Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way
Во время церемонии Айяуаски шаман должен произносить заклинания, трясти погремушками и производить всевозможные шумы. Наш шаман — из местных индейцев и, конечно, не говорит по-английски. Мы сами такого выбрали. Также мы выбрали место церемонии. Она будет проходить в его доме.
Увидеть дом настоящего амазонского шамана! Провести ритуал у него в доме, а не в прилизанном туристическом бунгало, с англоговорящим шаманом, который прекрасно знает, что именно хотят услышать от него начитавшиеся наводящей литературы бледнолицые.
Аутентичный шаман так рад видеть иноземных гостей, что дарит нам подарки. Мне он дарит свои собственные чётки из семян какого-то амазонского растения, а моему спутнику — деревянную чашу, из которой мы пьём Айяуаску.
Семена амазонских растений — нечто особенное. Иногда не верится, что они настоящие и даже не крашеные. Семена могут быть ярко-красные с чёрной точкой или белые, или даже голубые.
На моих чётках, обычного коричневого цвета, висит гематитовое распятие. Я задаю шаману вопрос. Шаман отвечает:
— А как же? Я работаю in nomine patri et fili et spiritu sancte (во имя отца, и сына, и святого духа, лат.). Как же иначе?
Amin!
Он с удовольствием показывает нам полутёмную рабочую каморку. Даже надевает на меня головной убор с перьями и свою парадную жилетку. Она тоже сделана из семян амазонских растений. В этом одеянии шаман будет проводить ритуал. А вот этими вениками он будет отгонять злых духов. Веники издают шуршащий звук.
В каморке грубый, необработанный пол. На верёвках сушатся травки, листья и корешки. В бутылочках замочены скорпионы, ящерицы и прочая нечисть. Во имя отца, и сына, и святого духа. Аминь!
Мне нравится это смешение, даже можно сказать, проникновение христианства в аутентичные языческие обычаи и ритуалы. Мне нравится, что обычаи устояли. Я уверена, что Иисус обязательно попробовал бы Айяуаску. Лиана — это подарок божий человечеству.
На вкус Айяуаска горькая и немного вязкая, чуть-чуть напоминает вино. Мой англичанин видит какие-то тени, отделяющиеся от стены и полные смысла. А я просто борюсь с «вертушкой», как с большого перепоя.
Не очень-то легко мне утратить контроль над собой. Почему-то Айяуаска на меня не действует.
А бледнолицые обещали взрыв мозга! Две экзальтированные дамочки — вообще «полное разгадывание тайн мироздания, через погружение в себя». Ох, уж эти бледнолицые! Вечно они всё преувеличивают. К шаманам их!
Не возвращаясь в Икитос, прямо в деревне шамана, мы садимся на следующий корабль. Нам предстоит ещё три дня спать в гамаке и бороздить просторы Амазонки. Мы едем на большую землю.
Перу — страна чрезвычайно богатая свидетельствами древних цивилизаций, живших здесь не одну тысячу лет. Чачапойас — одна из таких цивилизаций.
«Чачапойас» в переводе означает «люди облаков». Возможно, потому, что город располагался в облачном лесу, а может быть, от того, что его жители обладали светлой кожей.
Прибываем туда поздно ночью. Мы покинули жаркую Амазонку и поднялись на более чем две тысячи метров над уровнем моря, в Анды. Опять холодно. Просто удивительно, как скоропостижно меняется климат в Латинской Америке. Жаркие тропики, холодные горы, потом опять тропики и опять горы.
Мы до сих пор одеты в шорты и майки. Тёплые вещи запакованы в рюкзаки. Приходится колотить в двери гостиниц. В двух первых гостиницах нам не открывают. Открывают только в третьей. Мы уже окончательно продрогли. «Конечно, мы согласны на любую сумму, не замерзать же на улице».
Здесь есть горячий душ. И вода льётся обильной, благодатной, действительно горячей струёй.
В нашем отеле живёт американский учёный — археолог. Нет, он не ищет нефть. Он изучает древние цивилизации этого региона. Он уже издал свою первую книгу, и скоро выходит вторая. Он может многое рассказать и считает этот регион Перу самым богатым исторически.
— В Чачапойас надо оставаться на неделю. Не меньше, — говорит он. — Здесь можно очень много чего увидеть.
Действительно, рядом с городом находится ещё масса интереснейших достопримечательностей. Город мёртвых, вырезанные из скалы огромные истуканы Карахии. Недавно открытый водопад, выше самой Эйфелевой башни. Он ещё даже не занесён в научные книги. А располагающийся по соседству Куэлап учёный считает не менее грандиозным памятником истории, чем Мачу-Пикчу.
Куэлап — огромный, построенный из известняка город, ещё пре-инка цивилизации. На его строительство потребовалось в три раза больше материала, чем на постройку великой египетской пирамиды. Кроме того, огромные камни надо было ещё и втащить на вершину горы.
