Марк Элиот - Джек Николсон. Биография

Марк Элиот

Джек Николсон

биография

Marc Eliot

NICHOLSON: A BIOGRAPHY

Печатается с разрешения Crown Archetype, an imprint of the Crown Publishing Group, a division of Random House LLC и литературного агентства Synopsis.

Серия «В жизни и на экране»

© Rebel Road, Inc., 2013

© Перевод. В. Сергеева, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Памяти Эндрю Сарриса. Мы скорбим по нашему великому учителю, другу, критику и историку, а также по покойной Карен Блэк, чей вклад был неоценим, а помощь безгранична. А еще спасибо маленькому шоколадному медведю.

Есть Джеймс Кэгни, Спенсер Трэйси, Хамфри Богарт и Генри Фонда. После них… кто, если не Джек Николсон?

На меня сильно повлиял Марлон Брандо. Нынешним людям трудно представить себе эффект, который оказывал Брандо на зрителей. Он всегда был святым покровителем актеров.

Джек – наш Богарт. Он воплощает целый период истории, точно так же как Богарт воплощал в кино сороковые и пятидесятые годы.

Когда я только начинал, по Лос-Анджелесу разгуливали двадцать пять человек в красных куртках, точные копии Джеймса Дина – он достиг пика популярности, и ему легко было подражать… Кто так думал, ничего не понимал.

Джек очень уважал женщин и боролся за их права.

Предисловие

Люди так до конца и не оправляются после собственного появления на свет.

Джон Джозеф «Джек» Николсон-младший родился 22 апреля 1937 года в доме своих родителей в Нью-Джерси, в официальной записи о рождении его отцом и матерью указаны Джон и Этель Мэй Николсон. Джек с детства называл Этель Мэй «Мася» – сокращенное от «мамуся»[1].

Этель Мэй была главной добытчицей в семье. Много лет она работала парикмахером в семейной мастерской на втором этаже маленького домика в Нептун-Сити, пока не скопила достаточно денег, чтобы расширить дело, перевезти семью в район получше и открыть сеть скромных, но доходных салонов.

Джон Дж. Николсон очень отличался от жены – ни денег, ни амбиций. Время от времени он находил работу, как правило, неквалифицированную. Когда Джек был еще маленьким, Этель Мэй надоело терпеть пьянство мужа, и она выгнала его из дома. После этого Джон перебивался кое-как, часто ночевал на скамейках в парке, а то и под деревянным настилом тротуара. Дома он показывался по большей части по праздникам, когда Этель Мэй разрешала ему отобедать с семьей. Мальчик редко видел Джона, но все же считал своим настоящим отцом.

В доме периодически появлялись и другие мужчины, в том числе Дон Фурчилло-Роуз, темноволосый, элегантный, одетый с иголочки, улыбчивый. Он встречался со старшей сестрой Джека, Джун, пока она внезапно не уехала из родительского дома, чтобы осуществить свою заветную мечту – попасть в шоу-бизнес. Обаятельный и красивый Фурчилло-Роуз, на десять лет старше Джун, был музыкантом и выступал в разных группах на побережье Нью-Джерси. Где-то там они скорее всего и познакомились[2].

Видимо, Этель Мэй не нравилось, что Фурчилло-Роуз крутится около Джун; если она заставала их вместе, то приказывала молодому человеку держаться подальше от ее несовершеннолетней дочери и грозила вызвать полицию. Когда Джун уехала из дома, Фурчилло-Роуз по-прежнему иногда заходил в гости, но Этель Мэй, как и Лорейн и Шорти (вторая дочь и зять), никогда не относилась к нему хорошо. Но Мася знала: Фурчилло-Роуз и Джун успели стать очень близки, поэтому время от времени позволяла Дону переночевать в бывшей комнате Джун. Он стал своеобразным членом семьи.

Маленькому Джеку тоже никогда не нравился Фурчилло-Роуз – то, как от него пахло виски и сигаретами, как он шептался с Этель Мэй, чтобы никто их не слышал. Фурчилло-Роуз редко разговаривал с мальчиком. Зато Джек обожал сестру Лорейн и Джорджа У. Смита (Шорти): «Шорти был для меня образцом для подражания, почти отцом».

Лорейн сильно отличалась от Джун, не была столь общительной и мечтательной, поэтому выбрала стезю типичной домохозяйки. Лорейн вышла замуж за Шорти, как только достигла требуемого законом возраста. Они познакомились, когда ей было семь лет, а ему одиннадцать. В свободное время – а его у Шорти хватало, ведь частенько сидел без работы – он обучал Джека всему, чему обычно учит сына хороший отец: как поднять сиденье унитаза в туалете, как поймать низко пущенный бейсбольный мяч: «Держи колени вместе. Подожди, когда мяч подлетит, и тогда хватай его перчаткой». Подростком Шорти ходил вместе с Джун на уроки танцев; в результате она получила отличного партнера, который не лапал ее, а Шорти обрел изрядную ловкость. В старшей школе он немного играл в футбол, но из-за невысокого роста не мог стать профессионалом. Потом работал кондуктором в «Конрейл», но его слишком часто увольняли, чтобы назвать это постоянной работой. В разгар Второй мировой войны Шорти поступил на службу в торговый флот ради трехразового питания, дармовой койки и регулярного жалованья, которое он неизменно отсылал домой Лорейн.

