Марк Элиот - Джек Николсон. Биография

В фильме также снималась Мишель Пфайффер (на двадцать один год моложе Джека) в роли жертвы и искусительницы (а Джек играл скорее соблазнителя-Дракулу, чем вервольфа). В эпизодической роли выступила и его дочь Дженнифер. Съемки закончились в июле 1993 года. При первом просмотре фильм признали никудышным, и «Коламбиа» отказалась выпускать картину в прокат, как планировалось, на Рождество. «Человек-волк» требовал серьезной доработки, бюджет достиг внушительной суммы в семьдесят миллионов.

Новый год Джек встретил без постоянной подружки. Ему всегда лучше работалось в обществе красивой и влюбленной молодой женщины. Без Бруссар и Анжелики – с ними Джек чувствовал себя наилучшим образом – его бурный нрав, ранее бо́льшую часть времени находившийся под контролем, как будто вырвался на волю после энергичной работы над «Волком». Ну, или, может быть, у Джека просто выдался скверный день. Он ведь играл в гольф во время съемок «Двух Джейков», так делал Гиттс.

8 февраля 1994 года по пути в гольф-клуб он ехал вдоль Мур-парка, направляясь к пересечению с Риверсайд, когда актеру показалось – его подрезал большой «Мерседес». Водитель остановился на следующем светофоре; тогда Джек выхватил из спортивной сумки тяжелую клюшку для гольфа и расколотил ветровое стекло и крышу обидчика. Владелец машины, тридцативосьмилетний Роберт Скотт Блэнк, не стал выходить (разумное решение). Джек удовлетворился учиненным самосудом и немного успокоился, сел в машину и поехал дальше.

Блэнк сразу узнал нападавшего и записал номер. Свидетелями этого происшествия были два человека, один также записал номер. Когда актер уехал, Блэнк позвонил в полицию. Полицейские допросили пострадавшего и очевидцев и отправились к Джеку. Его отвезли в полицейский участок и предъявили два обвинения – в нападении на Блэнка и на его автомобиль. Затем выпустили под подписку о невыезде.

Через неделю Блэнк подал гражданский иск с утверждениями, что он получил травму от осколка ветрового стекла и что во время нападения всерьез боялся за свою жизнь. 3 марта, за три недели до явки в суд, по совету адвокатов Джек примирился с Блэнком, публично извинившись и заплатив некоторую сумму за отзыв иска[86]. Затем ответил на вопросы журналистов, но, по сути, всем сказал одно и то же: был в плохом настроении, у него недавно умер друг, и был погружен в обдумывание роли[87].

В 1994 году Американский институт кинематографии присудил Джеку премию за прижизненные достижения. Церемония состоялась 3 марта, в знаменитом бальном зале отеля «Беверли Хилтон». Награда сама по себе не особенно значимая, почти формальный приз, учрежденный в 1973 году директорами АИК, ее цель – отметить заслуженного актера или актрису за вклад в американскую культуру посредством развития искусства кинематографии. Первым его получил Джон Форд, а Джек двадцать вторым. Но для Николсона эта награда значила даже больше, чем «Оскар». Тогда все говорили только о нем, ведь награжденный всего один. Джек оказался в центре внимания, в окружении друзей и коллег. Он наслаждался любовью и признанием.

В тот вечер, под прицелом телекамер, Джек и Ребекка Бруссар, условившиеся ради детей сохранять дружеские отношения на публике, прошли к своему столику под звуки неофициального гимна «Беспечного ездока» («Рожден, чтобы быть свободным»). Эта песня служила метафорой жизни Джека. Среди гостей находились и другие актрисы, с которыми Джек снимался, в том числе Шелли Дювалл, Мэри Стинберген, Луиза Флетчер, Эллен Баркин, Кэтлин Тернер, Кэндис Берген, Фэй Данауэй, Мэделин Стоу, Шер. Не явились на церемонию Анжелика Хьюстон, Сьюзен Энспак, Мими Мачу, Кэрол Истмен, Мишель Филипс и Сандра Найт. Самыми примечательными представителями сильного пола были Уоррен Битти, Боб Рейфелсон (но не Берт Шнайдер), Карим Абдул-Джабар, Майкл Дуглас, Дастин Хоффман и Боб Дилан. С ним Джек познакомился в Лондоне, во время съемок «Сияния». Они остались друзьями и после окончания работы.

Закончились выступления нескольких ораторов, повествовавших об опыте своей работы с Джеком, настало наконец время вручить награду. Майк Николс представил лауреата, объявил, что никто не заслуживал этой премии больше, чем Джек, и сказал: «Если спросить любого ребенка, он ответит, Джек круче всех в Америке, круче всех в мире… сам себе независимая республика. Достойное владение своим талантом – нелегкое дело, и Николсон владеет им с убийственной улыбкой, не снимая темных очков». Зрители зааплодировали, Николс отступил назад, и на сцену поднялся Джек. Он шел под звуки несмолкающей овации.