Город окружён массивной двадцатиметровой стеной, и в нём нет углов. Все здания круглые, инкрустированные особым зигзагообразным рисунком. Этот узор до сих пор используется местными мастерами при отделке домов.
Посреди каждого круглого дома есть отверстие, похожее на погреб, в метр глубиной. Я забираюсь в одно из них, чтобы сфотографироваться. Гид невозмутимо сообщает, что отверстия служили склепом для умерших предков.
— Ты залезла в чью-то могилу, — весело констатирует мой спутник, продолжая щёлкать камерой.
Почившим предкам ломали суставы, чтобы занимали меньше места и, в очень свёрнутом виде, помещали в эти ямы. Так предки продолжали «жить» со своими отпрысками. Если отпрыски переезжали, они забирали предков с собой в глиняных кувшинах.
Какое же вкусное севиче готовят в Чачапойас. Не хуже чем в Икитосе. А ведь мы в горах.
Севиче — это салат из сырой рыбы, залитый лимонным соком. Оказывается, севиче вовсе не мексиканское блюдо, как думают многие. Севиче — изначально, исконно, перуанское блюдо.
Днём в Чачапойас тепло и даже жарко, ночью холодно и безлюдно. Между нами тоже что-то не всё в порядке. Пожалуй, не холодно, но безлюдно. Мы даже не глядим друг на друга. Я начинаю от этого уставать.
Мы медленно, но верно двигаемся на юг. Следующая точка — Чиклайо. Здесь произрастала другая древняя пре-инка цивилизация. Цивилизация Моче. По наиболее принятой версии, Моче процветали в этой стране ещё пять тысяч лет назад. Но некоторые учёные уверяют, реальный возраст цивилизации намного старше. Речь идёт о сотнях миллионов лет!
Здесь же, в Чиклайо, была найдена могила Сеньора де Сипан, правившего здесь более чем полторы тысячи лет назад. Захоронение было полно золота, серебра, бирюзы и других драгоценных артефактов.
Другая достопримечательность Чиклайо — долина пирамид. Двадцать шесть холмов правильной формы — это и есть пирамиды, заросшие многотысячелетней глиной.
Мы умудряемся снять одноместную комнату на двоих. Конечно, это дешевле. И севиче здесь тоже великолепное. Вообще, кухня северного Перу значительно превосходит кухню южного. Можно было бы и остаться на подольше. Но что-то неправильное происходит между нами. И даже это неправильное трещит по швам. Мы уже четвёртый месяц таскаемся вместе по горам, лесам, морям и рекам. Парень уже давно должен быть где-то совсем на другом континенте, живя свою жизнь. Кажется, мой неуклюжий спутник продолжает мне мстить. Может, поэтому он и таскается за мной по Южной Америке? Определённо, он нравился мне больше в Монтесуме! Напряжение уже давно висит в воздухе. Тяжёлая атмосфера давит. Я задаю ему вопрос. И получаю ответ в лучших традициях моего бывшего бойфренда:
— Если тебя что-то не устраивает, что ты тогда здесь делаешь?
Он раздражённо уходит в огни города.
«Действительно, что я здесь делаю?»
Ах, как профессионально быстро я умею собирать вещи. У меня надо брать мастер-классы! Он вернётся в пустую комнату… Ах, как я в этом хороша! … Будет спрашивать на ресепшене, куда я делась… Ах, как красиво я научилась уходить! Я уже столько раз это делала! А вот оставаться так и не научилась. (Песня обрывается, остаётся звук мотора…)
Я покидаю Чиклайо на последнем автобусе до Трухильо. По прибытии, уже глубокой ночью, селюсь в первый попавшийся гестхаус. Свобода холодит душу.
И уже не далее как на следующий день я опять вижу моего бывшего друга. Он уже здесь… но я прячусь за автобус. Мне действительно тяжело его видеть. Кажется, он перегнул палку.
Вообще, я поняла, что я лучше без мужчины, чем с мужчиной. Ничто меня не тревожит. Я даже могу сгенерировать счастье и интерес к жизни. Ну, и здравствуй, свобода!
Я продолжаю осматривать достопримечательности. Здесь тоже есть пирамиды Моче. Но только одна из них открыта на обозрение туристов. На протяжении многих лет здесь ведутся археологические раскопки. И результаты ошеломляющие. В течение тысячелетий, каждые несколько сот лет, над старой пирамидой надстраивали новую, абсолютно идентичную пирамиду, консервируя нижние слои. По принципу матрёшки. Всего найдено девять пирамид-«матрёшек».
Из-за такого «консервирования» на нижних храмах хорошо сохранилась лепнина. В основном это изображения местного кровавого божества. Оно похоже на львиную морду. Лепнина до сих пор покрыта оригинальной краской: чёрной, красной и жёлтой.
