Ближний бой. ЦРУ против СССР - Киркпатрик Лаймен
В такой обстановке президент Эйзенхауэр разрешил ЦРУ помогать и руководить кубинскими эмигрантами в процессе планирования и подготовки операции по освобождению Кубы от Кастро.
Это была колоссальная задача. В Соединенных Штатах насчитывалось более 200 тысяч кубинских эмигрантов, но условием успешной подготовки и проведения операции могло служить только их стремление избавиться от Кастро. В планировании и осуществлении подобной акции могли участвовать лишь офицеры и солдаты из армии Батисты, так как все прочие эмигранты ненавидели бывших батистовских военнослужащих, и это обстоятельство играло отрицательную роль при подготовке операции.
Хотя в числе кубинских эмигрантов было много бывших политических деятелей, среди них не было политического единства. Существовало более сотни различных эмигрантских групп и организаций, и они постоянно соперничали и интриговали, желая добиться либо более выгодных позиций, либо большей поддержки со стороны Соединенных Штатов. В этих целях лидеры кубинской эмиграции старались пролезть в конгресс, государственный департамент, министерство обороны, ЦРУ и Белый дом.
Эта борьба за поддержку, сама по себе создававшая немалые трудности, имела еще (более вредные побочные последствия. Как вследствие конкурентной борьбы между группами эмигрантов за поддержку, так и в результате их неспособности понять важность абсолютного и полного соблюдения мер безопасности с самого момента появления идеи о проведении операции происходила поистине катастрофическая утечка информации. Одного этого обстоятельства было достаточно, чтобы отказаться от всего замысла. Тот факт, что от него не отказались, просто свидетельствует, насколько сильна была решимость Соединенных Штатов избавиться от Кастро.
Я слышал, как похвалялся один корреспондент, заявляя, что стоит ему один день потолкаться среди эмигрантов в Майами, и он будет знать все, что замышляется против Кубы. Я могу поверить этому с одной лишь оговоркой — полученные им сведения были бы значительно преувеличенными. Если бы каждая эмигрантская группа, утверждавшая, что она в состоянии высадить повстанцев на Кубу, действительно могла бы это сделать, Кастро не имел бы и единого шанса уцелеть.
Безответственная болтовня в кругах эмигрантов имела самые прискорбные последствия для тех свободных кубинцев, кто на свой страх и риск самостоятельно организовывал операции против Кубы, используя при этом зачастую негодные для плавания корабли и оружие, которое им удавалось выпросить, взять взаймы или украсть. Многие из них бессмысленно погибли, так как разговоры об их планах быстро доходили до ушей находившихся в Соединенных Штагах агентов Кастро, направлявших на остров заблаговременные предупреждения.
Но еще более губительные последствия отсутствие секретности имело для операции, подготавливавшейся кубинцами совместно с ЦРУ. Становились известными, просачиваясь в американскую прессу, такие важные сведения, как места расположения аэродромов, используемых для переброски эмигрантов в лагеря для обучения, и даже местонахождение самих этих лагерей. Журналисты действовали так, будто можно было публиковать абсолютно все, что им удавалось узнать, и лишь в немногих случаях пресса воздерживалась от публикации материалов, когда ее представителей убеждали, что разглашение будет противоречить интересам государства.
ЦРУ, конечно, тоже не было безгрешным, весьма редко пресекая болтливость кубинцев и подогревая интерес к операции со стороны прессы. В процессе планирования операции ЦРУ необходимо было быстрее и решительнее брать на себя роль уже не только друга и советчика кубинцев, а органа, направляющего операцию и руководящего ею. Этого требовала обстановка, характеризовавшаяся полной неспособностью различных групп кубинских эмигрантов договориться о плане, целях и методах осуществления операции, о сотрудничестве друг с другом. Чтобы операция состоялась, кто-то должен был действовать. И занимавшиеся операцией сотрудники ЦРУ начали предъявлять кубинцам более жесткие требования. Среди эмигрантов появились недовольные, чаще стали раздаваться безответственные заявления и апелляции к другим правительственным органам в Вашингтоне.
Подготовка кубинских эмигрантов в лагерях ЦРУ
В результате чиновникам в Вашингтоне, с трудом сдерживавшим нажим наседавших на них кубинских эмигрантов, стало еще труднее обеспечивать условия для дальнейшей работы по подготовке операции. Буквально настоящей осаде со стороны кубинцев подвергся министр юстиции Роберт Кеннеди, брат президента. Он сам, а также генерал Максуэлл Тэйлор из аппарата Белого дома, многие ответственные сотрудники министерства обороны, госдепартамента вынуждены были принять и выслушать многих эмигрантов. Те кубинцы, которым удавалось найти какой-либо подход к ЦРУ, использовали и его.
Один из моих близких друзей, также бывший сотрудник ЦРУ, попросил меня приехать в Нью-Йорк для встречи с одним кубинцем, с которым у него были деловые отношения. Я битых три часа выслушивал в номере гостиницы суждения кубинца о том, что все действия ЦРУ неправильны. Разумеется, я не имел права опровергать его точку зрения, так как мой собеседник не принадлежал к числу кубинцев, связанных с операцией, и его нельзя было посвящать в детали. Тем не менее он располагал значительной и точной информацией, так как, очевидно, кто-то из сведущих людей подробно просветил его. В высшей степени критически он высказывался и в отношении политики Соединенных Штатов, но наиболее презрительно отзывался о качестве наших разведданных об обстановке на Кубе. Я выслушал его и пообещал информировать о содержании нашей беседы соответствующих лиц.
Вернувшись в Вашингтон, я написал детальный отчет о встрече с этим кубинцем и направил его руководителю специальной группы, занимавшейся подготовкой операции. Я убежден, что мой доклад тщательно изучили, должным образом использовав всю содержавшуюся в нем полезную информацию. Но я в такой же степени убежден, что, какие бы действия ни предпринимало ЦРУ, они все равно не удовлетворили бы моего кубинца (а если и удовлетворили бы его, то неудовлетворенными наверняка осталось бы немало других его соотечественников-эмигрантов). Я также убежден, что этот кубинец, используя моего друга и всех прочих известных ему лиц, обеспечивавших ему доступ к правительственным чиновникам, стремился навязать свои взгляды как можно большему числу высокопоставленных деятелей правительства — всем, кто соглашался выслушать его.
Специфические трудности создавала и лоббистская деятельность кубинских эмигрантов в конгрессе. Как и в сфере исполнительной власти, кубинцы пытались переговорить с максимальным числом конгрессменов, соглашавшихся выслушать их. Так или иначе, конгрессмены затем передавали содержание своих бесед в форме доклада в госдепартамент или ЦРУ. Некоторые конгрессмены использовали полученные от кубинцев сведения в своих речах, в том числе и для критики политики правительства.
Эмигранты в устной и печатной форме повсюду кричали о том, что происходит на Кубе. Некоторые их сведения были точными, но значительное большинство — тенденциозными. Информация о Кубе поступала от беженцев, прибывавших во Флориду, содержалась в письмах родственников, а также черпалась из телефонных разговоров в тех отдельных случаях, когда можно было поговорить по телефону с Кубой. Немалую роль в формировании информации о Кубе играло богатое воображение кубинцев, исходивших в своих рассказах из того, во что, как им хотелось, должно было поверить правительство Соединенных Штатов. Из тысяч сообщений, поступавших от кубинцев, ни одно не было составлено подготовленным наблюдателем, а нам было прекрасно известно, что представляют собой «способности» обычного человека вести тщательное наблюдение и точно сообщать об увиденном.
