Олег Матвейчев - Суверенитет духа
Любое обсуждение национальных, религиозных, культурных различий плохо само по себе. Это все равно что сыпать соль на рану и заливать костер бензином. При этом не важно, ЧТО ГОВОРИТСЯ. Говорят ЗА национализм или ПРОТИВ, за русских или против, за татар или против. Всякий раз, сидя перед телеэкраном, зритель начинает думать: «А я кто? Я русский? Или татарин? Или еще кто-то? А если я татарин, то какие это обязательства на меня накладывает? Надо учить язык, надо ходить в мечеть, надо ненавидеть русских? И прочее»… Вместо того, чтобы думать о зарплате, о телесериалах, о профессиональной карьере, думать обо всем что угодно, — он сбивается на ненужные для государства мысли о своей национальной идентичности.
Но проблема в том, что ОТВЛЕЧЬ от темы национализма теперь не удастся. В этом специфика сегодняшнего момента, об этом надо было думать раньше. ТЕПЕРЬ ПОЗДНО. Национализм в моде. Так что же? Теперь включается логика: «Если нельзя остановить, то надо возглавить?». Раз так, то может быть, Кремлю и президенту стать главными националистами в стране? Нет, это самоубийственно, да этого и не требуется. Кремль не может себе этого позволить, так как он не может и не должен в многонациональной стране оседлывать и возглавлять идеологию национализма, пусть даже эта разрушительная идеология и набирает силу.
Но здесь важно поставить нужные акценты. Национализм — это действительно враждебная и разрушающая страну идеология, которую используют враги России и которой, по глупости, увлекаются ее слишком большие «друзья». Национализм не может привести ни к чему кроме ответного национализма других этносов. В итоге это разрушает страну.
С националистами бесполезно бороться, рассказывая об ужасах социальных потрясений в случае стычек с инородцами. Они думают: «нас все равно больше, и мы все равно победим, зато не будет черных». Многие националисты готовы биться с инородцами лично и даже погибнуть за Русь Святую, что придает героический оттенок их жизни и смерти, которые сейчас бессмысленны. Войной не запугать, социальными катаклизмами тоже.
Так что же делать? Пугать, но пугать другим. Страшно то, что в итоге исчезнет единственное преимущество России в мире, исчезнет то, чем каждый гордится, что в себя все впитал с молоком матери — ВЕЛИЧИНА РОССИИ. На эту жертву даже националисты не готовы идти. Многие националисты по привычке все еще являются империалистами. Они думают, что может существовать «Россия для русских» в тех же пределах, что и нынешняя Россия, а это не так. Нужно показать, что нынешняя Россия — это не некая «естественная величина», а величина, за которую мы платим ужиманием прав титульной нации, несем «бремя белого человека».
ГЛАВНОЕ, что надо сделать в области идеологии, это РАЗВЕСТИ И ПРОТИВОПОСТАВИТЬ НАЦИОНАЛИЗМ И ИМПЕРИАЛИЗМ И РЕАБИЛИТИРОВАТЬ ИМПЕРИАЛИЗМ!!!
Точка зрения, что Россия должна стать маленькой страной с исконно русским населением, ужаться до Русистана, так как «империя нам не по силам», маргинальна и непопулярна даже среди националистов. Все хотят Россию «от края до края». Так что империалистами являются почти все русские. Среди нерусских этносов гордость за житье в большой стране испытывает большинство, и эта гордость больше, чем собственная национально-этническая гордость. А если страна делает успехи, то тем более.
Рассказывают, что когда Гагарин полетел в космос, чеченцы в аулах выбегали из домов, доставали дедовские ружья и салютовали, обнимались, с русскими, как братья. В Якутии целыми улусами приходили в паспортные столы и просили записать их как «русских». Они гордились за всю страну. И русские и нерусские гораздо больше империалисты, чем националисты. Таким образом, при жестком разделении и противопоставлении с разъяснениями национализма и империализма, у национализма максимум 10 % против 90 %, которые будут за империализмом.
Империализм теперь не должен мыслиться как угнетение одной нацией других. Империя — высшая форма государства и общества (предшествующие, более низкие формы, — это родоплеменные общества, затем идут «национальные государства», а выше них стоят империи), поскольку империя теперь — это добровольное (раньше — принудительное) объединение наций для достижения общих исторических целей (выживание, экономическое развитие, реализация какой-то миссии и проч.).
Звать россиян к национальному государству («Россия для русских») или к родоплеменному строю, как делают националисты на Кавказе, в Бурятии, Туве и проч., — это значит ЗВАТЬ НАЗАД, ВОН ИЗ ИСТОРИИ.
