Эксперт Эксперт - Эксперт № 33 (2014)
Лето 1915 года стало проверкой готовности цитадели реализовать свою главную функцию — сдерживать вторжение германских сил в привисленский район. Введение в 1912 году нового плана стратегического развертывания войск стало причиной неоправданного ослабления аванпостов на западных рубежах России, и ввиду этого надежды, возлагаемые на Новогеоргиевск командованием, не оправдались. Польский выступ оказался обойденным с обеих сторон, хотя еще «белым генералом» М. Д. Скобелевым было завещано приложить максимум усилий для его удержания наподобие Плевны.
Ряд мнений в литературе относительно инициаторов обороны Новогеоргиевска вместо его плановой эвакуации и ротации гарнизонных войск накануне начала осады, обеспеченности крепости боеприпасами следует признать не вполне объективными. Стойкость недоукомплектованных частей в условиях небывалой плотности вражеского артиллерийского огня, даже несмотря на прочность казематированных помещений, не смогла компенсировать нерешительности коменданта Бобыря, сдавшего в течение нескольких суток ключевые позиции на внешней оборонительной линии. По этой причине историки войн практически не посвящали Новогеоргиевску оперативных исследований — ведь наихудшим образом во время операции себя проявило именно высшее командование. Современники крушение Новогеоргиевска, обеспечившее спасение армии от полного разгрома, восприняли как трагедию, но отнюдь не как позор. Однако по прошествии времени опирающимся на их свидетельства ученым картина падения Новогеоргиевска представилась в несколько ином — и неверном — свете. В истории остались «сведения» о недалекости главнокомандующего армиями Западного фронта М. В. Алексеева, будто бы единственно виновного в трагедии крепости; об изобилии на крепостных складах боеприпасов и продовольствия, которыми деморализованный гарнизон и командующий им штат генералов-изменников не сумели воспользоваться и которые вместе с Новогеоргиевском постыдно сдали врагу.
Судьбу Новогеоргиевска можно сравнить с участью 2-й армии генерала от кавалерии А. В. Самсонова, разгромленной в Восточной Пруссии за год до падения «Порт-Артура на Висле». Непростительные просчеты командования в обоих случаях стали причиной разгрома крупных соединений, пленения более 90 тыс. нижних чинов и офицеров, в том числе 23 генералов, колоссальных материальных потерь. Разница в том, что генералу Бобырю не хватило элементарного человеческого мужества Самсонова, и этот позор добровольной сдачи врагу высшего командования крепости невольно лег и на оборонявших ее солдат, на всю историю обороны и падения Новогеоргиевска. Но даже не любивший Россию маршал Фердинанд Фош признал роль Восточно-Прусской операции, русской жертвы во имя союзнического долга, в спасении Франции от полного исчезновения с лица земли. Мы же должны помнить, что эта трагедия русского оружия, а не его позор не была напрасной жертвой в числе прочих в течение Первой мировой войны.
«Здесь, — скажет в описаниях своих Историк, — при слиянии Наревы с Бугом, Наполеон вздумал сделать огромные укрепления. Тысячи польских рук и миллионы злотых употреблены для этой работы. Наконец возникли высокие валы; показались, погрозили — и рассыпались!..» — эти строки о будущем Новогеоргиевске Ф. Н. Глинка записал в 1814 году. Спустя век история с удивительной точностью повторилась на этом трагическом витке, но сберегла с тех времен отнюдь не только бесславные руины, но и подвиг их упорной обороны.
Брусиловский прорыв
Летом 1916 года русская армия планировала вместе с союзниками крупное наступление. Весьма показательно, что даже после Великого отступления 1915-го, сопровождавшегося тяжелейшими потерями, наше командование придерживалось активного способа ведения действий. В конце 1915 года неудачей кончилось наступление у рек Стрыпа и Черновиц, а в марте 1916-го — у озера Нарочь. Все это заставило наших противников думать, будто русская армия более не представляет серьезной опасности. Неудивительно, что в начале 1916 года Германия основную тяжесть боев перенесла на Западный фронт, где под Верденом стремилась обескровить французскую армию. Австрийцы же решили сосредоточиться против Италии.
Генерал кавалерии А. А. Брусилов
Одновременно Россия в спешном порядке перевооружала армию, сумев к лету 1916-го преодолеть прошлогодний кризис вооружения. На совещании в Ставке 14 (1) апреля был выработан общий план операций. Предполагалось, что основной удар нанесет Западный фронт генерала А. Е. Эверта (из Молодечно на линию Ошмяны—Ковно), а Северный (генерала А. Н. Куропаткина) и Юго-Западный (генерала А. А. Брусилова) фронты окажут содействие вспомогательными ударами. При этом и генерал Эверт, и генерал Куропаткин сомневались в успехе предстоящего наступления, выступая за активную оборону. Исключение составлял генерал Брусилов, заявивший, что Юго-Западный фронт может и должен активно наступать.
