Майкл Мур - Глупые белые люди
Я сказал, что не нажму кнопочку (и не проколю дырочку) за человека, который собирается потратить на военных больше, чем Буш; который не бросится обеспечивать наших граждан медицинской страховкой; который считает, что Джанет Рино была не права, вернув малыша Элайю Гонсалеса на Кубу. То есть — за Гора.
— И все же, — заключил я, — я понимаю ваше непростое положение во Флориде. А потому не слушайте меня и делайте, как считаете нужным, а там посмотрим.
И да благословит Господь сидящих передо мной ребят за мужество и верность себе, которых давно лишились многие их родители-шестидесятники.
Последовавшие за выступлением вопросы и ответы вместе с дополнительным обсуждением в студенческом союзе, где присутствовали двести студентов и активистов (причем некоторые из них добирались туда по три часа), касались выработки плана того, как избежать предстоящей беды. Закончилось все в полвторого ночи — через пять с половиной часов после того, как я выяснил отношения с уот-э-бургером. Я ушел оттуда с чувством, что во Флориде бушует ураган и разумнее поискать укрытие.
Вскоре я уже добрался до отеля — старомодного местечка на аллее, ведущей прямо к зданию законодательного собрания штата. Я включил телевизор и посмотрел повтор одиннадцатичасовых новостей.
— Руководитель предвыборной кампании Нейдера заявил, что Буша надо остановить любой ценой, — сообщил диктор.
Я погасил свет и заснул.
В полседьмого утра надо было вставать, иначе я рисковал не успеть на самолет. Студент ждал меня внизу, чтобы отвезти в аэропорт. Пока я отмечался у администратора, парень крикнул:
— Там Буш проходит!
— Останови его! — не подумав, завопил я. (Наверное, это рефлекс — что в Техасе, что во Флориде при слове «Буш» я машинально кричу: «ОСТАНОВИТЕ ЕГО!») Послушное дитя открыло дверь и заорало:
— Губернатор Буш, тут с вами поговорить хотят!
К тому моменту я уже подбежал к выходу из гостиницы. Там, на пустынной аллее, в предрассветной тьме, Джеб Буш в компании своих телохранителей шел на работу. В сорока футах за губернатором по дороге полз единственный автомобиль — черный джип, набитый дополнительными охранниками.
Буш обернулся посмотреть, кто его окликнул, и увидел меня. Ухмыльнувшись — это у них семейное, — он направился в мою сторону. Я пошел ему навстречу, а телохранители переключились в режим «сделаем-отбивную-из-любого-урода».
— Мистер Мур, — начал Буш, качая головой, словно его третий день пытаются накормить булочками с мясом.
Я протянул руку, и Буш пожал ее.
— Просто хотел пожать вам руку и сказать «привет, губернатор», — вежливо произнес я.
Он сдавил мою руку, не желая отпускать, пока не выскажет все, что собирался. Джеб смотрел мне прямо в глаза. Телохранитель подошел поближе.
— Вам достаточно заплатили за эту поездку? — многозначительно прокаркал он. Подтекст был ясен: «Ты — подлиза, Мур». У меня пересохло во рту, а сердце билось так громко, что казалось, Джеб тоже слышит.
— Денег никогда не бывает достаточно, кому как не вам это знать, губернатор, — брякнул я первое, что пришло в голову. Какое ему дело, кто и сколько мне платит? И тут до меня дошло — поездку оплатил ОН! Университет штата Флорида! Теперь стало ясно, почему Буш так со мной разговаривал: он оплатил мою поездку, дабы флоридцам, а особенно сторонникам Нейдера, объяснили, что главное — победить Буша. Однако вовсе НЕ это хотели донести до нейдеристов люди Джорджика.
Смотрел ли он вчерашние новости? Буш пристально взглянул мне в глаза и отпустил мою руку.
— Кевин тут? — вдруг спросил он.
Чего-чего? Какой Кевин? Это секретный знак охране, что пора оттяпать мне голову? И тут я догадался — он говорил о своем кузене, Кевине Рафферти, режиссере, который помог мне с «Роджером и я». Я не встречался с Кевином уже лет двенадцать, так почему он спрашивает? Я не знал, что сказать.
— Ну… его здесь нет, — наконец пробормотал я.
— Что ж, передайте ему привет от меня, — сказал он.
— Непременно, — заверил я.
— Собираетесь уезжать? — поинтересовался он.
— Да, — буркнул я. — Прямо сейчас.
— Понятно.
Он еще раз улыбнулся мне в стиле Бушей, кивнул — мол, скатертью дорога, — и отправился на работу. Пока он шел по пустынной аллее, я пытался придумать какой-нибудь остроумный ответ, но Буш успел уйти шагов на двадцать. Тонированное стекло джипа скользнуло вниз — охранники окинули меня оценивающим взглядом, и машина медленно проплыла мимо. Первый луч солнца осветил купол Капитолия. В следующий раз я увидел это здание только через две недели — по телевизору.
