Твёрдая власть. Записки русского патриота - Михаил Никифирович Катков
Наши либералы (или, вернее, их руководители, которые их дурачат) хотят, чтобы Россия оставалась мертвым телом, не способным реагировать, какие бы дела над ней ни творились.
Совершаются страшные события – и что же? Хотят, чтобы они не произвели никакой перемены ни в настроении общества, ни в правительстве. Хотят, чтобы мы ничему не научились, не стали умнее, чтобы мы продолжали следовать как ни в чем не бывало путем обмана, чтобы посредством реакции живого и сильного организма мы не выбросили из себя болезнетворное начало, которое отравляет его. Горе нам, если мы не способны даже теперь оказать спасительную реакцию, которая состоит не в том, как думают наши гнилые либералы и политические плуты, держащие их на поводьях, чтобы ухудшить наши дела, а, напротив, чтобы их улучшить, чтобы вывести их на прямой путь, чтобы оздоровить их.
Что требуется в настоящее время? Более всего требуется, чтобы показала себя государственная власть России во всей непоколебленной силе своей, ничем не смущенная, не расстроенная, вполне в себе уверенная.
Боже сохрани нас от всяких ухищрений, изворотов, заискиваний, от всякой тени зависимости государства от каких-либо мнений. Власть государства не на мнениях основана; или ее нет на деле, или она держится сама собой, независимо от мнений. И вот это-то прежде всего должно обнаружиться в критические минуты. Слыханное ли дело, чтобы полководец обращался не к мужеству и твердости своих войск, а старался бы вызывать в них мнения и показывал бы вид, что мнениям угождает и в своих действиях на них опирается? А разве государство, вынуждаемое принимать меры общественной безопасности, не то же, что и воинство, которое, в свою очередь, не то ли же, что и государство в сокращенном виде?
Государство предоставляет мнениям развиваться и высказываться на свободе, которую оно же ограждает и обеспечивает; но в деле государственной необходимости и общественной безопасности требуется прежде всего честное и твердое исполнение каждым своего долга. Россия выросла и окрепла не мнениями, не большинством голосов, не интригой партий, вырывающих друг у друга власть, а исполнением священного долга, связующим воедино все сословия народа. Оживить это чувство долга – вот что требуется в обстоятельствах, подобных настоящим.
Наши так называемые либеральные газеты уж очень возмущены тем сочувствием, которое встречают русские нигилисты среди заграничных социалистов, радикалов и коммунаров. Желая отвести глаза своих читателей от той отвратительной язвы, которая искусной рукой привита нам под фальшивым видом «либерализма», они запальчиво накидываются на заграничные государства за то, что те терпят в своих пределах источники смут, которые препятствуют-де нормальному развитию России.
В пошлых фразах петербургские и московские «либералы» убеждают, с одной стороны, заграничные правительства принять самые строгие меры против скрывающихся у них революционеров, а с другой – они же умоляют русское правительство воздержаться от всякой меры, имеющей хотя малейший признак энергии, ибо такие меры «для России непригодны, бесполезны и даже вредны».
Нельзя без гадливого чувства взять в руки некоторые из наших газет. Кто руководит ими и кому они угождают? «Голос», эта ложью дышащая газета, хочет уверить, что все теперь только и думают о так называемых либеральных учреждениях, что в принципе все согласны, а разнятся только в способах. Наглость лжи этой газеты доходит до того, что она утверждает, будто и «Московские ведомости», в свою очередь, проповедуют необходимость парламента, но только не такого, как «Голос», а олигархического!
Либерализм в России
(из одноименной статьи)
В историческом развитии народов бывает пора, когда жизнь во всех своих отправлениях подчиняется государственной необходимости, когда общественные силы не могут самопроизвольно действовать, когда никакое народное начало не может само по себе иметь значение и когда за все отвечает безразличная по существу своему правительственная сила.
Бывает ли такое состояние последствием внутренней или внешней необходимости, оно во всяком случае имеет свой характер, свои условия, свои обязанности. Коль скоро государство приостанавливает самодеятельность народной жизни и берет на себя все заботы об ее интересах, то оно берет на себя также и всю ответственность за сохранность ее достояний. Государство может быть могущественно, а народная жизнь может быть скудна и темна, общественные силы могут быть бездейственны и бесплодны.
Государственное могущество не может заменить собой производительное развитие народных сил, общественную и личную энергию в разных сферах человеческой жизни и деятельности; но пока длится государственная деятельность, пока не оказывается возможным и удобным или современным предоставить жизненным силам свободу действовать самостоятельно и охранять себя свойственными каждой способами, то оно должно не ослабевать в тех способах, которые ему свойственны. Если жизнь в своих основных силах почему-либо не имеет самостоятельного развития, то государство тем ревностнее должно охранять ее своими средствами.
Либерализм при таких условиях был бы весьма жалким и пагубным заблуждением. Либерализм при таких условиях был бы выражением не силы народной жизни, а бессилием государства.
* * *
Либерализм вошел у нас в моду. Никто не осмелится сказать у нас слова без либеральной приправы, всякий старается оправдать свои фантазии либеральными целями.
Увы! Как далеко от этого модного либерализма, разменянного на мелкую монету, истинное чувство свободы, творящей чудеса, оплодотворяющей жизнь, дающей народу богатство, образование, физиономию и сообщающей ему нравственное влияние на всемирную цивилизацию!
Правда, мы имеем утешать себя тем, что фальшивый либерализм не у нас одних в моде, что пышные либеральные фразы без истинного смысла свободы раздаются повсюду; однако нельзя не сознаться, что нигде не могут они вести к таким прискорбным недоразумениям как у нас.
Жизнь есть борьба; в ней есть и положительные, и отрицательные силы; в ней совершаются и созидания, и разрушения. Не хорош ли тот либерализм, который захотел бы предоставить свободу силам отрицания и разрушения на счет сил положительных и созидающих? Хорош ли тот либерализм, который захотел бы предоставит свободу, помимо собственных сил народа, началам чуждым и враждебным ему? Мы сплошь и рядом слышим, как под свободной мыслью и свободным действием разумеется мысль и действие отрицательного свойства. Печальный и пагубный софизм!
Без сомнения, где жизнь, там и отрицательные начала, враждующие против нее. Но можно ли допустить, можно ли здравосмысленно пожелать, чтобы, жизнь в своих органических силах оставалась связанной, а воля была предоставлена только тому, что ее разрушает и разлагает, и чтоб она была беззащитно предана действию этих разлагающих начал, а чтобы в этом представлялась ее свобода?
Фальшивый либерализм