Объяснение такой разницы во мнениях стоит искать не столько в личных качествах главнокомандующих, сколько в особенностях положений наших фронтов. Против войск Куропаткина и Эверта находились германцы, сумевшие создать глубокоэшелонированную линию обороны. По сути, война здесь начала приобретать характер «классического» (как во Франции) позиционного противостояния. Перед Юго-Западным фронтом не было столь серьезных оборонительных позиций противника, а потому здесь русское командование справедливо могло рассчитывать на успех.
Генерал А. А. Брусилов отказался от идеи наступать всеми силами в одном направлении. Главный удар осуществляла 8-я армия генерала Каледина (на Ковель), в то время как все остальные армии должны были перейти в наступление и прорвать фронт на своих участках. В результате наносилось четыре мощных удара по австрийским позициям. Действия армий были мало скоординированы между собой, а самим командующим предоставлялась значительная свобода для личной инициативы.
Стоит признать, что командование сумело тщательно подготовить операцию. В русских наблюдался моральный подъем, что можно связать с преодолением кризиса вооружения и прибытием на фронт нового пополнения. Подготовка к наступлению велась по всему Юго-Западному фронту, что сделало определение планов русского командования практически невозможным для противника. Более того, учитывая активность германцев у Вердена и австрийцев против Италии, в начале июня 1916 года австрийский Северный фронт не имел значительных резервов и мог полагаться исключительно на свои силы.
4 июня (22 мая) войска генерала Брусилова перешли в наступление, которое сопровождалось мощнейшей артиллерийской подготовкой. Австрийский фронт был прорван. Особых успехов добилась 8-я армия, 7 июня (25 мая) 4-я стрелковая дивизия генерала А. И. Деникина взяла Луцк. По просьбе Брусилова Ставка начала перекидывать на Юго-Западный фронт дополнительные силы, тем самым ослабляя войска Куропаткина и Эверта. Вскоре продвижение 8-й армии временно прекратилось, поскольку Брусилов опасался за ее правый фланг. Он полагал, что дальнейшее наступление необходимо развивать совместно с Западным фронтом. Однако 16 (3) июня германские войска сами перешли в контрнаступление на реках Стоход и Стырь, поставив войска Брусилова в тяжелое положение. К концу июня наступление окончательно выдохлось.
Вместе с тем армии Юго-Западного фронта достигли крупных успехов: за 37 дней боев в наших руках осталось 272 тыс. пленных и 312 пушек. Как писал немецкий исследователь О. Мозер, «если бы в этот критический момент, в начале июня, англо-французские войска перешли в решительное наступление, то, даже не добившись сразу прорыва, они так сковали бы немецкий Западный фронт, что немецкое верховное командование не было бы в состоянии удовлетворить настойчивую просьбу о помощи Австро-Венгрии».
Развитие первоначального успеха Брусилов видел в организации наступления на Ковель и дальше на север в тыл германских войск, располагавшихся у Пинска. Итогом стали кровопролитные бои в районе Ковеля и реки Стоход в июле, августе и сентябре 1916 года, которые не привели к желаемому успеху. В это время Брусилов фактически игнорировал успешное развитие операций на левом крыле своего фронта, а именно наступление 9-й армии генерала Лечицкого (в районе реки Прут) и 7-й армии генерала Щербачева. Так, последняя в конце июля начала очередное наступление, отбросила противника за реку Золотую Липу и овладела Збаражем, взяв в плен более 8000 человек. Однако развить успех было уже невозможно: все силы Брусилов тратил на тщетные попытки овладеть Ковелем. Очередное наступление Юго-Западного фронта началось 18 августа, и здесь Щербачев снова добился значительных успехов. Он прорвал оборону австрийцев, отбросил их к реке Гнилой Липе (разгромив два корпуса), а сам вышел к Галичу. Лишь подоспевшие германцы сумели остановить 7-ю армию. Так была одержана победа «на двух липах» (имеются в виду реки Золотая Липа и Гнилая Липа), которая заставила Германию задействовать свои резервы, предназначавшиеся для разгрома Румынии. Как писал историк А. А. Керсновский, «13-й австро-венгерский армейский корпус, насчитывавший утром 18 августа в своих 15-й и 36-й пехотных дивизиях 19 000 штыков, к утру следующего дня имел только 1600, и дивизии его сведены были каждая в батальон».