Чтобы вызвать доверие у различных этносов России к слову «империализм» и заставить испытывать гордость русских, очень важно, чтобы пропагандистами империализма служили люди разных национальностей: якуты, татары, чеченцы и проч: (например, самую большую национальную гордость французов вызывал снимок с обложки «Пари-матч», на котором изображен темнокожий алжирец в французской военной форме, искренне салютующий французскому флагу).
Очень важно, чтобы русские видели реальную «пользу» от других этносов и от союза с ними (а не только грязь на рынках). Например, сейчас к Кадырову все равно очень плохое отношение. А вот если, условно (!!!) говоря, он сделал бы рейд на Тбилиси, разогнал бы за день всю игрушечную грузинскую армию и выгнал бы Саакашвили с правительством в море, то ему бы рукоплескала вся Россия и он бы стал настоящим героем России. Или, например, «Единая Россия» должна открыто в речах лидеров заявить, что она «партия империалистов» (только после подготовки почвы, противопоставления национализма и империализма и реабилитации империализма). Это спровоцирует коммуникацию: только и разговоров будет что об этом. Это наконец-то будет хоть какой-то поступок, хоть какая-то определенность, а то нынешняя ЕР не холодна и не горяча, сера и невнятна. Основная проблема ЕР — безликость, ее идеология и программа: «За все хорошее, против всего плохого!», а это никого не способно «зажечь».
Пятый участник семинара. Многие сейчас говорят о новой холодной войне: не проиграем ли мы ее как первую?
О. М. В середине 19 080-х СССР проиграл первую холодную войну, когда мировые цены на нефть упали до 10 долларов за баррель. Эта ситуация больше не повторится. Об этом стоит помнить тем, кто собирается развязывать «Холодную войну-2». Прежде чем развязывать какую-либо войну, надо подумать, есть ли шанс на выигрыш. У США такого шанса нет. Главная причина даже не в нефти.
Холодную войну нельзя выиграть дважды — так же, как дважды нельзя удивить детей одним и тем же фокусом.
Сколько бы ни падали цены на нефть в середине 1980-х, главной причиной крушения СССР была огромная антигосударственная накачка, соблазн народа выборами, многопартийностью, демократическими ценностями и т. п. В течение 1990-х годов 150 миллионов человек из 300-миллионного населения бывшего СССР имели возможность во всем этом разочароваться. Рейтинги так называемых демократов и либералов в России ниже всякого приличия. И это при том, что в пропаганду «демократических ценностей» вкладываются миллиарды долларов.
Люди из СССР были похожи на людей из-под стеклянного колпака, с огромным культурным иммунодефицитом, поэтому они были подвержены любой заразе. Люди нынешней России получили такие убойные дозы всех вирусов, что после таких прививок у нас сейчас иммунитет ко всякой демократической пропаганде. Определенный эффект эта пропаганда еще имеет на окраинах бывшего СССР в интеллектуальных провинциях. Именно поэтому в демократические революции верят всевозможные политические клоуны и маргиналы, каковыми являются марионеточные президенты мелких постсоветских республик, и шайка уже полвека находящихся на содержании США диссидентов-грантоедов. Тенденция, однако! В первую холодную войну американцам удалось соблазнить нобелевских лауреатов, талантливых писателей и поэтов, широкие слои советской интеллигенции, а сегодня в качестве авангарда демократии выступают отщепенцы, большинство из которых поки нут лагерь демократов сразу, как только им перестанут платить американские гранты.
Главное же отличие той ситуации и нынешней в том, что прежние американские президенты, которые вели холодную войну — Трумэн, Кеннеди, конечно же, Рейган, — сами верили в свою миссию. Верили в то, что говорили, в либерализм и демократические ценности. Возможно, они заблуждались, но заблуждались искренне. Сегодняшнее американское руководство само не верит в то, что говорит. Как же оно собирается заставить поверить других? Цинизм и прагматизм.
Когда-то Черчилль повторял слова Палмерстоуна, что у Англии нет вечных ценностей, вечных врагов и друзей, но есть вечные интересы. И именно Черчилль принял Великобританию «империей, над которой не заходило солнце» и которая значила больше для XIX века, чем США — для XX века, а оставил ее маленькой несуверенной «демократической страной», одной из десятков подобных. На старости лет он понял, что великие империи не строятся на интересах и прагматизме, они строятся на миссии и ценностях, — и произнес свою Фултонскую речь, которую как миссию взяли на щит американцы. Взяли и победили. Теперь они оставили ценности в пользу прагматизма и, значит, кончат так же, как кончила Британская Империя.
