Андрей Буровский - Евреи – передовой народ Земли?
История, быт, нравы, религии жителей Сирии, Египта, Вавилонии им и неинтересны, и неизвестны.
Точно таковы же даже и «Всемирные истории» Нового времени и XIX в. Это — история европейских народов — их войн, их экспансии, их государственного и культурного развития. То, что было ДО античности, в этих историях сводится к нескольким страницам истории Египта. То, что вне Европы, — не интересно в принципе.
Полибия совершенно не интересует мнение фракийцев или гарамантов о римском владычестве. Но точно так же и для О. Егера турки — это только «дикари», сугубо «внешний» фактор его «Всемирной истории».
А евреи жили в несравненно более «длинной» истории. Еще в XIX веке 90 % поляков и белорусов просто не слыхали о существовании Древнего Вавилона и самое общее — о жизни Древнего Рима. А еврей изучал идеи, мнения и споры талмудистов, живших за две или за две с половиной тысячи лет до него.
Мало того, что он слыхал о существовании других исторических эпох. Еврей изучал не просто древнюю историю — а ИСТОРИЮ СОРОДИЧЕЙ. Во многом это чистейшей воды миф, но получалось: еврей психологически жил в очень долгой СВОЕЙ истории. Он осознавал, что история его народа; история, которая имеет к нему лично самое прямое отношение, началась тысячи лет назад и продолжается сегодня.
Мы до сих пор изучаем историю как историю разных народов и цивилизаций. Рим, Средневековая Европа, Британия XVIII века как бы и имеют к нам некоторое отношение… Но именно что некоторое. Это истории предков… Истории чего-то похожего — но все же не своего.
Для современного россиянина нечто до конца «свое» появляется разве что в России рубежа XVIII и XIX веков. Есть люди, которые так же воспринимают и XVII век как нечто до конца «свое», лично присвоенное. Спор протопопа Аввакума с патриархом Никоном, избрание Романовых на престол, Украинская война — это события, значимые для них личностно.
Но ведь и это сознание людей «книжных», образованных. Массовое сознание русского народа еще в начале XX века вовсе не было отягощено таким грузом знания истории.
И вообще — ну, подумаешь, триста лет!
В хедерах и иешиботах учили комментарии на Тору и на комментарии к комментариям людей, живших и тысячу, и две тысячи лет назад. Представления о Риме или Средневековье могли быть чудовищно искажены, самые светлые деятели прошлого тупо обруганы талмудическими «мудрецами», о каких-то людях в талмудической традиции просто вообще не упоминалось (как о Платоне или о Цельсии, например). Но хоть какое-то, пусть через кривое зеркало, представление об эпохе получали. И о жизни людей своего народа, своей веры в эту очень отдаленную эпоху.
Приходится признать: сознание еврея — даже задавленного бытом, нищего, грязного, полубольного, было шире сознания христианина и тем более язычника.
Эта широта сознания, открытость пространствам и векам, невероятно обогащала личный опыт еврея, делала его богаче, сильнее, увлекательнее. Даже при бедности жизни событиями, без приключений тела, в полной загруженности мелочными повседневными заботами еврей жил полноценной умственной и духовной жизнью. Намного более полноценной, чем абсолютное большинство стран и народов, среди которых он жил.
Эта широта сознания объясняет и горький еврейский смех. Горожанин еврей стоял перед миром не в составе общины или корпорации. И его отношения с Богом оставались его личными, интимными отношениями. И при том, ведя мелочную торговлю с лотка рыбкой, ныряя за заработком местечкового портного, еврей оставался человеком, имеющим представление об истинных масштабах мироздания.
Действительно, вот сегодня он потерял ломаный грош, а на другом конце земли, в Индии, евреи построили новую синагогу… А полторы тысячи лет назад талмудист Яков сказал, что каждая синагога приближает пришествие Мессии…
Ломаный грош… Детям опять нечего есть. И будет нечего, если герцог Нортумберленда выгонит евреев — сразу возрастут налоги, потому что не станет усердных плательщиков… Христиане не понимают этой связи — а он-то ведь понимает.
Тут в мыслях и грош, и сложные связи в политике и экономике. И голодные дети, и колоссальные пространства Земли, громадные провалы времени.
Осознавая свою незначительность в масштабах вселенной, ничтожность своих бытовых дел, еврей просто не может не веселиться… Но это поистине горький смех. Как бывает горьким шоколад.