«Я тронут, – произнес он и самоуничижительно добавил: – К сожалению, я трезв и, к моему большому удивлению, не за решеткой». Он намекал на инцидент с Блэнком. Зал взорвался хохотом и аплодисментами. Затем Джек поблагодарил сестру Лорейн, приехавшую из Нью-Джерси, и дочь Дженнифер, а также Бруссар, мать своих детей.

«Она много раз передумывала и говорила: «Давай возьмем детей с собой», но я ответил: «Они слишком маленькие, чтобы пить». Бруссар не сочла эту шутку смешной.

Потом Джек поблагодарил своих друзей, особенно женского пола. Он сказал, что буддисты спрашивали его, доводилось ли кому-нибудь получать эту награду дважды. Громкий смех зала. В конце концов Джек попросту опустил бо́льшую часть заготовленной речи.

«Да, да, я поздно добился успеха… и вообще… я провинциальный актер… Вы знаете, я всех вас люблю. Мой рабочий девиз «Неважных вещей не бывает»… а мой девиз по жизни «Больше удовольствий». Наверное, единственная настоящая опасность – теперь я влюблюсь в самого себя».

Впервые Джек на публике упомянул о своей матери и сестре, не отделяя одну от другой, и о Шорти тоже, поблагодарил их за все, что они для него сделали.

«Мася, Джун, носатый Шорти. Пусть я безбожник, пусть отступник, но я молюсь, чтобы они меня услышали. Тогда я начал это дело, чтобы доставить им удовольствие, и в процессе отлично провел время».

О Фурчилло-Роузе он умолчал.

Потом Джек улыбнулся и, словно в ответ на многочисленные речи, прозвучавшие в тот вечер, сказал:

«Тут много было сказано о времени и возрасте… не-ет, вы еще ничего не видели!»

Ему аплодировали стоя. Джек смахнул слезу и, забрав награду, вернулся за столик. Тяжело дыша, словно радуясь, что испытание наконец закончилось, он сел между Ребеккой Бруссар и Кэндис Берген.

Джек мечтал о роли, которая подтвердила бы его значимость – как получилось у Клинта Иствуда с «Непрощенным». Он нуждался в свежем творческом импульсе. Один коммерческий директор предложил ему десять миллионов долларов за закадровую озвучку продолжительностью в десять секунд. Джек отказался без размышлений – не собирался озвучивать всякую фигню по телевизору.

Он подумал, что обрел искомое в Шоне Пенне, актере, сценаристе и режиссере, тот напомнил Джеку его самого двадцать лет назад. Талантливый, молодой, упрямый, с бьющей через край энергией, снедаемый желанием стать артистом. Разница заключалась в актерском потенциале: Джек им обладал, а Пенн нет. Может быть, именно поэтому Шон публично объявил, что оставил актерскую профессию, чтобы снимать фильмы по собственным сценариям, поскольку игра перестала доставлять ему удовольствие.

Пенн извлечет коммерческую выгоду из «звездной энергии» Джека – или Джек обретет новые творческие силы в сотрудничестве с «самым плохим мальчиком» Голливуда?

Да и какая разница?

Часть 6

Закат на бульваре

Глава 19

Я хочу придать немолодому актеру настоящей жаркой чувственности…

«Волк» вышел в июне 1994 года, на него написали много отрицательных рецензий, и, по мнению критиков, фильм должен был скоро забыться. Впрочем, никто не принял в расчет неистребимый актерский потенциал Джека и массу поклонников Майка Николса. В итоге фильм оказался хитом проката – принес сто тридцать один миллион долларов.

Джек отправился в рекламную поездку по Штатам, затем в Англию и в Европу за счет студии. Когда он рекламировал фильм в Лондоне, журналист из «Обзервер» заметил: «С того дня, когда Джек прибыл личным самолетом из Нью-Йорка, две недели назад, он непрерывно ходит на вечеринки с красивыми женщинами… одна из них выглядит достаточно юной, чтобы годиться пятидесятисемилетнему актеру в дочери. Другие еще младше… и минувшие две недели он каждую ночь танцевал в бледном лунном свете, возвращаясь в отель «Коннахт» лишь на рассвете».

На Венецианском кинофестивале журналисты спросили Джека, отчего он решил сыграть волка и как готовился к роли. Джек улыбнулся и ответил: «Мне нравится, что один волк трахает всех самок». Толпа репортеров, преимущественно мужчин, радостно заржала[88].

Энтони Лейн, новый кинокритик «Нью-Йоркера», наилучшим образом подвел итог рецензиям на «Волка»: «Джек родился, чтобы сыграть роль Уилла Рэндолла. Он был человеком-волком задолго до того, как возник замысел фильма. «Волк» – это своеобразный ретроспективный взгляд на его сумасшедшую карьеру».