Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №6 (2003)
Избранный после смерти Пия IX новый папа Лев XIII повел себя более дипломатично и избегал резких антиеврейских высказываний. Тем не менее активно продолжил подпитывать антиеврейскую политику, особенно в странах с сильным католическим влиянием — Франции и Австро-Венгрии. Епископат Франции в 1880 году основал газету “Ля Круа” (в переводе “Крест”), быстро завоевавшую большую популярность. Доминирующей темой ее публикаций стала “Защита страны от еврейского господства”. Газета, в частности, как сейчас стало документально известно, считала евреев “главной движущей силой” всех так называемых “революционных” и террористических актов против российского Государя. Активная антиеврейская позиция газеты к концу XIX века стала даже несколько беспокоить Ватикан. В Австро-Венгрии Лев XIII активно поощрял политические акции католиков, считая при этом антиеврейскую политику “мощным мобилизирующим фактором” против “угрожающих католической церкви сил”. Количество евреев только в самой Вене быстро росло: с 73 тысяч в 1880 году до более 200 тысяч в 1910 году. При поддержке Ватикана в 1887 году в Вене была создана Христианско-социалистическая организация. В ее программных документах содержались требования об изгнании евреев из армии, гражданской службы, судебных учреждений, здравоохранения и другие. Эти идеи нашли широкую поддержку. Особенно активно их начали осуществлять некоторые польские ксендзы в австрийской Галиции. В этом плане заметно выделялся ксендз Стояловский, призывавший к физической расправе над евреями. Правительство Австрии вынуждено было просить папского нунция в Вене отозвать ксендза Стояловского, но Ватикан отказался.
В 1903 году, после смерти Льва XIII, новым папой под именем Пия Х стал архиепископ Венеции Дж. Сарто, в противоположность предшественникам изменивший отношение к евреям. Будучи в Венеции, он общался с рядом представителей еврейской общины и продолжил эти контакты в Ватикане. Он также стал встречаться с одним из основателей сионизма Теодором Герцлем и обсуждал с ним проблемы воссоздания еврейского государства в Палестине. Католическим епископам на территории царства Польского было направлено письмо, осуждающее преследование евреев в российских владениях. Вместе с тем Пий Х не отказывался от поддержки антиеврейских католических изданий. В качестве примера Картцер ссылается на отношение Ватикана к киевскому процессу Бейлиса, обвиненного в 1913 году в ритуальном убийстве мальчика, где главным свидетелем был католический священник. Ряд европейских политиков обратились в Ватикан с просьбой направить в Киев телеграмму с заявлением о том, что энциклика Иннокентия IV, обвинявшего евреев в ритуальных убийствах, аннулирована. Однако ватиканский госсекретарь сообщил о невозможности отправки подобной телеграммы. По некоторым сведениям, Государь Николай II был знаком с этой перепиской и создававшимся в Европе негативным мнением о России. В результате Бейлис был оправдан. Правее папы оказалась газета “Чивильта каттолика”, утверждавшая, что на суде в Киеве выявились все признаки ритуального убийства, а Бейлиса освободили подкупленные евреями российские чиновники.
В конце 1914 года папский престол занял Бенедикт XV, продолжавший новый подход к еврейскому вопросу. Из ватиканской печати исчезли антиеврейские материалы. Одним из стимулов этого подхода стало большое желание государства Ватикан принять участие в мирной конференции по окончании Первой мировой войны. С этой целью начались интенсивные тайные переговоры с влиятельными еврейскими организациями США, Англии и Франции. Папа пообещал издать энциклику в защиту евреев взамен лоббирования еврейскими организациями своей позиции у правительств союзников. При этом Ватикан выдвинул инициативу создания независимого польского государства. Руководство еврейских организаций отказалось поддержать Ватикан, указав, что подобная инициатива смахивала на антироссийскую манифестацию и могла бы внести раскол в ряды союзников. Продолжая проявлять заботу о польском “бастионе католицизма”, Бенедикт XV направил туда специального эмиссара Ачилле Ратти, который в 1922 году стал папой Пием XI.
