Юмор императоров российских от Петра Великого до Николая Второго - Арсений Александрович Замостьянов
Веками ходили и ходят слухи, что отцом императора Павла Петровича был граф Сергей Васильевич Салтыков.
Взойдя на престол, Александр III спросил у двоих историков, чьим же сыном на самом деле был Павел I.
— Скорее всего, графа Салтыкова — ответил первый историк.
— Слава тебе, Господи, — воскликнул Александр и перекрестился, — значит, во мне есть хоть немножко русской крови.
Другой историк ответил иначе: — Отец Павла Петровича — император Пётр Фёдорович.
На что Александр III отреагировал тоже весьма остроумно: Ну, слава Богу, мы законные!
Разные версии этой истории и в наше время помогают лекторам и острословам.
А чего стоит такая шутка про собственных министров: «Когда докладывает Дурново (директор Департамента полиции), я всё понимаю, а он ничего не понимает, когда докладывает Витте (министр финансов) — он всё понимает, зато я не понимаю, а когда Кривошеин (управляющий Министерством путей сообщения) — не понимаем ни он, ни я».
Когда Бухарский эмир прислал крупную сумму в императорский благотворительный комитет, император начертал: «Это любезно, но деньги награбленные». Так острит сильный лидер, уверенный в себе и успевший разочароваться в людях, подобно отцу и деду.
Расскажем и ещё одну хрестоматийную историю. Когда кузен императора великий князь Николай Николаевич задумал жениться на Софье Бурениной, дочери лавочника-меховщика, которая, к тому же, как и ее жених, увлекалась столоверчением. Император, по традиции, должен был одобрить этот брак. Он согласился, при условии, что у госпожи Бурениной не будет никакого положения при дворе. И тут она проявила характер и взбрыкнула. Получив нечто вроде ультиматума, Александр III заявил, что он в родстве со всеми европейскими дворами, а с Гостиным двором еще не был и быть не хочет. Это была истинно царская шутка. А неравный брак распался вскоре после помолвки.
Он производил сильное впечатление на подданных — в особенности на крестьян, видевших в нем подлинного царя из сказки. Ведь в те годы массовая культура еще не заменила фольклор…
Как-то раз царский поезд неожиданно остановился на маленьком разъезде. Один из собравшихся поглазеть мужиков увидел Александра Александровича, снял шапку и прошептал: «Вот это царь так царь!» И тут же приправил речь отборной деревенской матерщиной ввиду глубокого волнения. Его хотели арестовать, но император подозвал перепуганного мужика и дал тому 25-рублевку (где имелось изображение царя): «Вот тебе мой портрет на память!»
Щи да каша
Он не хотел становиться светским человеком, ненавидел балы и пышные приемы. Если доводилось бывать на этих мероприятиях — держался раздраженно, грубовато комментировал танцевальные маневры молодых «хлыщей» и норовил поскорее удалиться. В любительском оркестре игрывал на трубе — для себя и узкого круга приятелей. Вот это другое дело! Там и пошутить можно — в бодром стиле, без лицемерных иносказаний.
В обращении он скорее напоминал миролюбивого генерала в отставке, чем монарха своего времени. Одежду предпочитал удобную, к франтовству склонности не имел, хотя на некоторых портретах выглядит настоящим денди. Питал склонность к головным уборам без козырьков. Во-первых — потому что таковы традиционные русские шапки. Во-вторых — вспоминал орлов, которые всю жизнь открыто смотрят на солнце, а зрением обладают острым.
Даже на коронационном обеде Александра III подавали перловый суп и горох в стручках. Самую простую крестьянскую еду. А ему и не требовалось большего. К тому же, такова была его программа — возвращение к русскому стилю во всём. От архитектуры до гастрономии.
Сергей Юльевич Витте — буржуа до кончиков ногтей, даром что граф — в мемуарах восхищался «умом сердца» и благородством, присущим царю, при котором его карьера протекала триумфально. «Он обладал благороднейшим — мало сказать благороднейшим, — он обладал именно царским сердцем. Такое благородство, какое было у Александра III, могло быть только, с одной стороны, врожденным, а с другой стороны — не испорченным жизнью», — рассуждал Витте.
Например, Витте вспоминал: «Он терпеть не мог излишней роскоши, терпеть не мог излишнего бросания денег — жил с замечательной скромностью. Конечно, при тех условиях, в которых приходилось жить императору, часто экономия его была довольно наивна. Так, например, я не могу не сказать, что в его царствование, когда я был министром, при дворе ели сравнительно очень скверно. Я не имел случая часто бывать за столом императора, но что касается так называемого гофмаршальского стола, то за этим столом так кормили, что, можно сказать, почти всегда, когда приходилось там есть, являлась опасность за желудок. И кажется, император Александр III не мог достигнуть того, чтобы исправить гофмаршальскую часть. Сам император Александр III любил пищу чрезвычайно простую, и когда ему его стол приедался, то он, будучи уже, бедный, больным, в последние полгода его жизни или немного более иногда просил как лакомства, чтобы ему приносили обед обыкновенный солдатский или охотничий из ближайших казарм или охотничьей команды».
Карикатурный образ Александра III на редкость далек от оригинала. Алкоголик, тугодум, осовремененная версия Ивана Грозного — всё это совсем не про него.
Вот уж кто не любил величественных жестов и не окружал себя имперским византийским ореолом. Говорить о пьянстве императора и вовсе не приходится: он имел обыкновение работать каждый день. Вина не чурался, но меру знал. Больше пил кваса, чем вина, иногда примешивая к нему шампанское. Разве что по молодости, еще будучи
