Валентин Фалин - Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски
Научно-технический прогресс и качество. Возможности ускорения НТП и повышения качества продукции будут зависеть от конкретных направлений государственной политики, с одной стороны, и перестройки хозяйственного механизма — с другой.
Обновление основных фондов на новой технической основе, которое служит одновременно и результатом и предпосылкой НТП, идет в большинстве отраслей народного хозяйства СССР пока еще недостаточно быстро для того, чтобы переломить тенденцию нашего прогрессирующего отставания по техническому уровню, производительности и надежности оборудования и приборов от США и других развитых капиталистических стран.
Узким местом в обеспечении экономически целесообразного обновления производственного аппарата остается машиностроение. По большинству видов машин и оборудования существующий парк в 25—30 раз превышает объемы их годового выпуска машиностроением СССР.
В сложившихся условиях даже при последовательной и энергичной реализации курса на ускоренное развитие машиностроения и повышение качества его продукции вряд ли можно ожидать быстрого ощутимого эффекта в плане технического перевооружения других отраслей народного хозяйства и, соответственно, вывода выпускаемой ими продукции на уровень требований мирового научно-технического прогресса.
Между тем сами по себе возможности успешной реализации указанного курса вызывают сомнения. Очевидно, что эти возможности в решающей степени будут зависеть от того, будет ли советское машиностроение выпускать технически передовую и совершенную продукцию. Однако по расходам на НИОКР в машиностроении мы сейчас заметно отстаем от развитых капиталистических стран. В США указанные расходы на протяжении последних 20 лет заметно (на 10—20%) превышают среднегодовые объемы капиталовложений. В машиностроении же СССР затраты на НИОКР в 1985 г. составляли лишь не более 10% объема капиталовложений, то есть были в 5— 10 раз ниже американских. Подобные пропорции планируются и на перспективу. Трудно представить, как при подобном положении можно выйти на мировой уровень и обеспечить адекватное западным странам обновление продукции машиностроения.
В. Фалин
Приложение 9
Докладная записка В.М. Фалина М.С. Горбачеву.
14 апреля 1988 года
Уважаемый Михаил Сергеевич!
Ни о каком предмете, ни о какой истине нельзя высказаться полно, если не произнести о них два противоположных суждения. Так полагал человек неординарный по имени Гегель, которому многим обязана диалектика. Марксистская, добавлю, ибо возникли еще теологическая, вульгарная и другие разновидности диалектики, ставящие свои собственные задачи и цели.
Недавно мы с вами имели возможность лицезреть пример контрастно разных подходов, казалось бы, в одном совместном деле. Кое-кто хотел даже постфактум уверить — в одном общем строю. Позвольте на сей счет собственный взгляд иметь и без излишней драматизации, ненужного сгущения красок откровенно поделиться с Вами некоторыми мыслями.
«Искренность в политике, то есть в той области человеческих отношений, которая имеет дело не с единицами, а с миллионами, — отмечал В.И. Ленин, — искренность в политике есть вполне доступное проверке соответствие между словом и делом» (ПСС, т. 32, с. 259). Это верно особенно сегодня. Это безошибочный метод для оценки всего, что было вчера. Это безотказный критерий для выверки курса в день грядущий. Нет, не только курса, но каждого конкретного шага.
Начиная революцию в революции, мы четко понимали — работа предстоит адовая. Каждый, кто присягал перестройке сознательно и честно, брал на себя частицу ответственности за исторические без преувеличения решения, за сделанный бескомпромиссный выбор. Да, в определенном смысле проверялись и проверяются моральные, политические и деловые качества каждого партийца. Кто и что стоит? Где глаза у него, на лбу или на затылке? Насколько открыто его сердце заботам и боли ближнего? Вступил человек в партию, чтобы служить народу или по карьерным, а может быть, хуже того — корыстным мотивам?
Заранее было ясно — не у всех достанет убежденности, выдержки и характера, чтобы твердо пройти отмеренную реалиями дистанцию. Немало, наверное, будет и впредь таких, кто отвернется от перестройки при столкновении его личных удобств с социальной справедливостью на практике. Еще долго будут давать себя знать въевшаяся привычка двигаться по наезженной колее, скверный обычай хвататься за административный рычаг, когда возникает дефицит права и аргументов, или самое затрапезное малодушие, вызывающее дрожь в коленях в ожидании грозы и жгучее стремление обкорнать перестройку, свести ее к перестановке слагаемых.