Автору книги отказали в допуске к архивным материалам, начиная с понтификата Пия XI. Для дальнейшего повествования использовались общедоступные сведения. Касаясь пребывания в Польше эмиссара Ратти, Кертцер отмечает в его реляциях в Ватикан “зловещее влияние евреев” в Польше, фактически буквальное описание еврейских погромов, без анализа и оценок. В книге отмечается, что, став папой, Пий XI позволил католической печати развернуть массированную пропаганду “Протоколов сионских мудрецов” и с симпатией относился к падре Жуэну, автору понятия “жидомасонство”. Ряд католических изданий возобновили антиеврейские публикации. В частности, “Чивильта каттолика” в 1928 году писала, что евреи были главными организаторами российской революции, а также венгерской в 1919 году и еще ранее — французской и в этих событиях прославились жестокостью и резней. Заключив в 1933 году конкордат с Гитлером, Ватикан только однажды выступил с критикой нацистского режима, но не осудил преследование евреев в Германии. Римская курия также не протестовала против расистского законодательства Муссолини, а некоторые епископы даже утверждали, что в этих актах содержатся “многие католические постулаты”. В конце книги приводится высказывание нацистского посла в Италии о том, что Ватикан во время войны никоим образом не желал создавать впечатление о предпринятии каких-либо антинемецких акций. Оценивая в исторической перспективе описываемый период, автор утверждает, что Ватикан сыграл важную роль в формировании современных антиеврейских настроений, неотъемлемыми признаками которых являются, например, такие: еврейский заговор с целью достижения мирового господства, контроль евреев над СМИ и банками, насаждение коммунизма, борьба с христианством, антипатриотизм и готовность к предательству Родины.
В заключение дается оптимистическая оценка нынешнего состояния взаимоотношений католиков с евреями. Подчеркивается особая роль в этом папы Иоанна Павла II, его запрет негативного упоминания о евреях в церковных проповедях и т. д.
Рецензент М. Добросельский, как профессиональный дипломат, избегает комментировать содержание книги и ограничивается модным на Западе описательным объективизмом.
Но если вспомнить оставшийся за рамками книги последующий период истории Ватикана, то было бы уместно напомнить о благосклонном, по меньшей мере, отношении папы Пия XII к проводимой Гитлером политике “окончательного решения” еврейского вопроса. Публично не проявляя антисемитизма, Ватикан закрывал глаза на явные его проявления в Польше. Из крупных еврейских погромов можно упомянуть имевший место в Кельце в 1996 году. Возобновлявшееся несколько раз следствие не находило виновных. Некоторые историки склоняются к мнению, что погром был устроен с ведома служб безопасности, целиком руководимых польскими евреями, чтобы ускорить эмиграцию диаспоры в Израиль. Не вызвала осуждений епископата и “чистка от еврейского элемента” в госорганах, проведенная в 1968 году с одобрения В. Гомулки генералом М. Мочаром. В наши дни епископат высказал неодобрение извинениями президента А. Квасьневского перед евреями за резню в Едвабне. Ксендз Янковский регулярно устраивает в Гданьском костеле Св. Бригиды антиеврейские “представления”. А любимец Ватикана отец Рыдзик, руководящий католическим “Радио Мария”, поощряет антиеврейские настроения слушателей.
Варвара Жданова • “Все обращалось к его славе...” (Наш современник N6 2003)
Варвара Жданова
“ВСЕ ОБРАЩАЛОСЬ К ЕГО СЛАВЕ...”
Пушкин в романе М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита”
“С отвращением решаюсь я выдать в свет свою трагедию, и хотя я вообще всегда был довольно равнодушен к успеху иль неудаче своих сочинений, но признаюсь, неудача “Бориса Годунова” будет мне чувствительна, я в ней почти уверен.
Писанная мною в строгом уединении, вдали охлаждающего света, плод постоянного труда, трагедия сия доставила мне все, чем писателю насладиться дозволено: живое вдохновенное занятие, внутреннее убеждение, что мною употреблены все усилия, наконец, одобрение малого числа людей избранных”.
Так писал А. С. Пушкин в 1829 г., готовя к печати “Бориса Годунова”. Спустя столетие похожие чувства охватили булгаковского мастера, который “вышел в жизнь”, стремясь донести до читателя роман о Понтии Пилате.
“Он был дописан в августе месяце, был отдан какой-то безвестной машинистке, и та перепечатала его в пяти экземплярах. И наконец настал час, когда пришлось покинуть тайный приют и выйти в жизнь.
“— И я вышел в жизнь, держа его в руках, и тогда моя жизнь кончилась, — прошептал мастер и поник головой, и долго качалась печальная черная шапочка с желтой буквой «М»”.
