Александр Силаев - Гуманная мизантропия

И обратным образом, из двух писателей, пишущих с равным талантом, мне всегда казался сильнее тот, кто может лучше объяснить, чего он написал, почему и как. «После написания текста автор должен умереть», — говаривал, кажется, Умберто Эко. В том смысле, что текст все сказал за себя, и в полифонии с автором не нуждается.

Но как же я тогда рассужу, кто более крутой писатель? Если по тексту обоим идет зачет равной силы? Надо, обязательно надо иметь поле вольного комментария, в котором мы и узнаем — кто почем. Причем, опять-таки, степень артикулированности и уровень рефлексивности в пиздобольстве — не «еще один критерий»! Критерий-то один, просто идут меры на прояснение. Просто написавший текст по наитию менее крут, чем понявший, рассчитавший и выдавший тот же текст — как плод, помимо темных талантов, некой высветленной, прозрачной интеллектуальной работы (технологии которой, в отличие от «таланта», можно разбирать, отчуждать, понимать и пользовать!).

Как, например, я однажды увидел очень хорошее интервью Виктора Ерофеева 1995 года одной нерусской ученой, после чего стал добавлять балл его текстам. И писатель Виктор Ерофеев для меня круче, чем литературные тексты Ерофеева.

Так бывает.

Ничего странного.

«Умность текста сильно портится желанием автора ее показать». Часто ведь, да? Так может, придумать специальные техники опрощения? Чтоб вот этого не было? Эдакие специальные жесты простоты, даже толики некоей показной дурковатости — дабы ничего не мешало умности цвести там, где надо?

Один молвил, что Россия, как водится, познается по Достоевскому. Другой говорил, что Федор Михайлович-де описывал «патологию и предельные случаи», а «про истинную Россию конца девятнадцатого надо читать и понимать у Акунина». Он, мол, описывал норму, среднего человека, быт и жизнь, как та есть. Тогда было сказано, что лучше уж читать Чехова. Нет, «Россия, которую мы потеряли» — это Акунин… Тогда я ляпнул, что вот именно такой конструкт, «Россия, которую мы потеряли» — это для меня «Мелкий бес» Сологуба. Не знаю, как там на самом деле. Но в моей картине мира, так уж сложилось, последние десятилетия империи — именно «Мелкий бес». Просто есть условие, что оную империю в конце концов потеряли, и с «Мелким бесом» проще понять, в силу чего именно.

Глава 8

Материк бухла

«Зачем ты пьешь?» — «Затем, чтобы перейти в измерение чистой процессуальности, не отягощенной „планом выражения“, „результатами“, „смыслами“ и т. д. Затем, чтобы перейти туда, где теряет смысл вопрос „зачем?“. А если вы читали Хайдеггера — чтобы вместе с „зачем“ утопить в себе весь гребаный „постав“, а если вы читали Ницше — пьем, чтобы пропить „ничто воли“ именем „воли к ничто“, а если вы читали у Делеза про бухло — перечитайте, ибо там красиво написано…». В «Логике смысла», кажется.

Сам Делез, кстати, в итоге ушел в завязку.

«Употребляете ли вы наркотики?» — «Зачем? Я сам себе героин». Можно типизировать: сам-себе-алкоголь, сам-себе-марихуанка, сам-себе-зеленый-чай…

Много раз встречал ссылку на «статистику»: Россия самая пьющая страна в мире. Дальше указывалась какая-то цифирь в литрах на душу. Еще чаще встречал «статистику»: далеко не самая пьющая. По чистому алкоголю на душу уступаем Франции, рядом с Северной Европой — просто щенки. И тоже цифры про литры. Откуда все эти люди берут статистику?

Что ясно и без нее: Россия мировой чемпион в таком виде спорта, как «не умение пить». Перепьем мы шведа или не перепьем — огребем с этого точно больше.

И очень любим то, чего не умеем. Тоже своего рода рекорд.

Над нами можно смеяться.

Но может быть то — христианская практика? Способ ощутить, кто ты?

Социальная стратификация умирает в процессе пьянки. Гордыня исчезает с похмелья. Что вера важнее разума, чуешь в запое. Короче, понимаешь: ты — тварь.

Отсюда особые чувства к ближнему (но ближний лишь тот, кто пьет). Ведь он совершенно идентичная тварь. С бодуна его эксзистенция равна твоей полностью, и прозрачна, и ощутима. Ее можно не только понять — потрогать.

Помню, встретился заголовок: «Алкоголизм — это гуманизм».

