Юрий Шалыганов - Проект Россия. Полное собрание
В итоге это всегда вырождается в образчик поздней КПСС, наполненной людьми, именующими себя коммунистами и рассказывающими пошлые анекдоты про коммунизм. Чтобы ярче представить всю ничтожность этих правителей, вообразите человека, который говорит, что он верующий, но при этом рассказывает пошлые анекдоты про свою религию и Бога. Традиционно эти типчики никакого чувства, кроме брезгливости, не вызывают.
Глава 2
О партии
Что есть политическая партия? Во-первых, это лекарство для государственного организма. После выздоровления лекарство не нужно. Это значит, политическая партия после решения своих целей должна уничтожаться. Во-вторых, партия, это хищник, который сначала борется со своими врагами, постепенно распространяясь на всю страну. Когда он съедает всех врагов, и ему становится некого есть, он начинает поедать сам себя.
Любая партия, если ее не уничтожить, после выполнения своей функции превращается в язву на теле государства. Поэтому любое общество под властью партии обречено. Идейное наполнение партии не имеет значения. Будь то фашисты, демократы, коммунисты или еще кто-то, все произойдет в два этапа.
Первый – борьба за власть, время суровых испытаний. Под партийные знамена стягиваются только воины духа, готовые на страдания и смерть ради идеи. Про таких у Некрасова сказано: «Ему судьба готовила путь славный, имя громкое народного заступника, чахотку и Сибирь». Эти испытания выполняют роль очистительного огня, выжигая «соломенных» людей, «стальных» же сплавляя в монолит. Страдания выводят из партийного организма «шлаки» – ищущих выгоды или просто случайных людей. Никакая сила, кроме организации из таких же «стальных» людей, не может противиться настоящей партии. Государство со всем своим карательным аппаратом по сравнению с этими людьми – ничто. Оно может убить некоторых членов такой организации, но никогда не сможет их победить. Непобедимость – их внутреннее и потому неустранимое качество. Как солома никогда не сможет противостоять натиску стали, так и чиновники никогда не будут способны противостоять натиску воинов. Общество государства погибнет под натиском общества партии.
Второй этап – получение партией власти. Возникают принципиально новые условия. Если борющаяся партия несла своим членам страдания, то победившая несет привилегии. Разные условия стягивают и объединяют людей разных типов. На выгоду стягиваются обыватели, ищущие личных благ. Это объективный закон. В партию-победительницу как мухи на мед, начинают слетаться карьеристы и приспособленцы. Идея, за которую вчера умирали, при активном участии новых «партийцев» выхолащивается, обрастает канцеляризмами и умирает.
Партия, пока живы старые борцы, сохраняет первичное «лицо», но из-за нарастающего потока карьеристов, устраивающих внутрипартийную драку за посты, быстро хиреет. Все начинает решать не бескорыстная преданность делу партии, а владение приемами бюрократической борьбы. Побеждает тот, кто умеет подставить товарища и лучше прогнуться перед начальником. Люди чести в такой борьбе всегда оказываются побежденными. Верх наполняется негодяями. Укрепляя себя, они притягивают таких же негодяев.
Если в борющейся партии уплотнения (группировки) возникали только вокруг идейных моментов, то в победившей партии группировки возникают по меркантильным поводам. Как раньше группы выдавливали одиночек, проникших в партийные ряды с меркантильными целями, так теперь идет тот же процесс, но с обратным знаком – выдавливаются идейные одиночки.
Между рядовыми членами партии и партбоссами встает стена непонимания. Рядовые партийцы, видя предательство идеи, или сами пускаются во все тяжкие, или безрезультатно ищут правду, или идут на компромиссы, приспосабливаясь к новым условиям, или покидают партийные ряды.
Никакая идейная борьба в новых условиях больше невозможна. Революционно-идеологическую элиту сменяет административно-хозяйственный актив. В лучшем случае места вождей занимают честные завхозы. В худшем – воры. Но в конечном итоге политкомиссаров всегда сменяют политкоммерсанты. На «теле» партии возникает злокачественная опухоль, растущая вокруг тщеславия (тщетной славы) и стремления к выгоде. Новые «партийцы» никогда не верят в то, что говорят. Для них это просто выгодная работа. Двойная мораль разрушает ключевые и фундаментальные узлы государства.
