Владимир Шигин - Герои русского броненосного флота
В сентябре начались ходовые испытания «Дуная» на Темзе. Бутаков нервничал из‑за осадки парохода, которая значительно превышала контрактную. Дело в том, что «Дунай» предназначался для буксировки наших канонерских лодок на Дунае, а на реке осадка порой имеет решающее значение. На запрос капитан‑лейтенанта из Николаева пришел быстрый ответ: пароход принимать и как можно скорее перегонять его домой. Вечерами, коротая время, Бутаков умудрился написать и статью о компасах для британского морского журнала.
А затем было нелегкое плавание на суденышке водоизмещением каких‑то 260 тонн. Почти весь переход Бутаков провел на мостике, но зато пароходик привел в Николаев целым и невредимым. Корнилов остался доволен. По приходе сразу же последовало назначение командиром брига «Аргонавт»», но вскоре заболел командир «Дуная», и Бутакова вернули на пароход.
Все это происходило в преддверии посещения Черноморского флота императором Николаем. Император, осмотрев войска Южной армии, прибыл в Николаев, а оттуда на пароходофрегате «Владимир» в Севастополь, где и состоялся смотр линейного флота. Черноморцы показали себя с наилучшей стороны, и Николай остался доволен состоянием флота. Положил он глаз и на командира «Владимира» капитан‑лейтенанта Аркаса, которому тут же вручил эполеты капитана 2‑го ранга и отправил служить в Гвардейский экипаж. Если Аркас случившемуся был несказанно счастлив, то Корнилову предстояло теперь решать задачу, кого ставить на «Владимир». Впрочем, думал он недолго.
— Лучшей кандидатуры, чем Бутаков, нам не найти! – заявил он главному командиру Черноморского флота и портов Берху. – И опыт командирский имеется, а главное, что уже командовал пароходом, так что освоится быстро.
Берх не возражал.
А неуемный Бутаков тем временем писал письма с предложением внедрить на флоте компас с наклонной стрелкой.
— На кой ляд нам эта стрелка наклонная? – пожимали плечами друзья‑товарищи. – Нам и обычная годится.
— Как вы не понимаете, что новая конструкция позволит уменьшить рыскание стрелки и упростит работу с компасом! – горячился Бутаков.
— Ты бы, Гришенька, лучше о делах насущных думай, а об улучшениях компасов путь у начальства голова болит, на то оно и поставлено! – отмахивались от него друзья.
Впрочем, порой Бутаков серьезно рисковал своей карьерой, сочиняя весьма злые памфлеты. Так, в одном из таких памфлетов, сохранившемся в архиве, он писал об итогах императорского смотра Черноморского флота: «Полюбуйтесь, как по сигналу прислать вооруженные гребные суда они слетятся к борту флагманского корабля! Как мало им нужно время на вооружение, как быстро они при спуске готовы сделать выстрел! Зачем вам знать, что эти корабли выстроены не из дерева, а из репы, хотя за них заплачено, как будто они деревянные! Зато ядро неприятельское, пробивая репу, не губит людей осколками и щепами!» Надо думать, что, попади такие письма в чужие руки, Бутакову бы не поздоровилось, но все обошлось, корреспонденты его были людьми надежными и порядочными.
3 декабря 1852 года Григорий Бутаков стал командиром «Владимира», судна, которое вскоре прославит его на всю Россию. Значительно улучшилось и денежное содержание, так как на пароходах офицеры в то время получали более высокие оклады, чем на парусных судах. Сам же пароходофрегат вошел в состав 5‑й флотской дивизии, начальствовал которой вице‑адмирал Нахимов. Наступало время великий потрясений.
На мостике «Владимира»
Однако сразу заняться «Владимиром» у Бутакова не получилось. С февраля по май 1853 года он находился при посольстве князя Меншикова в Константинополе, отправившегося туда на пароходе «Громоносец». Сопровождавший посла вице‑адмирал Корнилов взял с собой Бутакова, помня его знание Босфора, Константинополя и турецкого языка. Пока Меншиков вел переговоры, Корнилов с Бутаковым на пароходе «Бессарабия» сплавали в Смирну и Афины, чтобы освежить в памяти берега Босфора и Дарданелл, а заодно и оценить мощь приморских укреплений.
Сами переговоры шли очень напряженно и результатов не дали. Поддерживаемые англичанами и французами, турки отказались идти на уступки русской стороне. Тогда Меншиков пошел ва‑банк и предъявил ультиматум, который правительство султана отвергло. После чего Меншиков демонстративно покинул Константинополь.
