Арсений Яценюк - Банковская тайна времен Оранжевой революции
В развитие идеи возникла мысль под каждый депозитный счет эмитировать платежную карточку с соответствующей символикой. Например, «Тому що» и «Так!». И выдавать их лишь в том случае, если у вкладчика на счете не менее тысячи гривен. Первые карточки обеих эмиссий должны были презентоваться лидерам партий. Прозвучала даже идея вручить Виктору Андреевичу бело-синюю, а Виктору Федоровичу — оранжевую карточку. Это стало бы консолидирующим моментом. Нужно сказать, что внедрить такую программу мог только государственный банк, учитывая государственную гарантию и нейтральность.
Мы написали в штабы письма, но идея не была поддержана, а кризис постепенно начал угасать. Жаль, что проект не удалось реализовать. Думаю, это был бы яркий эпизод в борьбе за стабильность финансовой системы. Каждому было бы сейчас приятно открыть портмоне и увидеть оранжевую или бело-синюю карточку. Я общался с коллегами, и они говорили, что даже для истории положили бы деньги на депозит.
Роман Жуковский, осенью 2004 года — заместитель управляющего Киевского областного филиала Укрсоцбанка
Опыт осени 2004 года актуален даже сегодня. На рассмотрении парламента находится законопроект, согласно которому Национальный банк может получить право вводить мораторий на выплату вкладов. В частности, это может произойти в случае, если на протяжении недели из банков изымут более 5 % вкладов. У предложения много противников. Я лично общался с чиновниками, которые считают, что пять процентов — это ерунда. Такие заявления звучат, конечно, от непонимания сути вопроса.
Осенью 2004 года в одном из филиалов Укрсоцбанка за три дня изъяли почти 10 % вкладов. Возникла реальная проблема с проведением платежей. Безусловно, она еще не стояла настолько остро, чтобы вообще не перечислять деньги, но регулирование уже проводилось в «ручном» режиме. Мы сообщали, кому будем платить в первую очередь, а кому — с задержкой. И если бы Национальный банк не остановил процесс оттока вкладов, очень скоро наступил бы коллапс. Люди настолько быстро вынимали свои деньги, что мы не успевали остановить поток.
Некоторые вещи сейчас воспринимаются с юмором, но тогда они вообще не казались смешными. И в этом нельзя никого обвинять, потому что каждый действовал, исходя из имевшейся у него информации.
Филиалы банка, например, начали вводить ограничения по выдаче денег и продаже наличной валюты. Кто-то не возвращал вклады вообще, кроме особо критических случаев, а кто-то руководствовался жесткими лимитами. Например, еще до вступления в силу постановления № 576 правление Укрсоцбанка утвердило, что в одни руки можно продавать не более тысячи долларов. По Киевской области эта сумма составляла полторы тысячи.
Какое-то время мы предлагали продавать доллары без ограничений, если клиент конвертировал свой гривневый вклад в валюту и клал ее на депозит. Это был один из способов приостановить утечку вкладов. Однако очень скоро он перестал работать.
В конце ноября два дня банк прожил без постановления, не выдавая вклады. В первый день мы были уверены, что нас побьют, и очень серьезно обсуждали, чтобы на следующий день оставлять машины дома — их могли элементарно сжечь. В банк были вызваны дополнительные наряды милиции для защиты хранилища. Сейчас трудно передать тот накал. Мы готовились к штурму банка.
Вкладчики демонстрировали откровенную агрессию. Все, что говорилось раньше о доверии к банковской системе, о ее развитости по сравнению с остальной экономикой, — забылось в один момент. Особенно тяжело стало в последние дни ноября, когда мы приостановили выдачу вкладов.
У людей были психологические срывы. Приходила бабушка, которая говорила, что у нее в голове металлическая пластина, которую нужно срочно заменить, иначе она прямо сейчас откроет череп и положит свой мозг нам на стол. В тот момент стала широко распространенной практика торговли справками онкологического диспансера. В этом учреждении за пятьдесят долларов выдавали свидетельство, что у клиента терминальная степень рака и ему срочно нужны средства на химиотерапию. Думаю, что статистика по онкобольным осенью 2004 года резко ухудшилась.
В одном из наших филиалов был случай, когда дедушка пришел в банк и попросил отдать ему вклад. Оказалось, что он копил деньги всю жизнь и в Укрсоцбанк положил их только потому, что считал его государственным. Потом он от кого-то услышал, что вклады не выдают и приехал в банк проверить. Слухи подтвердились. Тогда он попросил переговорить с управляющим. Едва дедушка зашел в кабинет, как сразу же облил себя бензином, взял зажигалку и заявил, что если ему не отдадут вклад, он себя сожжет на глазах у управляющего. Конечно же, ему отдали деньги, но в момент, когда он их получил, у него случился инфаркт. Дедушку забрала скорая помощь.
