Альфонс Эскирос - Эмиль XIX века
XIII
Путешествія
Кто не знаетъ силу первыхъ впечатлѣній и первыхъ воспоминаній? Шекспиръ, мы имѣемъ вполнѣ достовѣрное основаніе утверждать это, былъ во многомъ обязанъ за свой поэтическій геній Авону, живописной рѣкѣ, омывающей городъ Стратфордъ, роскошнымъ долинамъ, окружающимъ его, Арденскому лѣсу, въ тѣни котораго онъ провелъ молодые годи своей жизни. Позже въ своей пьесѣ: «Какъ вамъ это нравится», онъ выбралъ этотъ лѣсъ мѣстомъ дѣйствія для главной сцены этой комедіи и набросалъ въ ней главныя черты живописной мѣстности. Замѣчательный умъ своего времени, Оливеръ Гольдсмитъ не забывалъ въ суетѣ и шумѣ Лондона ручей, мельницу, церковь и гостинницу Трехъ голубей, ограду боярышника деревушки Лишой, гдѣ онъ былъ воспитанъ и которую онъ потомъ описалъ въ стихахъ подъ именемъ Обёрна. Вашингтонъ Ирвингъ, замѣчательный юмористъ и тонкій наблюдатель, благодарилъ Бога за то что онъ родился на берегахъ Гудсоновой рѣки. «Я могу, говорилъ онъ, приписать все что есть лучшаго въ разнородныхъ свойствахъ моей природы — дѣтской любви моей къ этой рѣкѣ. Въ пылу моего молодаго восторга, я придавалъ ей нравственныя свойства, душу. Я удивлялся ея смѣлому, открытому, прямому теченію. Поверхность Гудсона не походила на обманчивую и свѣтлую поверхность другихъ родъ, которыя скрываютъ коварныя отмели, безчувственныя скалы, нѣтъ — это былъ прекрасный водяной путь, такъ-же глубокій, какъ и широкій и который вѣрно несъ суда, довѣрявшіяся это волнамъ; я гордился этимъ величественнымъ спокойствіемъ, силой и прямизной его теченія».
Я привожу примѣры поэтовъ, потому что они единственные люди, внутренняя жизнь которыхъ намъ хотя сколько нибудь извѣстна; на я глубоко убѣжденъ что впечатлѣнія мѣстности среди которой растетъ. ребенокъ имѣетъ большее или меньшее вліяніе на складъ его ума и на его дальнѣйшее развитіе: то, что мы видѣли въ дѣтствѣ, растетъ съ нами и становится частью насъ самихъ. Виды и творенія природы, которые были спутниками нашего дѣтства, не могутъ не вліять на складъ нашего характера и на развитіе нашихъ понятій. Далеко не каждая мѣстность можетъ способствовать развитаго здороваго духа. Разсказываютъ, что Мильтонъ во время своего ученія въ Кембриджскомъ университетѣ горько жаловался что окрестностямъ города «не доставало плѣнительной тѣни рощъ, которая привлекла бы музъ». Полтора вѣка послѣ Мильтона Робертъ Галлъ, извѣстный англійскій писатель, приписалъ свой первый припадокъ сумасшествія отсутствію живописныхъ холмовъ, покрытыхъ рощами, въ томъ же уныломъ и плоскомъ графствѣ — Кембриджшейръ. Хотя не всѣ люди равно чувствуютъ недостатокъ живописности въ мѣстности, среди которой живутъ, но я увѣренъ, что очень немногіе могутъ быть вполнѣ нечувствительны къ недостаткамъ мѣстности, которые у нихъ постоянно передъ глазами. Это неблагопріятное впечатлѣніе должно еще болѣе вліять на умы дѣтей. Молодой человѣкъ уже имѣетъ на столько нравственной силы и воображенія, чтобы воздѣйствовать на впечатлѣнія этого рода. Лучь любви, живое чувство, отрадное воспоминаніе, вслѣдствіе закона ассоціаціи идей, могутъ иногда для него придать красоту унылой и однообразной мѣстности. Но не такъ бываетъ съ дѣтьми двѣнадцати и тринадцати лѣтъ. Въ эти лѣта внутренняя жизнь еще не сложилась на столько, чтобы пополнять недостатокъ внѣшнихъ вліяній; дѣти подчиняются имъ вполнѣ. Вотъ почему для ребенка особенно важно родиться или воспитываться вблизи живописной мѣстности, прекрасной рѣки, озера, горъ или лѣса.
Виды Корнвалиса величественны, но однообразны. Я бы хотѣлъ, чтобы было болѣе лѣса; ребенокъ, который видитъ постоянно только одну сторону природы — скалы, море, похожъ на взрослаго, который прочелъ бы всего одну книгу. Молодымъ умамъ нужно всего болѣе разнообразіе впечатлѣній.
Эмиль. въ томъ возрастѣ, въ которомъ нужно знакомить дѣтей съ внѣшнимъ міромъ. Большею частью стараются удовлетворить этой потребности юношества. давъ ему въ руки описанія путешествій; эти книги возбуждаютъ въ немъ всего болѣе живой интересъ, но понятно, что описаніе разныхъ странъ и мѣстностей, какъ бы живо и вѣрно оно ни было далеко не можетъ замѣнить путешествіе. Тринадцать или четырнадцать лѣтъ тотъ возрастъ когда у націй моряковъ, какъ напримѣръ у англичанъ, пробуждается страсть къ путешествіямъ. Сколько этихъ маленькихъ удальцовъ заболѣвали тоской по раздолью путешествій и, какъ ласточки, въ опредѣленное время года, покидающія свои родныя гнѣзда, — покидаютъ тайкомъ родительскій кровъ — иногда для того, чтобы никогда туда не возвращаться. Впрочемъ у многихъ это бываетъ мгновенной потребностью и, послѣ нѣсколькихъ годовъ путешествій полныхъ приключеній они снова возвращаются къ усидчивымъ занятіямъ жизни на сушѣ.