Если кто-то злобится спьяну — это не наш человек. Это засланец, чуждый русскому культурному коду. Если бы я был фашистом, я бы так определял русскость. Наливал, и смотрел, чего там поднимется: ежели пафос и великодушие, и глупость, и саморазоблачение, и презрение к погибели — наш. Ежели чего другое — ирод.

Мало где алкоголизм трактовали бы в статусе национальной идеи. Выпил, не выпил — твое дело. А здесь не выпил — и все на тебя обижаются. Словно бы заиграли гимн, а ты, собака, не встал.

Статистика тут не важна. Неважно, где больше пьют — в Осло или Бобруйске. Корова может быть священным животным независимо от поголовья крупных рогатых скотов.

Во всех теоретических спорах алконавтов и травокуров побеждали вторые. По крайней мере, на моей памяти. Пьющие люди были о том, что «анашой в России не согреешься», что «надо быть верным своим корням», и прочий патриотизм. При чем тут патриотизм? Анашисты говорили по фактам. У вас похмелье, запои, белые горячки, ваш брат делает всю уголовную статистику. А у нас хорошо. В плане издержек.

…Засадным полком выхожу на подмогу — партии бухла. В надежде хотя бы сравнять позиции. Те факты, которые приводили товарищи анашисты, верные при условии — вы сравниваете тяжелого алкоголика и легкого травокура. Человека, который ни дня без рюмки, ни рюмки — без бутылки, ни бутылки — без опохмелки, и так годами — и человека, подкуривающего раз в месяц. Так нечестно. Сравнивайте себя с девицами, пьющими бокал в праздник, меряйтесь издержками — с ними. А против высшей лиги — выводите свою. Или у вас нет своей высшей лиги, утерявшей образ и подобие? которые каждый день — годами?

Было бы интересно посмотреть на нее. Возможно, русские растаманы предпочтительнее во всех лигах. Не знаю. Мой опыт субъективен: если не высшая, то первая лига пьянства — и детский опыт травы. Практическая принадлежность к партии пьющих диктует теоретическую симпатию к курящим. Но я понимаю, что так нельзя. Надо по честному.

Двухтактная модель «пьянка — похмелье» примитивна. Есть еще, например, «постпохмелье». Это когда похмелье уже отвалило, и тебя выносит выше нулевой точки: тонус, энергичность, радость существования — выше, чем до загула. Тебе очень нравится твоя трезвость. Потом градус тонуса снижается, и ты оказываешься в «томлении», или, можно сказать, в «пред-пьянке». Делать ничего то ли не хочется, то ли не можется — время вмазать.

Тактов всего, как видим, четыре: томление — пьянка — похмелье — постпохмелье. Все время строго ложится в цикл. У бытового пьяницы полный цикл может занимать от суток до недели, у алкоголика, перешедшего на запои — от недели до года.

И завязка бывает разная. Ложная завязка — просто период цикла.

Реальное начало пьянки (или обстоятельного запоя) случается вовсе не с первой рюмкой. А с момента, когда человек себе скажет — «зато я как-нибудь напьюсь…». И все. Дальше только вопрос времени: будет это через полчаса или через месяц. Никакого решения дальше уже просто не принимается. Оно есть. Хрена ли принимать?

Если кто-то хочет бороться с алгокоголизмом — собственным или всенародным, неважно — он должен разобраться с этим «зато». А чего «зато»-то? За что?

Банально это. Но правда.

Не первый раз предлагается вылить из России всю водку. Ввести сухой закон как-нибудь по уму, чтоб от него не забухали совсем по-черному. Что-то с нами будет тогда? Любое отсутствие — звучащее в переводе чье-то присутствие. Вопрос не риторический — чего ж тогда заприсутствует?

Эх, думаю. Надо, чтобы пришла к власти партия алкашей, чтущих алкоголизм национальной идеей. Или партия тоталитарных трезвенников. Даже почти все равно. Главное, чтобы решили вопрос с бухлом — создали единое культурное поле. Два, короче, пути. И оба человечные.

Или мы пишем в Конституции: «Россия является страной, отвязно бухающей». И всякий, отвязно бухающий, имеет в ней льготы и преференции. Пять раз в году — оплачиваемый отпуск по состоянию запоя. Звание «бухарик-герой». Бесплатная опохмелка и льготная наливалка. Курсы повышение питейной квалификации. Дипломы и сертификаты, и аттестаты — «сегодня пью с комиссией на второй разряд». Алковедение в школах, право ссать под кустом при наличии бутылки пива в кармане, состояние опьянение — как смягчающее обстоятельство всегда и везде, включая нарушение статей УК, и т. д.