Впрочем, расширение еврейского сознания имеет еще кое-какие последствия.
Жизнь в веках
У интеллигенции всех племен есть привлекательное качество: способность ощущать современниками интеллектуалов всех времен. Мы — «собеседники на пиру» Иоганна Гёте и Фауста, персонажа народной легенды немецкого XVI века. Такими собеседниками легко становятся мореплаватели XVI и XVII веков, мыслители и герои Древней Эллады, философы и писатели Средних веков. Люди разного времени, разных народов и культур присутствуют в нашем настоящем по мере того, как присутствуют их книги, открытия, дела и мысли.
Еще совсем недавно у русской интеллигенции существовало стойкое ощущение, что из глубины времен движется поток человеческой мысли; импульс освоения мира, познания окружающего. И это знание, по точнейшей формулировке Фрэнсиса Бэкона, по его «знание — сила», приумножает могущество человека, избавляет его от несчастий, болезней и бед, создает неисчислимые новые возможности, включая возможность выхода в космос, да к тому же дарит острое интеллектуальное наслаждение.
«Поток» начинался неведомыми миру гениями — открывателями огня, домостроения и колеса, шел через строителей пирамид, вдумчивых писцов и храмовых ученых Древнего Востока, философов Эллады, ученых Рима и Средневековья. Он продолжался через ученых лондонских джентльменов, создавших в XVII веке Королевское научное общество. А мы, нынешние, были, в собственном представлении, этапом, ступенькой бесконечного пути от зверя… Бог знает к чему.
Сейчас такое переживание истории если и не исчезло совсем, то как-то притупилось. Интеллектуальный пир умных людей (а в советское время был такой пир, поверьте мне) сменился зарабатыванием денег с помощью своих знаний и умений. «Как во всех цивилизованных странах!!!» — орали и выли прогрессенмахеры времен долбанутой «перестройки» конца 1980-х. Поздравляю вас, господа, мы живем теперь, «как во всех цивилизованных странах». Довольны? Счастливы?
Тогда же, в советское время, зарабатывать деньги было не особенно важно. Люди охотно тратили время и энергию на то, чтобы читать книги, думать, обсуждать и спорить.
Собеседниками на пиру историка и философа, археолога и лингвиста легко становились Аристотель и Катон, Бероэс и Роджер Бэкон, Левенгук, Фарадей и Чарльз Дарвин.
Лучше всех это ощущение интеллектуального процесса, идущего из глубины веков, включенности в него ныне живущих выразили Стругацкие. Когда оказывается, что разрабатывали теорию магии с древнейших времен, а основы заложил неизвестный гений еще до Ледникового периода.{198}
Так вот, евреи были сильнее нас в этом понимании истории, увереннее и значительнее в своем праве на пир Всеблагих. Они указывали пример и пролагали пути. В этом они действительно лидировали по сравнению с этническими русскими. Очень может статься, сказывалась старая религиозная норма иудаизма: видение всех иудаистов всех времен как евреев, людей одного народа.
Вместе с европейским образованием «своими» стали уже не иудеи, а все интеллигенты всех времен и народов. Интеллектуалы, культуроносный слой стал для них словно бы своим народом. Разноязыкие, разнокультурные? Но евреи в разных веках и цивилизациях тоже были разноязыкие и разнокультурные.
… Я искалТебя средь фонарей.Спустился вниз. Москва-рекаТиха, как старый Рейн.Я испустил тяжелый вздохИ шлялся часа три,Пока не наткнулся на твой порог,Здесь, на Петровке, 3.
Это говорит Гейне Михаилу Светлову, который жил тогда в общежитии молодых писателей{199}. Не уверен, что национальность Гейне здесь играет такую уж важную роль. Ведь для поколения евреев, к которому принадлежал Светлов, и образование стало чем-то совсем иным, чем талмудическое богословие, и понятие «своего» расширилось чрезвычайно.
Примерно так же как Гейне, к порогу русско-еврейского интеллигента могли прийти и Сократ, и Лао Цзы, и Монтень… К русскому они тоже приходили, но все-таки не так часто. Разумеется, если интеллигенция исчезла, как феодальное сословие, наследие Российской империи, это не значит, что больше никто не может так же переживать историю. Есть какой-то процент молодежи, которые историю воспринимают так же или почти так же. Не верите — послушайте песни Хелависы или группы «Мельница»: поразительное ощущение жизни в истории.