Меня всего болѣе удивляетъ, что до сихъ поръ не пытались еще сдѣлать изъ путешествій одинъ изъ дѣятельныхъ элементовъ воспитанія. Неужли трата времени пугаетъ? Путешествіе въ Америку требуетъ не болѣе времени, сколько нужно на то, чтобы дать воспитаннику нѣсколько основательное понятіе о формѣ земнаго шара, а знакомство на мѣстѣ съ тѣмъ, о чемъ ему говорятъ чертежами и географическими картами научитъ его несравненно болѣе нежели всѣ изустные и книжные уроки географіи. Расходы ли пугаютъ. Это препятствіе очень основательное для многихъ, но въ наше время есть столько средствъ путешествовать и для людей съ очень ограниченными средствами. Главное препятствіе тутъ опасеніе родителей. Отпустить съ глазъ своего птенца, кинуть его на жертву разнымъ случайностямъ, опасностямъ, отдать его собственному его произволу — вотъ что пугаетъ всѣхъ матерей. Опасенія эти вполнѣ естественны. Но я скажу матерямъ, что связи любви не рвутся разлукой, что въ здоровомъ юношествѣ надъ ними безсильно пространство; что же касается до воли, которую матери такъ боятся дать дѣтямъ, то она опасна только для тѣхъ дѣтей, которыхъ не пріучили съ первыхъ годовъ къ самоуправленію. Мы должны любить дѣтей нашихъ для нихъ самихъ, а не для себя. Любовь, которая заключается въ томъ, чтобы держать ихъ постоянно подъ нашей опекой во вредъ ихъ прямымъ выгодамъ, можетъ быть заподозрѣна въ эгоизмѣ.
Къ тому же не даромъ употребили силу пара, чтобы сократить разстоянія и мореплаваніе раздвинуло свои предѣлы и понизило свой тарифъ; теперь путешествіе къ антиподамъ считается молодыми англичанами увеселительной поѣздкой, каникулами, проведенными на морѣ. У человѣческаго рода выростаютъ крылья. Намъ должно примириться съ неотразимымъ фактомъ. Я полагаю, что нашихъ правнуковъ въ ихъ потребности и жаждѣ видѣть свѣтъ, не удержатъ ни уроки ворчливой старческой мудрости, ни ручей Атлантики.
Всѣ свободные народы — народы путешественниковъ. Они не даютъ сковать себя и. и пространствомъ, ни разницей климатовъ, ни матеріальными препятствіями, ни даже узкой и слѣпой привязанностью къ своему уголку на землѣ.
Законы географическаго распредѣленія человѣческихъ расъ были опредѣлены отчасти природой, отчасти исторіей, и въ значительной степени политикой правительствъ. Выгода правителей во всѣ времена заключалась въ томъ, чтобы богатый, какъ и бѣдный, жили и умирали въ предѣлахъ ихъ владѣній. Это усиливало ихъ могущество, они. предписали это подданнымъ, какъ долгъ я убѣдили ихъ въ этомъ долгѣ. Предразсудки воспитанія, поэзія, сила привычки, религіозный фанатизмъ и въ древніе вѣка способствовали укоренить въ сердцѣ человѣка инстинктъ, который свойственъ и животному наравнѣ съ человѣкомъ — инстинктъ привязанности къ мѣсту рожденія. Безспорно, этотъ инстинктъ имѣлъ, свои хорошія стороны, мы должны помнить, что мы ему обязаны образованіемъ общества. Но въ тоже время какъ легко пользоваться этой связью, чтобъ удержать слабыхъ подъ игомъ сильныхъ. Загнанное на разныхъ мѣстностяхъ земнаго шара, какъ стала въ свои изгороди, человѣчество привыкаетъ съ первыхъ лѣтъ жизни оставаться тамъ, гдѣ, какъ говорится, у него есть подножный кормъ. Эту привычку осѣдлости возвели въ добродѣтель. Я цѣню эту привычку къ подножному корму во сколько она стоитъ. Крестьянинъ. прикованный къ сохѣ, которою онъ. пашетъ землю, вообще стоитъ гораздо ниже по развитію горожанина; тотъ, въ свою очередь выигралъ бы очень много если бы заглянулъ за стѣны своего города.
Народы прикрѣпленные къ своей землѣ, чуждые языку другихъ народовъ, могутъ, безъ сомнѣнія, совершать великія дѣла; но за то они болѣе другихъ беззащитны передъ тираніей. Побѣдитель можетъ ниспровергнуть всѣ законы, уничтожить всѣ гарантіи свободъ и попрать ногами права народа, и масса народа, не смотря на все, съ силой отчаянія привязывается къ клочку земли, обагренному кровью, которая дымится на мечѣ побѣдителя. Самое страшное несчастіе, даже въ годину общественныхъ бѣдствій, изгнаніе. Пусть ходъ событій или декреты проскрипцій отнимутъ у побѣжденныхъ партій самыхъ вліятельныхъ изъ членовъ. Изгнаніе будетъ для нихъ самымъ тяжелымъ испытаніемъ. Куда идти? Что дѣлать? Свѣтъ будетъ для изгнанниковъ пустыней.