Топ-менеджеры филиала старались не выходить из своих кабинетов. Приемные были полностью забиты людьми. Их запускали по одному, иначе выдержать напряжение было невозможно. О впечатлениях сотрудников, которые непосредственно общались с людьми, и говорить не приходится. Жизнь из окна служебного кабинета выглядела куда более спокойно. Мало того, что они услышали о себе много нового. На их глазах по отделению ходили деды и палками били по стеклам. Все это сопровождалось криками: «Воры! Бандиты!» Стекла не бились только потому, что сверху на них была наклеена защитная пленка.
С милицией была проблема. Несмотря на усиление нарядов, и у них, и у нас была одна установка: ни в коем случае не усиливать конфронтацию. Они вмешались бы только в случае прямого нападения на банк. Да и то, если бы начался реальный штурм здания, эти четыре человека не играли бы особой роли. Сомневаюсь, что они стреляли бы в людей. Таким образом, милиция просто создавала иллюзию силы.
Когда мы узнали, что Национальный банк постановлением запретил досрочно выдавать вклады, то готовы были открывать шампанское. Было настоящее веселье. Обстановка разрядилась моментально — за два-три дня. Мы уже могли объяснять людям, что есть постановление, его появление вызвано очевидными факторами, и как только разрешится ситуация, сразу же возобновятся выплаты. До этого в принципе сказать было нечего.
Очередей не стало, потому что никому ничего не давали. Деньги выплачивались только на проведение похорон, а также в случае срочной операции. Любые документы, которые подавали люди, проверяла наша служба безопасности. Только после ее заключения мы принимали решение. Какое-то время люди ходили по этажам, сидели в приемной и общались с сотрудниками. Их было много в первые дни после принятия постановления № 576, однако уже не наблюдалось массовой истерии. Люди просили выдать деньги — мы им аргументировано отказывали.
Конечно, вкладчики были недовольны, но чувствовалось, что напряжение спадает. То ли у Нацбанка был высокий авторитет среди населения, то ли сработал универсальный закон. Он гласит, что каждое явление имеет свои стадии жизни. При этом существуют точки невозвращения: если в определенный момент на штурм не пошли — уже не пойдут.
Лучше всех постановление № 576 воспринималось самими банками, поскольку документ был направлен на их защиту. Они сами старались соблюдать правила, установленные регулятором. Показательным был пример с продажей наличных долларов не более тысячи в одни руки. У каждого топ-менеджера банка есть пять-десять клиентов, которые считаются своими и для которых хочется сделать все как можно лучше. Однако даже им приходилось отказывать в конвертации больших сумм. Если бы каждый из топ-менеджеров сделал услугу своим лучшим клиентам, ситуация вышла бы из-под контроля. Они, конечно, обижались, но зато мы пережили кризис.
Джеффри Р. Фрэнкс, бывший старший постоянный представитель МВФ в Украине
История вопросаВ начале 2004 года Украина переживала экономический подъем. После катастрофического падения уровня ВВП в 1990-х годах, финансового кризиса и гиперинфляции в 2000 году рост украинской экономики все-таки удалось восстановить. Уже к концу 2003-го его уровень составил 10 %. В качестве дальнейших гарантий экономической стабильности правительство Виктора Януковича провело переговоры с экспертами МВФ о заключении соглашения «Упреждающий стенд-бай» на период 12 месяцев. Данная программа, утвержденная в марте 2004 года, была создана для обеспечения надежной макроэкономической политики, поощрения структурных реформ и сохранения стабильного уровня развития. Другим побудительным мотивом для согласия со стороны МВФ, вероятно, стало желание Украины заручиться определенной поддержкой извне в управлении экономикой в предвыборный год. В ином случае, преемственность политики можно было ставить под сомнение.
Устойчивый рост начала 2004 года завуалировал хрупкость восстановительного процесса, оставив экономику уязвимой перед лицом негативных потрясений. Резервы центрального банка — каркас для поддержания обменного курса и банковской системы в целом — возросли с 1 млрд. долл. в 19981999 годах во время финансового кризиса до более 6 млрд. долл. к концу 2003-го. Однако эти показатели были все еще низкими по отношению к мировым стандартам для страны с режимом фиксированного обменного курса, подверженной волатильности в экономической и политической средах. Хотя после финансового кризиса банковская система и была восстановлена, уровень доверия населения к банкам оставался очень слабым. Рост экономики зависел от экспорта нескольких ключевых секторов — стали, продуктов химической промышленности и зерна, что привело к резкому скачку инфляции.