Джек совсем не помнил Джун – только рассказанные истории о ней за обеденным столом.

– Моя сестра была еще одной семейной легендой, – поведал он журналу «Роллинг стоун». – Она уехала из дома в шестнадцать лет. [В том году, когда родился Джек.] Джун танцевала у Эрла Кэрролла и знала Счастливчика Лучано. Потом вышла за летчика-испытателя, одного из тех, кто преодолел звуковой барьер, и переехала в Калифорнию, у нее были интересные предложения и надежные знакомства. Там она умерла. Молодой. Рак.

Джек излагал это журналистам, словно набросок сценария, вымышленную историю с трагическим концом. Историю о прекрасной, но обреченной на смерть принцессе. Джек был еще подростком, когда решил уехать из дому и отправиться на запад ради воплощения собственной мечты о славе в шоу-бизнесе. Он решил стать актером. Как и у Джун, у него мощно работало воображение, а вот возможностей недоставало.

В Лос-Анджелесе Джек ненадолго остановился у сестры, пока не нашел постоянную работу. После уроков актерского мастерства он начал сниматься в независимых кинокартинах. Ранние достоверные образы бунтарей привели к более серьезным ролям и хорошим сценариям. Конечно, предстояло пройти долгий и трудный путь, прежде чем стать звездой. Джека хвалили поклонники и критики за его привлекательные персонажи, за искренность любой роли, словно играл самого себя. Зрителям нравился Джек – ну или герой, которого отождествляли с ним.

Актерское ремесло давалось ему естественно, и это неудивительно. Типично американское детство Джека наполняли иллюзии. В родительском доме, в Нептун-Сити, всё было не так, как казалось; люди, окружавшие его в детстве, были самобытны. Джек учился актерскому мастерству не у Марлона Брандо или Станиславского – он учился у Джун, Лорейн, Джона, Шорти, Дона, а главное – у Этель Мэй.

Любая кинозвезда – и Джек в том числе – на самом деле представляет собой двух человек: частное лицо за кадром и знаменитого актера на экране в роли героя, нравящегося зрителям. Эта двойственность не улавливается публикой, да и кинокритики и историки иногда смешивают персонажа и самого актера. Следует убедить зрителя, что актер – не этот человек на экране. Актерское искусство – это умение притворяться.

Характер самого Джека – улыбчивого, невозмутимого, стильного, энергичного, прямолинейного – проявлялся буквально в каждой картине, пока в 1974 году он не узнал ужасную семейную тайну, скрывавшуюся за всеобщим притворством, тайну настолько серьезную, мрачную и проникнутую обманом, что его жизнь изменилась навсегда, как и манера игры. Фильм, в котором он снялся, прежде чем раскрыл семейный секрет, назывался «Последний наряд». Герой Джека, Билли Баддаски по прозвищу Отморозок, верит в собственную неуязвимость. Он весел, бесстрашен, дерзок и действует инстинктивно. От начала и до конца Билли остается простодушным, хотя и сознает все противоречия своих обязанностей. В первом же после перелома фильме («Китайский квартал») Джек сыграл детектива Джей-Джей Гиттса, символ власти. Гиттс тоже бесстрашен, весел и дерзок, но он более раним и умен. Публике это понравилось больше: зрители обожают привлекательных и душевно хрупких персонажей.

Но для Джека разница заключалась не только в новообретенной чувствительности. Изменился не стиль игры, а характер Джека: он сам стал другим человеком.

В промежутке он снялся в «Пассажире»[3] Микеланджело Антониони (съемки проходили до «Китайского квартала», но фильм вышел позже). В этой картине у главного героя нет отчетливой самоидентификации, и весь фильм он ее ищет. «Пассажир» является переходным этапом между Баддаски и Джей-Джей Гиттсом. Раскрепощение Дэвида Локка (очень уместное имя)[4] служит как бы связующим звеном. Действие происходит во время гражданской войны в Республике Чад, и это – прекрасная метафора для происходящего на экране. Локк обнаруживает в отеле труп и скрывается под личиной другого человека, в буквальном и переносном смысле становясь им. В «Китайском квартале» Гиттс начинает как воплощенная невинность, но в финале предстает более чем опытным человеком. В реальной жизни Джек отведал запретного плода: узнал фамильную тайну и дорого заплатил за нее[5]. Впоследствии он не сыграл больше ни одного простодушного, беспечного, невинного героя. Именно в этом заключается разница между ранними героями Джека в его «личных» фильмах и поздними ролями в коммерческих картинах крупных студий.