Юрий Шалыганов - Проект Россия. Полное собрание
Не уважают больше.
Булат Окуджава(советский поэт)
Из наших рассуждений следует, что максимально прочной конструкцией является монархия. Ее главное преимущество в легитимности власти. Монархия отличается от диктатуры тем, что имеет основанием авторитет, а не силу. Если даже основатель династии получает власть силовым способом, основанием своей власти он всегда делает религию.
Признавая монарха служителем Бога, народ видит в нем мистическую фигуру. Глава семьи служит Богу по-своему, священник – по-своему. Особым образом служит Богу и царь. Вступать в конфликт с монархом – значит, вступать в конфликт с Тем, Кто дал монарху власть. Сама мысль о бунте против такой власти есть величайший грех. В атмосфере религиозности народ воспринимает неудачи монарха как кару Божию. В атмосфере демократии народ всегда относит неудачи власти к глупости правительства.
Эффективная власть – это независимая власть. Подлинная забота о благе общества возможна только в условиях, когда высшая власть недостижима в принципе, и потому независима. Учесть состояние всех частей и принять решение, ориентированное на благо целого, можно только при условии полной независимости и недоступности. Так действует мозг. Например, если сознание плывущего человека получает от уставших рук сигнал, что они хотят отдохнуть, он не позволяет им отдыхать, чтобы человек не утонул. Он дает команду работать, несмотря ни на что. В конечном итоге такое решение спасет весь организм, в том числе и руки. Но стоило бы мозгу уравняться в правах с остальными частями тела и принять решение по поводу уставших рук через демократическую процедуру, человек бы утонул. Части, не умея осмыслить целого, начали бы бороться за свои «права». Просчитывается, что равноправие лишило бы всех жизни. Кстати, именно это мы наблюдаем в сегодняшней действительности.
Монархия выводит высшую власть за границы борьбы. До тех пор, пока будет возможность получить власть в результате борьбы, наверх будут проникать самые опасные хищники, для которых власть не более чем инструмент решения личных проблем. Власть, которую можно получить как приз, неизбежно привлекает самых талантливых хищников, видящих в ней лицензию на вседозволенность.
Монарх представляет максимально независимую власть. Ему нет нужды мараться в грязи бюрократических игр и брать на себя обязательства перед теми, кто помог ему прийти к власти. Наследник никому не обязан своей властью, кроме как факту своего рождения. Любая иная власть, в силу того, что постоянно должна выбираться или завоевываться, рождается и умирает в зависимости. Это ее неотъемлемый порок, который не устраняется даже теоретически. Такая власть зависима от рождения, по факту своего возникновения, которым обязана определенной силе. Кто эта сила, крестьяне или банкиры, не имеет значения. Важно, что перед этой силой у правителя возникают обязательства. Как он будет гасить эти обязательства (или не будет, обманет) – второй вопрос. Главное власть от рождения отягощена обязательствами, не имеющими к государственным интересам никакого отношения. Особенно ярко это видно на примере демократического строя, когда претенденты на власть даже не скрывают, что являются представителями определенных политических сил, а не всего общества. Они представляют не интересы России, а интересы части России. Это принимает гротескные формы. Появляются партии телезрителей, садоводов, автолюбителей, военных, предпринимателей и т. д. Это даже не смешно.
Разумеется, не все так однозначно. Если у народа закрадывалось сомнение в истинности монарха, возможен был бунт, с логической точки зрения «бессмысленный и беспощадный». Народ, оскорбленный в самых высших чувствах, рушил все на своем пути, в большинстве оставаясь верным заповедям Бога. Он не грабил тех, против кого бунтовал. Он сжигал и разрушал добро, неправедно нажитое через обман. В этом зарубежные историки усматривали парадокс. Оперируя логикой, они бы признали в бунте смысл, если бы бунтующие не сжигали добро, а забирали его себе. Но в том-то и есть наша логика, что она ориентирована на заповеди, а не на выгоду. Брать чужое нельзя, даже если это очень выгодно. А бунтовать против власти, которая «не от Бога», можно и нужно, потому что власть не от Бога есть поругание веры.
Случаи, когда народ поднимался против «ненастоящего царя», найти можно и в нашей истории сколько угодно. Например, сын Годунова, Федор, венчанный на царство по всем правилам. Далее —
Лжедмитрий I. Затем польский королевич Владислав. Всем им народ присягал на верность. Но всех этих царей он сверг, как только усомнился в их легитимности. Если власть не от Бога, то это и не власть. Это диктатура, которую надлежит свергнуть.
