Газета Завтра Газета - Газета Завтра 875 (34 2010)
Первым этапом окончательной сдачи собственной страны явилась т. н. "конвергенция советско-американских элит", произошедшая в 70-е годы прошлого века. Она приняла множество направлений и форм: от вхождения ведущих советских экономистов в лоно Римского клуба до череды "знаковых перебежчиков на Запад", от практики т. н. "еврокоммунизма", при которой коммунистические лидеры западноевропейских стран на рубеже 70-х годов один за другим "бросали пробные шары", провозглашая верность идеалам западной либеральной демократии, — до совместного проекта "Союз-Аполлон", осуществленного на фоне фактической поддержки влиятельной части советской научно-технической элиты американского блефа о "человеке на Луне".
Еще более важными "вехами" конвергенции 70-х оказались два фатальных решения, предопределивших скорый конец Советского Союза. Первый: на идеологическом уровне Советская власть окончательно отказалась от идеи "перманентной революции во всем мире", порвав даже с собственными мессианскими большевистскими истоками и сосредоточившись лишь на "разрядке напряженности" и "мире во всем мире". Объявленное "разоружение", проходившее под контролем спецслужб, привело к конвергенции разведок двух систем, что в итоге создало "питательную среду" для демонтажа СССР после прихода к власти гэбистов во главе с Андроповым. Вторым решением, принятым в начале 70-х на фоне мирового энергетического кризиса, стало полномасштабное включение экономики СССР в мировое хозяйство на правах поставщика только что найденных в Западной Сибири громадных залежей углеводородов. Из-за первого решения стало фактически незачем идти "собственным путем к светлому будущему", а из-за второго фактора идти туда стало, в конце концов, не на что.
ФИНАЛЬНОЕ РАЗРУШЕНИЕ "СКРЕП"
К середине 80-х годов Советский Союз подошел к пределу своего существования, имея во власти "конвергентную" гэбистскую верхушку, обладавшую твердым намерением "конвертировать" пока еще не потерянные ресурсы страны во что-то более вещественное. Именно тогда, с приходом к власти М. Горбачева, было запущено грандиозное спецмероприятие под названием "Перестройка", во время которого ответственная элита употребила все свои полномочия ради ликвидации системы, которой она была призвана служить. Сутью "Перестройки" являлся "двойной удар" по советской машинерии: при консервации и торможении главных институтов, сдерживающих систему от распада, оказались активированы копившиеся противоречия и высвобождены наиболее тлетворные социальные "вирусы", в считанные годы разнесшие систему в пух и прах.
Удары "оргоружия", задействованного советской элитой против собственной страны, поразили важнейшие "центры жизнедеятельности" советского общества. Технология была такова: расчленять сложное до простого, диффамировать нерасчленимое до его уничтожения и подменять функциональные узлы на неработающие фантомы. Был осуществлен комплексный демонтаж пресловутых "скреп" одновременно в идеологическом, политическом, экономическом и социокультурном срезах СССР, чего не могла бы выдержать ни одна общественная система.
В сфере идеологии произошел цивилизационный переворот в терминах "нового мышления" и фактической декоммунизации, приведший к отрицанию всех прежних идеалов и целей государственного строительства, как они постулировались семьдесят прежних лет. Вместе с этим улетучился и смысл совместного, в рамках единых границ и единого строя, движения в будущее пятнадцати союзных республик. Вся информационная сфера была отдана на откуп антисоветски настроенным кадрам из "конвергентной" среды "старших научных сотрудников" и использована для "информационной бомбардировки" общественного сознания разрушительными мифологемами, "ложными целями развития", аксиологическими диверсиями и деструктивными мотивациями.
В политической сфере, с последовательным устранением ведущего организационно-надзорного механизма государства в лице КПСС, была ликвидирована вся советская система принятия решений и инструментарий "обратной связи" с населением страны. Эти функции были возложены на "советы депутатов", не обладавшие никакими реальными рычагами управления, но лишь усиливавшие неустойчивость системы.