Нет, полуперестройка, полудемократия, полугласность партии не нужны. Так же, как ей не нужна полуправда, полугуманизм, полусоциализм. Возможно, есть глухие на ухо, кто до сих пор это не расслышал. Проставим точки над «i»: пороки приказного метода управления не компенсировать никакой новейшей технологией. Этот метод должен быть отвергнут и в экономике, и в социальной сфере, и в деятельности Советов, и не в последнюю очередь в жизни партии.
Ни при каких обстоятельствах нельзя на смену одним догмам тащить другие — осовремененные, прихорошенные, округлые, но тоже догмы. Ни в большом, ри в малом мы не можем допустить противопоставления социализма и демократии, к чему нас толкают приверженцы «золотой середины», приговаривая — хоть какой-никакой социализм при нас и как бы чего не вышло, если будем рисковать.
Вдумайтесь: зарубежные наши недруги пророчествуют — ничего с перестройкой не выйдет, пока не отречетесь от социализма. Доморощенные «скептики» наводят тень с другого конца. А итог схожий. Знаете что — они не очень-то не правы, если предположить, будто социализма без культа и культиков, без презумпции всеобщей виновности и неладов со здравым смыслом быть не может.
В условиях войны, когда подчас любое решение было лучше, чем никакое, когда на волоске висела судьба страны и «нужно» считалось непререкаемым понятием, командный стиль руководства являлся меньшим злом. Но превращать навязанную нам форму правления в способ существования — в тот самый «реальный социализм» — не гоже. Это значило бы обкрадывать марксизм-ленинизм, низводить его до еще одного политического театра, коими в изобилии отмечен наш XX век.
Или впрямь социализм не в состоянии накормить досыта людей, обуть и одеть их, дать жилье, позаботиться о здоровье, обеспечить наилучшим образованием? Неужто стерлись в памяти первые послеоктябрьские годы, буквально перевернувшие Советскую Россию и материально, и социально, и духовно? Ресурсов у Республики Советов было-то всего Ничего. Но ресурсы эти сплавились воедино с раскрепощенным духом и волей народа, с его интеллектом, и дело пошло, да еще как пошло!
Сегодня в нашем распоряжении потенциал огромный — почти необъятный. Соедините духовные и материальные начала, и вы обретаете базис, не уступающий никому и превосходящий многих. Так и не как иначе надо ставить вопрос. Базис — не каталог машин, не только триллионы квч электроэнергии, сотни миллионов тонн угля, нефти, стали. Важнейшей его составной является интеллект нации, оплодотворяющий материю и ставящий ее на службу социальной цели. Противники перестройки не видят этого или не хотят понимать.
У К. Маркса, совсем молодого между прочим, есть изумительная по глубине мысль: «Отнимите... общественную власть от вещей, и вы должны будете дать эту власть (одним) лицам над (другими) лицами» (Архив Маркса и Энгельса. 2-е изд. М., 1939, т. IV, с. 89). Удивительно емко и прозорливо. Создайте человеку условия, делающие его человеком, и вы получите личность. Кому же, спрашивается, этим заняться, как не партии, написавшей на знамени своем — все во имя человека, все для блага человека?
Путь в неизведанное предполагает мужество. Много мужества — не на одну лихую атаку и уж совсем не на пару пылких заклинаний. Не каждого природа наградила терпением, без которого здание солидное во всех его конструкциях от фундамента до конька крыши не возведешь. Многие свыклись с психологией временщиков — на скорую руку, лишь бы как бы, для отчета под очередное торжество.
Быть, а не казаться. Во всем докапываться до сути. Слушать не эхо, а рождающий его звук. Никогда не терять из поля зрения человека — живого, а не некоего усредненного, статистического. Будущее станет именно таким, каким мы его сделаем. Каким мы его делаем теперь. Поэтому очень важно, крайне важно определиться, что есть наш идеал.
Могут ли нас удовлетворять достижения прошлых десятилетий и безразлична ли нам цена, которая за них заплачена? Достойно ли уходить от неудобных и тяжелых вопросов, прикрывая срам так называемыми «историческими реликвиями»? Социализм — не реликварий, и никакие «высшие соображения» не оправдывают низостей и преступлений. Ничто в мировоззрении социализма не предполагает вождизма, принижения роли масс, стирания индивидуальности человека. Не приняв это за политический и нравственный императив, мы не оградим себя должным образом от культистских рецидивов в будущем.