Каждая встреча с кем-нибудь из деток-Бушей оборачивается для меня поражением и чувством крайнего истощения. Каким-то образом им всегда удастся взять надо мной верх. Когда в Айове я подошел к Джорджику и попросил ответить на вопрос для моего телешоу, он послал меня «искать настоящую работу». Окружающие чуть не лопнули от смеха. А я не знал, что сказать, ведь он был прав — это не настоящая работа! Мне нечего было возразить.
Когда я столкнулся с Нилом Бушем, несудимым соучастником скандала с «Сильверадо сэйвингс энд лоан», я готовил радиоинтервью в холле детройтского офиса «Дженерал моторс». Нил проходил мимо в компании четырех азиатов — «банкиров из Тайваня», как он сказал мне позже. Увидев меня, Буш чуть не подпрыгнул. Я был последним, кого он ожидал встретить в офисе «Дженерал моторс».
— А где твоя камера? — спросил Нил, озираясь по сторонам.
— О, хм… я не взял ее сегодня, — застенчиво промямлил я в свое оправдание.
Он широко улыбнулся:
— Как же так, Майки забыл свою камеру? — Нил протянул руку и потрепал меня по щеке. — Плооооохой мааааальчик!
И ушел, со смехом рассказывая китайцам, кто я такой и как он только что меня приложил.
Единственный член семейства Бушей, которого я смог одолеть, к моему стыду, — их единственная сестра Дороти. Она — лапочка и тихоня. И она совсем растерялась, когда я спросил ее, который из ее братьев, на ее взгляд, победил бы в соревновании «Кто-казнит-больше-заключенных» — Джордж или Джеб?
Она явно обиделась; по правде сказать, Дороти выглядела искренне возмущенной намеком, что ее братья — хладнокровные убийцы. Казалось, она сейчас заплачет. Я чувствовал себя последним ублюдком. Вперед, Майк, вот ты наконец и опустил человека по фамилии Буш!
Конечно, есть еще один братец Буш — Марвин, хотя вы и не слышали о нем. Я никогда не встречал Марвина. Вы никогда не встречали Марвина. Его никто никогда не встречал. Одному Богу известно, где он и что задумал… помимо того, как бы меня унизить.
После жуткого свидания с Джебом я поднялся на борт самолета до Лос-Анджелеса, все еще прокручивая в голове утренние события. Пока я пытался открыть коробочку со сладким жареным арахисом, меня как громом ударило — и это было не откидывающееся сиденье парня, сидевшего в трех дюймах передо мной. Я схватил один из тех дорогих радиотелефонов и позвонил Ральфу. Я переговорил с тремя руководителями его предвыборной кампании, прекрасно понимая, что интересующий меня человек, вероятно, тоже слушает разговор.
— Ребята, — начал я, — а вам не приходило в голову, что самый влиятельный человек в Америке сегодня… Ральф Нейдер?
На другом конце провода повисло молчание.
— Я серьезно. Его пять процентов все меняют. На этой неделе Бушу для победы как воздух необходимо процветание Ральфа. А Гору для победы необходимо убрать Ральфа с дороги. Если бы Ральф не участвовал в выборах, президентом бы стал Гор. Только один человек может оказаться в выигрыше, только один кандидат сегодня имеет значение. И это — Ральф Нейдер.
Правда, к 7 ноября это преимущество пропадет, — продолжал заливаться я. — Преимущество продержится еще неделю или около того, пока Гор с Бушем не поймут, что все их планы зависят от действий одного человека — Ральфа Нейдера. Почему бы не использовать наше временное преимущество?
— Ты что задумал? — спросил один из моих коллег.
— В руках Ральфа будущее Гора. Почему бы ему не позвонить Элу и не сказать: «Эй, если хочешь стать президентом, то сделай до завтрашнего полудня…» — и вручить Гору длиннющий список требований: прекратить фальшивую «Войну с наркотиками», не сокращать налоги толстосумам и все такое. Ральф ничего не просит для себя — ни места в кабинете, ни финансирования его проектов. Он просто хочет заставить Гора поступить по совести, и если Гор публично пообещает все выполнить, то Ральф придет на телевидение и скажет: «Мы своего добились. Мы помогли Элу Гору увидеть необходимость в том-то, том-то и том-то. Он обещал народу выполнить каждый пункт. А потому в следующий вторник, если вы живете в штате с неустойчивыми позициями лидеров, я прошу вас голосовать за Гора. Остальные жители сорока штатов, голосуйте по-прежнему, дабы мы смогли создать жизнеспособную третью партию и держать Гора в узде».