Через месяц русские полки вступили в дунайские княжества, а англо‑французский флот, поддерживая турок, вошел в Дарданеллы. Война становилась почти неизбежной…
Пароходофрегат «Владимир» являлся на тот момент одним из лучших ходоков Черноморского флота, а потому в портах особо не застаивался, носясь с различными поручениями по всему Черному морю.
Только с конца марта по середину ноября 1853 года на счету «Владимира» было 242 ходовых дня, то есть у команды и командира не было ни одного полного якорного дня, не говоря уже о сходах на берег.
В августе Корнилов объявил «Владимир» репетичным судном эскадры. За этим назначением стояло многое! Репетичное судно – это судно, от которого зависит четкость передачи приказов в море, а потому в репетичные назначались всегда самые исполнительные командиры с самими отработанными командами.
К удовольствию Корнилова, Бутаков на «Владимире» увлекался не только маневрами с машиной, но и плаванием под парусами. Старым парусникам это было особенно приятно.
На «Владимире» новый командир сразу запретил и мордобой, и телесные наказания. Он был категорическим противником такой практики. Офицерам своим внушал:
— Пора отменить линьки совсем как вредные по последствиям своим для здоровья и ограничить меру исправительными наказаниями!
Команда отвечала на такое отношение обожанием и любовью.
Не забывал Бутаков и о воспитании подчиненных, причем делал это порой весьма оригинально. Из шканечного журнала «Владимира»: «2 июня “Владимир” стрелял в цель ядрами. По окончании пальбы в 10 кабельтовом расстоянии все гребные суда были посланы перебуксировать щит к буйку, поставленному в 6 кабельтовых. Лишь только они удалились от парохода на несколько кабельтовов, пальбу в щит ядрами возобновили через головы гребцов для укрепления их нервов перед войною. Не быв преуведомленными об этом, шлюпки, после второго ядра, бросились вправо. Тогда, с прежним возвышением орудий, пустили им туда через головы ядро. Они бросились влево. Пальба повторилась влево. Тогда они взяли прежнее направление к щиту и уже не уклонялись от летевших еще несколько времени через головы их ядер».
В августе «Владимир» участвовал в учебной атаке Севастополя, которую предпринял с эскадрой Корнилов. Пароходы «Владимир» и «Грозный» шли между двумя колоннами парусников и поддерживали баркасы, с которых высаживали десант под выстрелами береговых батарей.
В сентябре вместе с другими кораблями «Владимир» перевозил войска на Кавказ. Пароходофрегат доставил тысячу солдат Литовского полка. Высадка на рейде Анакрии была непростой, «Владимир» лишился якоря. Тем не менее флот при помощи пароходов успешно провел высадку и вернулся в Севастополь.
В начале сентября к Дарданеллам подтянулись британская эскадра вице‑адмирала Дундаса и французская вице‑адмирала Ласюсса. Флаг британского командующего развевался на 20‑пушечной «Британии», флаг французского на 112‑пушечном «Вилле де Париж». Вскоре после этого авангарды союзников вошли в теснины Геллеспонта и бросили якоря в Мраморном море. Контр‑адмирал Лайонс демонстративно поставил новейший винтовой 90‑пушечный «Агамемнон» вблизи Константинополя. Орудийные порты линейного корабля были открыты. Это было уже вызовом, ибо в Лондонской конвенции о проливах утверждалось, что «проход через проливы Дарданелл и Босфора постоянно остается закрытым для военных иностранных судов, пока Порта находится в мире». Теперь у султана исчезли последние сомнения в том, что англичане и французы не оставят его один на один с Россией.
А сведения из Турции приходили одно тревожнее другого: на азиатской границе турки собирали большое войско, был объявлен и сбор местного ополчения‑редифа. Наконец, в конце июля в Константинополь прибыла отборная египетская дивизия, еще одна была на подходе. Султан обратился к Англии и Франции, прося их добиться отвода русских войск из дунайских княжеств. Англо‑французская эскадра по‑прежнему стояла на якорях у Дарданелл.
Султан Абдул‑Меджид нервно перебирал кипарисовые четки:
— Готов ли ваш флот пойти через проливы, если русские большой силой появятся у Босфора?
Послы закивали утвердительно:
— Мы в беде вас не оставим!
Абдул‑Меджид, горестно вздохнув, произнес:
— Не будем торопиться, пусть на Дунае соберется все наше войско, тогда и нападем!
