Война в вишневом саду - Онур Синан Гюзалтан
Защищаясь от санкционной агрессии, России придется в ускоренном режиме перейти на новые правила хозяйственного уклада – на новую парадигму опережающего подъема экономики страны. И не думаю, что реализация этой парадигмы будет означать рост государственного капитализма в нашей стране. Название феномену роста благоденствия страны найдется, главное – чтобы он был.
О. Г.: Обладает ли нынешняя административно-институциональная структура российского государства достаточным динамизмом для продолжения противостояния с Западом? Или бюрократическая структура создает бремя и препятствие, как это было в определенные периоды в Советском Союзе?
С. Г.: Если говорить о динамизме административно-институциональной структуры российского государства в части противопоставления Западу своей военно-промышленной мощи, внешней политики, реализации крупных национальных проектов в промышленной, логистической инфраструктуре, развитии здравоохранения и образовательной сферы, решения экологических и социальных проблем, то здесь мощь государства заметно крепчает. Если говорить об экономических институтах государственного управления, то здесь, к сожалению, как у нас говорится, воз и ныне там.
Вы спросите, как же такое может быть с бюрократической экономической надстройкой, когда у России растет военно-промышленный комплекс, реализуются крупные национальные проекты. Это происходит во многом благодаря высочайшему авторитету лидера России – Владимира Путина и российского премьера Михаила Мишустина. Практически все успехи страны осуществляются в «ручном» режиме, благодаря их знаниям и энергетике, одним словом – харизме. Если бы в нашей стране действовала парадигма опережающего роста, уверяю, страна развивалась бы «на автопилоте» стремительно, быстрее других стран – быстрее даже Китая и Индии. К сожалению, во властных финансовых институтах много чиновников, воспитанных по стандартам западных кураторов. Среди них немало как заблуждающихся, добросовестных невежд, так и осознающих все происходящее компрадоров. Потребуется какое-то время для смены и макроэкономической парадигмы, и властных экономистов.
О. Г.: Как вы относитесь к таким вопросам, как патенты, интеллектуальная собственность и авторские права в борьбе с Западом?
С. Г.: Здесь надо относиться адекватно западному отношению к нам. Они пытаются ломать нас запрещенными приемами в тех сферах, где чувствуют нашу слабину. Почему мы не можем действовать адекватно или даже асимметрично?
О. Г.: Изменит ли Россия свою политику в области образования, параллельно с продолжающейся борьбой с Западом?
С. Г.: Наша страна уже меняет образовательную политику на всех уровнях получения знаний – в детских дошкольных учреждениях, школах, колледжах и университетах. Большое внимание уделяется патриотическому воспитанию детей, духовным и нравственным ценностям, изучению истории России, культурного наследия и традиций народов Российской Федерации. В высшей школе акцент смещается в сторону инженерных дисциплин, применения новых технологий в промышленности, агросфере, других отраслях реального сектора национальной экономики. Переосмысливаются также устаревшие, зачастую вредоносные концепции в философии, социологии и экономике. Уверен, этот процесс будет ускоряться.
О. Г.: Будут ли ужесточены правила притока капитала из-за границы? Как в связи с этим оценивается приток капитала из Китая в Россию?
С. Г.: По большому счету, экономика лучше развивается, если в нее вкладывают собственные граждане – от наемных работников с относительно небольшими доходами (например, покупающих акции российских предприятий или депонирующих свои доходы в надежных банках) до предпринимателей малого, среднего и крупного калибра. С точки зрения притока зарубежного капитала – а это касается всех без исключения желающих инвестировать в российскую экономику – важны только качественные инвесторы, которые вкладывают деньги в современные технологии, производство продукции с высокой добавленной стоимостью. Или завозят в Россию свои сырьевые ресурсы для производства из них товаров, необходимых в том числе и нашей стране. Сейчас приток качественного капитала пока невысок. Однако, с учетом удорожания сырья, энергоресурсов, логистики, недозагруженности производственных мощностей, зарубежные капиталы потекут к нам быстрее.
О. Г.: Вопрос единой валюты поднимался на саммите БРИКС, проходившем в Южной Африке 22–24 августа. Есть ли возможность создания единой валюты БРИКС? На каком конкретном фундаменте (если таковые имеются) возникнет эта новая валюта?
С. Г.: Появление новой расчетной валюты с функцией мировой – это неизбежность, потому что нынешняя валютно-финансовая ситуация в мире явно неразумна, нерациональна. Страны, которые будут определять глобальное экономическое развитие, заинтересованы в глубоком реформировании международной валютно-финансовой системы.
Сегодня уже можно точно сказать: в ближайшие пару десятков лет главный вес в приросте мирового валового продукта будут играть страны Юго-Восточной Азии. Это прежде всего Китай и Индия, страны АСЕАН, валюта которых практически никак не представлена сегодня в мировой финансовой системе в качестве резервных валют. Страны, которые в обозримом будущем будут определять мировое экономическое развитие, явно не заинтересованы в сохранении существующей валютно-финансовой системы. Она диспропорциональна. Прежде всего потому, что в мировой торговле сегодня вес новых лидеров мирового развития доминирует, он больше, чем вес США и ЕС, которые являются эмитентами существующих мировых резервных валют. Такое положение дел несправедливо.
В торговле в рамках Евразийского экономического союза мы практически полностью перешли на расчеты в национальных валютах. Если говорить о торговле в ЕАЭС с участием нашей страны, то это 100 % замещение западных валют рублем. В торговле с Китаем мы наполовину заместили западные валюты национальными валютами – рублем и юанем.
По всему спектру наших деловых отношений с партнерами мы видим стремительное вытеснение доллара, евро, фунта и йены из международных расчетов. Вслед за Россией такую же тенденцию мы видим в других странах БРИКС. В частности, Китай сегодня расширяет торговлю в юанях в зоне китайской инициативы «Один пояс – один путь». Индия объявила о переходе на торговлю в рупиях. Бразилия и ЮАР также заявили о целесообразности перехода на расчеты в новой мировой валюте. И другие страны переходят на более широкое использование собственных валют в международных расчетах, поскольку они в принципе конвертируются по текущим операциям ничуть не хуже валют западных стран.
Мы сейчас находимся на первом этапе этого процесса, работаем над тем, чтобы новая мировая расчетная валюта стала всеобщим знаменателем для формирования мировых цен на биржевые товары. Модель такой валюты у нас есть, она основана не только на корзине национальных валют стран-участниц, но и на корзине биржевых товаров. Модель показывает, что эта валюта будет очень устойчивой и намного более привлекательной, чем доллар, фунт, евро и йена, в которых сегодня формируются цены товаров на бирже под влиянием международных валютных спекулянтов. А нам нужны стабильные цены, прозрачная система, равноправие. Поэтому введение новой мировой валюты не должно быть монополизировано каким-то одним государством, какой-то одной силой.
Для реализации этого мегапроекта нужна политическая воля. Технически все сделано для запуска новой валюты, программно-математический
