была… Англия, многовековой и последовательный в своей ненависти враг России. Иначе как усмешкой истории сей факт не назовешь! Причем был у Туманного Альбиона выбор, на чью сторону встать. После извещения о нападении Германии на Советский Союз весь мир приник к радиоприемникам в ожидании выступления Черчилля, тогдашнего английского премьер-министра. Лондон подтвердил своим союзником Москву.
Говорят, что то решение английского кабинета было вынужденным. Сказался, мол, синдром Франкенштейна, демократический мир убоялся выращенного им фашистского чудовища. Вряд ли это объяснение правильно. Скорее всего, ларчик открывается проще.
Англия продолжила войну с Третьим рейхом не из моральных соображений. Так называемый англосакс и общечеловеческая нравственность – понятия несовместные. Доказательств тому столько, что не стоит даже начинать перечисление. Не будем, например, вспоминать о применении биологического оружия против североамериканских индейцев, когда женщинам и детям раздавали одеяла, зараженные чумой. Не станем вменять в вину англичанам их изобретение времен войны с бурами в Южной