В книге «Сломанный меч империи» М. Калашников пишет: «Нет, мы не проиграли американцам. Нам всадили кинжал в спину свои же партийные бонзы. Для победы в полувековой холодной войне не хватило одной лишь «малости» – суровой, закаленной элиты. Нас убили „номенклатурно-комсомольские черви“». К сожалению, автор не понимает, что появление «червей» есть следствие системы. Партия-победительница их генерирует, а аппаратно-чиновничья борьба селекционирует. В конечном итоге во власть попадают только самые «ядреные» черви, прошедшие все круги ада.
Глава 3
Ущербность диктатуры
Понятно, что под такой властью никакое общество жить не сможет. И ничего здесь не сделаешь. Поэтому диктатура, независимо от того, кто ее осуществляет, – партия или человек, – самая ущербная конструкция. Партийная бюрократия всегда есть власть беспринципных. Власть любой партии – самая обычная диктатура, ибо, если власть всякой партии основана на силе, значит, всякая правящая партия есть диктатор. Чтобы скрыть это обстоятельство, власть утверждает, что властвует только потому, что ее народ выбрал, то есть прячется за ширмой демократии. Но шила в мешке не утаишь. Народ знает, что он ничего не выбирал. В итоге возникает двойная мораль со всеми вытекающими последствиями.
Наиболее понятен пример с русскими коммунистами. Согласно коммунистической теории, власть должна не назначаться, а выбираться народом. В первые годы советской власти это привело к тому, что выбираться во власть стали местные богатеи, располагавшие средствами для рекламной кампании, о чем писал Л. Троцкий. Получилось точно как в пословице: за что боролись, на то и напоролись. Хотели народных выборов власти? Получайте!
Что делать? Как оправдать власть? Коммунисты нашли выход в рекомендациях. То есть партия не назначала руководителей, а рекомендовала. Но эта уловка не отвечала на фундаментальный вопрос: на каком основании, товарищи, правите? Откуда ваша власть, раз Бога нет и выборов нет?
Чтобы не выглядеть диктаторами, пришлось возвращаться к выборам, правда, на этот раз фиктивным, то есть прятаться за вывеску демократии. Начались потешные выборы, где 99,9 % голосовали за КПСС. Всем, и в первую очередь коммунистам, было очевидно, что это профанация, но где выход? Признаться в диктатуре – самоубийство. Сказать, что их власть от Бога – курам на смех. В итоге говорили одно, делали другое.
В Евангелии сказано, что «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет» (Мф. 12:25). Американцы лишь помогли «углубить и расширить». Система рухнула из-за своего неустранимого внутреннего порока – отсутствия фундамента. Работы Ленина и прочих теоретиков не могли служить фундаментом, потому что исходили из утопических установок демократии, а не из реальной природы человека.
Власть КПСС продержалась бы дольше, если бы партия сказала правду: что выборы – это не выборы в прямом смысле, а ритуал, демонстрирующий единство партии и народа (примерно по этому пути идет правительство Китая). Возможно, такое признание и устраняло бы повод для рождения двойной морали, но не решало бы главного. Вопрос, на чем, товарищи, основана ваша власть, по-прежнему витал бы в воздухе.
У КПСС было два выхода: или признать себя диктатором и дожидаться возникновения достаточной протестной силы внутри общества, или продолжать устраивать потешные выборы, хоть как-то оправдывающие право на власть. Тот и другой путь был самоубийствен, и в итоге СССР развалился. И не развалиться не мог.
* * *Хотелось бы обратить внимание еще на один факт – никакую идеологию, предлагающую устроить мир без Бога, нельзя реализовать в принципе. И вот почему. Реализовать цельное учение можно при условии, что есть человек, а идеально, группа людей, понимающих это учение не частями и кусками, не по вершкам и в общих чертах, а полностью. Это как полководец, охватывающий масштабом мышления все поле сражения. Или как архитектор, режиссер и т. д. Если человек не охватывает ситуацию в целом, он не может быть ни полководцем, ни архитектором.
К строителю государственной модели еще более жесткие требования. Политик, не понимающий, что он хочет строить с помощью власти (инструмента), похож на строителя, который просит денег на дом, но чертежи и смету этого дома показывать отказывается. Вместо этого обещает, мол, дом будет хороший, и все жильцы будут счастливы. Естественно, никто в здравом уме и твердой памяти такому «строителю» денег не даст. То, что выборным политикам удается получить власть, свидетельствует лишь о состоянии народа, об уровне его зомбированности. В обмен на общие слова политики получают реальную власть, понятия не имея, как ее теперь использовать, кроме набивания карманов.