* * *Красоту цветка лучше всего передает один цветок. Высшие человеческие качества лучше всего передает один человек. Толпа демонстрирует обратное. Никакая дума близко не выразит нравственный идеал лучше, чем один человек. Лицемерный спектакль, разыгрывающийся во всех представительных собраниях – лучшее тому подтверждение.
Такой гигантской стране как Россия, нужен не временщик, а хозяин, не диктатор, а отец. Нужен человек, которому нет нужды воровать и жульничать, чтобы рассчитаться с теми, кто помог ему прийти к власти, нет нужды подстраиваться под уровень народного понимания. России нужен Отец. Власть отца только тогда не становится бременем, когда домочадцы не претендуют на нее. Если члены семьи оспаривают власть отца, ничего, кроме глупости и самодурства в такой семье не будет. Когда высшая власть выведена из сферы борьбы, это дает ей возможность стоять над схваткой, действуя не по писаному закону, но по неписаному. Стоит нарушить это правило, наградить всех членов общества правом руководствоваться личным благом, умрет целое. Уставшие руки тонущего человека перестанут грести из последних сил.
Чтобы этого не произошло, необходимо руководствоваться законом целого, а не части (вспомните пример о координации деятельности мозга и других частей человеческого организма). Отдельный член общества не может оперировать такими категориями. Ориентироваться по ситуации, игнорируя, если того требуют обстоятельства, формальный закон, имеет право только голова. Если такое право получают все, возникает хаос. Если такого права нет ни у кого, закон душит общество.
На свете нет правительства, всегда действующего по закону. Все нарушают закон, потому что никакой закон не в силах поспеть за ситуацией. В результате закон говорит одно, а ситуация диктует другое. Когда на словах одно, а на деле другое, возникает двойная мораль. И только при монархии такое нарушение невозможно, потому что воля отца имеет статус закона.
Считать, что можно придумать идеальные законы, учитывающие все нюансы, – утопия. Идеальные законы, которых, кстати, не было за всю историю человечества, смогут действовать на определенном временном отрезке. Пройдет время, общество поменяется, идеальные законы перестанут быть идеальными. Их снова придется нарушать, и снова двойная мораль.
Как мы видим, идеальный закон – утопия. В итоге торжествует Рынок, который собирает лучшие силы, но не для блага общества, а для его пожирания. Людей заколдовывают и отнимают у них все. В том числе душу. По закону.
* * *Монархия опирается на религию для фундаментального, а на логику – для сиюминутного. Монарх есть капитан, отслеживающий курс государственного корабля. К этому он подготавливался с младенчества, в условиях максимальной нравственной чистоты. Царь отслеживает курс государственного корабля, ориентируясь на благо страны, а не на личное благо. При демократии власть получает человек, прошедший все ступени демократического и чиновничьего ада. За это время он превращается в паука, который, оказавшись в банке с другими пауками, победил всех. Каким он стал за время «борьбы», догадайтесь с трех раз… Моральные качества демократического правителя не идут и не могут идти ни в какое сравнение с моральными качествами православного царя.
Принцип монархии, адаптированный к современным условиям, образует новую модель, обращенную в ХХII век и третье тысячелетие. Она устремлена в будущее, а не в прошлое. Русский святой праведный Иоанн Кронштадтский говорил: «Демократия в аду, на небе – Царство».
Во все времена простые люди сознавали ситуацию лучше ученых. Они чувствовали преимущества монархии перед другими формами правления. Поэтому до последнего держались за царя. Инстинкт и житейский опыт подсказывали: если есть лицо, не заинтересованное грабить народ, если есть Отец, к которому можно обратиться по-человечески, которого можно любить, – у народа будет защитник. Такой Отец будет смотреть на страну с позиции ответственности перед Богом, а не с позиции приближающихся выборов. Не будет царя – не будет защитника. Все лучшее утонет в парламентской демагогии, за которой стоят корыстные интересы. Власть затуманится, измельчает, размажется и в итоге переориентируется на прибыль. Представьте, ваша семья имеет главным ориентиром не человеческие ценности, а прибыль. Можно догадаться, как вы будете использовать жену. Ну и что из того, что это проституция. Зато как выгодно!