К 1990-му году, времени отмены "шестой статьи Конституции", СССР остался без глаз, ушей, рта и рук, не способный даже исправлять накапливающиеся системные ошибки. Параллельно в стране конструировался "второй центр силы" вокруг поста президента РСФСР, необходимый в схеме "Перестройки" для успешного "сброса полномочий" главой СССР и дезавуирования союзной власти.
Диффамации оказались подвергнуты все государственнические структуры и страты: Армия, МВД, КГБ и военно-промышленный комплекс. ВПК, являвшийся, как и во всем мире, средоточием передовых отечественных технологий и лучших кадров, испытывал безжалостную демонизацию как "жирующий монстр, сожравший все ресурсы страны". Силовые структуры яростно шельмовались до степени полного разложения, и в глазах народа вчерашние "защитники Отечества" превращались в "оккупантов" и "карателей".
Все еще преданные строю институты — от просоветских режимов в Восточной Европе до Союза писателей России — отталкивались властью, предавались или прямо уничтожались собственными силами. Любые выгоды и преференции, как, например, многомиллиардное предложение Западной Германии заплатить за крушение Берлинской стены, отвергались по идеологическим основаниям. Стандартом дипломатии стала политика односторонних уступок, лишь усилившая перекосы системы.
В отсутствие силовых рычагов воздействия в обществе разжигались десятки реальных и мнимых конфликтов, главными из которых стали межнациональные столкновения. "Народные фронты", выпестованные в недрах КГБ, при намеренном попустительстве центральной власти привели к рекам крови на окраинах державы, после чего единая для всех населяющих СССР народов государственность стала невозможной.
В экономической сфере советская индустрия претерпела ряд антисоциалистических преобразований, в результате которых оборотные средства крупнейших предприятий страны ушли через учрежденную систему кооперативов в теневую экономику. Сами предприятия были погружены в бульон "выборных процедур", что самым печальным образом сказывалось на управляемости целых отраслей и индустрий. Все это привело к гигантским издержкам в экономике позднейшего СССР: от полномасштабного дефицита до социальных волнений и забастовок.
В социокультурной сфере была объявлена настоящая информвойна против любых форм советского мироощущения, причем главный удар был нанесен по семидесятилетней советской истории. Недавнее прошлое народа было превращено в череду якобы чудовищных преступлений, ошибок и нелепиц, а все исторические ценности народа — от Революции и Победы до полетов в космос и интернационализма — развенчивались и профанировались. Базовые народные константы: семья и брак, любовь к Родине, отношение к труду, тяга к знаниям, жажда справедливости — обрабатывались постмодернистскими "спецсредствами", которые оставляли от объектов воздействия шелуху и месиво. Одновременно на эту "разрыхленную почву" в сознание дезориентированного, обескураженного народа приживлялись инородные смысловые цепочки и несвойственные иерархии бытия, в результате чего советский народ начинал смотреть на СССР, как на чужую страну, от которой требовалось как можно скорее избавиться.
Все это подогревалось бессмысленным и подлым ажиотажем, при котором разбуженная в советском социуме гражданская активность, с бесконечными митингами и выборами, всякий раз заглушалась фальстартами и обманками, и в итоге вся была растрачена впустую.
Финальным актом спецоперации "Перестройка" стал "путч" ГКЧП, подготавливающийся при прямом участии президента СССР М. Горбачева и лишенный реальных рычагов управления благодаря особой роли председателя КГБ В. Крючкова. "Путч" на краткое время создал в стране ситуацию конституционного хаоса, необходимую для перевода еще остававшихся дееспособных государственных структур под крыло сепаратистской российской власти в лице Б. Ельцина, не желавшей сохранять ни Союз, ни видимость социалистического общества в России. После провала "путча" "освобожденный" в Форосе Горбачев, формально обладая всей полнотой власти, не стал требовать обратно законные полномочия, чем предопределил окончательное крушение СССР, оформленное спустя четыре месяца в Беловежской пуще.
Сергей Загатин РУССКИЙ ДОЗОР
