Андрей Дикий - Евреи в России и в СССР
Но доминирующий класс, который очень быстро выкристаллизировался кругом большевиков, в большинстве своем состоял из инородцев, людей чуждых русскому народу. Этот факт, возможно, был полезен для них, чтобы держать в подчинении массы, т. к. большевистская автократия была построена на их абсолютном презрении и пренебрежении к народу, которым они управляли». (Стр. 207–299 книги «От свободы к Брест-Литовску».)
Какова же была численность еврейской этнической группы в пределах СССР во второй половине 30-х годов, т. е. в годы максимального заполнения евреями всех отраслей жизни страны? Дать абсолютно точные цифры нет возможности по целому ряду причин: много евреев приняло типично русские псевдонимы и выступают под псевдонимами; еще больше совершенно официально переменили свои еврейские фамилии. Целые страницы «Известий» в начале 20-х годов были заполнены сообщениями о перемене имен и фамилий, что законом разрешалось и не было сопряжено с какими бы то ни было расходами и волокитой. Кроме того, надо иметь в виду, что при переписи населения рубрики «вероисповедание» вообще не было, а ответить на вопрос о «национальности» предоставлялось самому опрашиваемому. Пользуясь этим, немало евреев, не меняя своей фамилии, могли заявить, что они «украинцы», «русские», «белорусы»…
В статистических сводках в рубрику «евреи» без какой-либо проверки зачислялись все те, кто при переписи сами назвали себя и своих несовершеннолетних детей «евреями». Естественно, что при таком способе проведения переписи некоторое число настоящих евреев не попадало в рубрику «еврей» и тем уменьшалось абсолютное число евреев, пребывавших в СССР.
Возможно, что чисто еврейские организации вели свою собственную статистику, более точную, чем официальная советская, но в статистических исследованиях никаких данных об этом нет.
Предположение это не невероятно. Не так давно, в 1965 году в США, в Нью-Йорке, объединение чисто еврейских организаций выступило с обвинением правлений 50 нью-йоркских банков в том, что они не допускают на руководящие посты и в состав правлений евреев или, если и допускают, то в процентном отношении, которое не соответствует проценту евреев – жителей Нью-Йорка. По утверждению еврейских организаций, в Нью-Йорке 25 % жителей составляют евреи, а на руководящих постах в банках евреи составляют всего от двух до трех с половиной процентов. Дальше в этом обвинении стоит, что в 82 % нью-йорских банков на ответственных местах нет евреев, а в 60 % банков нет евреев в числе членов правлений.
Все, приведенное выше, цифровые данные есть результат секретного четырехмесячного обследования племенной принадлежности 1250 высших служащих и членов правлений в 50 банках Нью-Йорка. Это обследование произвели восемь служащих еврейской центральной организации.
Председатель объединения банков Нью-Йорка Остин С. Морфи на это ответил, что банки не знают и не интересуются, кто из их служащих, директоров или членов правления еврей, а кто нет. В анкетах и личных делах служащих нет рубрик о расе, происхождении, цвете кожи, вероисповедании, что должно бы было быть известно еврейским организациям. Как и на основании каких данных еврейские организации пришли к приводимым ими цифрам и процентам – неизвестно. (Напечатано в «Хералд Трибюн» 21 октября 1965 года).
После этого ответа объединенные еврейские организации этого вопроса больше не поднимали на страницах печати, хотя, конечно, это не значит, что вопрос этот окончательно. снят с очереди.
Приведенный выше случай показывает насколько внимательно и организованно евреи следят за всеми успехами и неуспехами своих единоплеменников во всех странах мира.
Так, например, в Лондоне регулярно выходит бюллетень «Евреи и еврейский народ» – сборник материалов иэ советской печати (на русском и английском языках). В этом бюллетене приводятся все данные о назначениях, производстве в чины, наградах, орденах получаемых евреями – гражданами СССР за отчетный период (обычно трехмесячный). Начиная от генералов и кончая знатными доярками и героинями труда – еврейками. Приводимые данные комментируются и подчеркивается, если, по мнению евреев, их единоплеменники недостаточно награждены и продвинуты в СССР.
Учитывая все изложенное выше, при установлении числа евреев в СССР приходится исходить из официальной советской статистики, делая при этом поправку на тех евреев, которые провозгласили себя «русскими», «украинцами», «белорусами» или представителями какой-либо другой национальности.
