Терпеливая Россия. Записки о достоинствах и пороках русской нации - Николай Гаврилович Чернышевский
Мы хотим заняться книжкой Кэри не для того, чтобы изобличать фальшивость протекционизма. Русский перевод брошюры Кэри возбуждает в нас охоту сделать два-три замечания несколько иного рода.
Как ни знамениты у нас наши отечественные экономисты, но есть писатели в том же вкусе, пользующиеся у нас еще большим авторитетом. Давно уже гремит между нами слава великого Бастиа. Недавно стал появляться на русском горизонте достойным соперником его Кэри, у которого Бастиа позаимствовался своими знаменитыми мыслями против теории ренты Рикардо. Мы видели на обертке одного из лучших наших журналов статью о Кэри, писанную одним из лучших наших экономистов.
Что такое говорилось в этой статье, мы не можем, к сожалению, сообщить читателю, потому что прочесть статью нам не удалось; не можем сказать даже, каков именно был объем статьи, потому что в руки нам попался только один нумер этого журнала, где находилась только часть статьи. Но во всяком случае статья была не малого размера; значит и Кэри представлялся одному из лучших наших экономистов мыслителем не малой важности, – иначе и не потратил бы один из лучших наших экономистов стольких трудов на ознакомление русской публики с его трудами. По всей вероятности судьба предназначала американскому экономисту пользоваться таким же уважением у нас, какое приобрел знаменитый американский публицист г. Матиль. Но вот московские протекционисты погубили бедного Кэри.
Есть мыслители, не признающие абсолютного значения теории свободной торговли. Но эти мыслители не принадлежат к школе Адама Смита. Основная идея их гораздо шире воззрений Адама Смита. Если же держаться принципов Адама Смита, то нет возможности быть протекционистом. Теория свободной торговли так ясно и прямо вытекает из общих воззрений, принимаемых вами в этом случае, что вам не остается никаких сомнений в ее безусловном достоинстве. Можно не быть лютеранином, и в таком случае можно, не греша против логики, отвергать многие из выводов, сделанных Лютером. Но быть лютеранином и в то же время признавать власть папы, – это уже дело несогласное с здравым смыслом. Вот точно в таком умственном положении находится Кэри. Посмотрите вы на него – он с головы до ног последователь Адама Смита и в то же время протекционист. Каким манером могла сложиться такая нескладица в голове Кэри? и каким образом мыслитель такого свойства мог приобрести репутацию замечательного экономиста? Объяснение очень просто, и мы уже не раз давали его: школа, к которой принадлежит Кэри, отжила свое время; люди с сильным логическим умом пошли по другому направлению, за исключением одного Милля, который усиливается вложить новые стремления в рамку прежней доктрины и потому стоит одиноко между людьми, решительно отсталыми, и людьми, решительно идущими вперед. Благодаря такому обстоятельству, Кэри оказался одним из замечательнейших нынешних последователей Адама Смита, как Джемс оказался одним из лучших нынешних романистов, продолжающих писать романы в роде Вальтера Скотта.
* * *Но бог с ним, с самим Кэри; пусть он будет протекционистом, если ему вздумалось. Могут претендовать на это наши знаменитые экономисты, а нам огорчения от того мало. Мы лучше возьмем забавную сторону его книги. Цель он поставил себе очень высокую – «исцеление многоразличных недугов, от которых» североамериканское «общество так сильно страдает в настоящее время» – точь-в-точь как наши знаменитые экономисты. Картину этих многоразличных недугов он представляет очень яркую. «Не дальше, как лет десять тому назад, – говорит он, – Северо-Американский Союз пользовался необыкновенной славой в целом свете. Теперь, говорит он, «не то» и продолжает очень сильно и эффектно. Прогрессивные люди в Европе, так восхищавшиеся Северо-Американскими Штатами, с такой гордостью ставившие их в пример всем европейским нациям, смущены и скомпрометированы слабостями, какие обнаружились в их идеале:
«Везде, куда я ни обращался, слышал постоянно возрастающее опасение за нашу будущность между мыслящими людьми, питавшими доселе надежду найти в Новом Свете осуществление своих любимых планов о прогрессе человечества. С беспокойством смотрят они чрез океан, страшась ежеминутно услышать о новых ужаснейших мятежах, новых междоусобицах, новых нарушениях народных прав, новых разбойнических экспедициях, новых грабительных войнах. А между тем, не более как за десять лет, было совсем иначе, и назвали бы лжепророком всякого, кто осмелился бы сказать:
что в течение одного десятилетия обыкновенное содержание союзного правительства в мирное время достигнет семидесяти миллионов долларов – впятеро более того, сколько тратилось на него за тридцать лет назад;
что получатели этой огромной суммы, поставщики, чиновники и почтмейстеры принуждены будут за свои места платить формальный и правильный оброк определяющему их или заключающему контракт с ними начальству;
что взнос оброка чиновниками сделается необходимым условием существования их в службе;
что соответственно с этим оброком с «служебных чинов» непомерно увеличится их жалованье и таким образом государственное казначейство должно будет действовать для личных целей и расплачиваться за частные выгоды;
что централизация усилится до того, что исполнительная власть осмелится диктовать всему служебному корпусу, состоящему по крайней мере из шестидесяти или восьмидесяти тысяч лиц, все мысли относительно общественных интересов;
что постоянно возрастающие затруднения к приобретению средств жизни независимо от правительства и постоянно возрастающее жалованье на общественной службе поведут к увеличению числа искателей этой службы и к порабощению их тем, для чьего удовольствия заведены всякие комиссии и канцелярии;
что исполнительная власть будет диктовать членам конгресса такой или другой образ действия в общественных вопросах и будет всенародно провозглашать, что публичные должности будут «жаловаться» только тем, кои согласятся действовать в полном согласии с ее видами и планами;
что непрестанно возрастающее нравственное рабство породит убеждение, что «краеугольным камнем» всех политических учреждений нашей страны – непременно должно быть материальное порабощение рабочего класса;
что распространение рабства в мире сделается главной целью правительства и что в этих видах будет отменен им важный указ 1787 года, послуживший основанием «миссурийскому соглашению»;
что в тех же видах трактаты с бедными остатками туземных племен будут нарушены;
что в тех же видах новые войны будут поджигаться, новые грабежи поощряться, новые территории покупаться;
что исполнительная власть до такой степени усилится, что самовольно будет вызывать на войну соседей с целью обобрать слабейших из них;
что пред целым светом оно осмелится провозглашать возмутительное «право сильного» и что во имя