По данным, опубликованным в 1939 году в ежегоднике «Еврейский Мир» (очерк С. Познера), число евреев в СССР в 1935 году было 2.900.000, что составляло 1,8 % всего населения государства. Надо полагать, что в действительности их было несколько больше, но насколько больше – неизвестно. Предположительно их было не меньше 3.000.000.
Вот эти-то три миллиона евреев и дали из своей среды почти весь правящий класс двухсотмиллионного Советского государства, что с предельной очевидностью явствует из списков, помещенных в настоящем труде, а также, из приведенных выше, высказываний и свидетельств наблюдателей-иностранцев.
В первый период – период захвата власти над Россией – особых знаний, образования, опыта, квалификации для занятия ответственных и руководящих постов во всех областях жизни государства не требовалось. Для этого достаточно было напористости, самоуверенности, верности Партии и, конечно, родственной и племенной близости с теми, кто составлял ядро власти.
Но когда власть была захвачена, новый правящий класс столкнулся с необходимостью для занятия ответственных постов иметь и соответствующее образование, которого не было у разных «активистов», которые с храбростью невежества брались решать все вопросы.
Дореволюционная интеллигенция и крупные специалисты были безжалостно истреблены, а тем из них, которые уцелели, новая власть не доверяла. Если кого и принимали на службу – к нему приставляли «комиссара», который, ничего не зная и не понимая, только тормозил работу.
Надо было создавать свою интеллигенцию, кадры образованных людей из тех групп населения, в верности и преданности которых новой власти не могло быть сомнений. Группы эти были почти все еврейство и те многочисленные активисты, которые выдвинулись в начале революции и были беззаветно преданы новой власти.
Обеспечивши себя от опасности проникновения в ряды образованных людей элементов «социально чуждых» (т. е. ненадежных), недопущением таковых в высшие учебные заведения, и сделавши исключение для евреев, как представителей «угнетаемой и преследуемой» при старом режиме нации, было приступлено к созданию новой интеллигенции, новой элиты страны.
Теоретически она должна была быть создана из людей «от сохи и станка», для чего даже были созданы так называемые «рабфаки» для подготовки этих активистов к прохождению курса в высших учебных заведениях.
Во что вылилось это практически, показывают статистические данные о племенном составе студентов высших учебных заведений в СССР. По данным С. Познера («Еврейский Мир», 1939 год), евреев – студентов в высших учебных заведениях было больше 20 процентов (20,4 %), в то время, как еврейская этническая группа составляла меньше 2 процентов (1,8 %) по отношению ко всему населению СССР.
Если сравнить процент студентов на тысячу душ населения, то получим:
На одну тысячу русских было студентов (русских) – 2,8. На одну тысячу украинцев – студентов (украинц.) – 2,00. На одну тысячу белорусов – студентов (белорус.) – 2,4. На одну тысячу евреев – студентов (евреев) – 20,4. Приведенные выше данные относятся к 1935 году. В следующее десятилетие процент евреев-студентов неуклонно рос. Точных данных о проценте студентов-евреев не имеется. Есть только косвенные указания на это. Так, например, бывший московский студент Давид Бург в своей статье «Еврейский вопрос в СССР» (помещенной во II части этой книги как Приложение) сообщает, что процент студентов-евреев на одном из технических факультетов Москвы перед войной был равен 40 %. А по многочисленным сообщениям лиц, бывших студентами в те времена, процент студентов евреев был значительно выше.
Обстоятельство это не могло не вызывать соответствующих настроений среди остальной, не-еврейской массы студенчества. Студенты-не-евреи, равно как и все население страны, отлично понимали, что если рост процента студентов-евреев продолжится таким же темпом, как это шло до войны, то в недалеком будущем студент-не-еврей станет редкостью в высших учебных заведениях страны.
К этому надо добавить и еще одно обстоятельство: при сдаче экзаменов неудовлетворительная оценка знаний студента-еврея могла вызвать обвинение профессора в «антисемитизме» – в отрицательно пристрастном отношении к студентам-евреям, чего профессора не могли не бояться. Конечно, это бывало не всегда и не везде. Но бывало. И нередко. При сдаче экзамена студент-еврей обнаруживает свое незнание и неподготовленность. Экзаменатор высказывает свое мнение. В ответ студент-еврей говорит: «Это потому Вы меня режете, что я еврей»… Смущенный профессор задает еще несколько «детских» вопросов, на которые не ответить трудно… А потом ставит удовлетворительную отметку и студент-еврей, с видом победителя, возвращается на свое место…
