Дмитрий Губин - Под чертой (сборник)

Пятый тип: местный сумадший. Именно так, – не сошедший с ума, а сумадший. Человек, который нормален и даже банален во всем, за исключением одного: отчаянной попытки отыскать верный способ, который раз и навсегда дал бы ему отменное здоровье и невероятное долголетие. Такие люди уже пробовали мумие, змеиный яд, прополис, уринотерапию и люстру Чижевского; они располагали позвоночники параллельно стволу дуба и бегали трусцой босиком, не слыша предупреждений, что это идеальный способ разбить пятки и межпозвоночные диски. На Миуссах я встречал такого сумадшего дядечку, бегавшего с гантелями в руках: наверняка он прочел где-нибудь про волшебные свойства утяжелителей. Потом гантели у дядечки исчезли, зато он стал стоять по полчаса на голове (ага, прочитал про йогу!). Теперь дядечка исчез: надеюсь искренне, что не совсем, а просто вернулся к уринотерапии.

Это все существующие категории? Да вроде бы все, если не выделять в отдельную тренирующихся в парках спортсменов. В Питере их немало на Крестовском и Елагином островах: там корты, гребной канал, велотрек, залы борьбы. И еще я исключаю из своего подсчета статусных спортивных модников: тех, кто вбухивает ради банальной прогулки по парку целое состояние в двухподвесный байк с дисковыми тормозами или отстегивает чуть не сотню тысяч за абонемент в фитнес-клуб. Но в целом, повторяю, в России дело обстоит – точнее, обстояло – так, что дорогим спортом занимаются только богатые, а доступным спортом не занимается вообще никто, а если и занимается, то выглядит фрик фриком.

Но исправил я настоящее время на прошедшее потому, что впервые в этом году стандартная картина оказалась изменена. То ли затянувшаяся зима всех достала, то ли приблизившаяся Олимпиада подтянула, то ли индустрия спортивных шмоток набрала такой оборот, что невозможно оказалось не соблазниться (а что? В Германии и Франции я встречал магазины товаров для бега с компьютеризированными тренажерами, на которых выбираемые кроссовки можно сразу же протестировать), – но весной 2012 года я, разинув рот, впервые заметил, что спортом в свое удовольствие в нашей стране стали заниматься те, кто ни под какую классификацию не подходит. То есть просто люди, – не старые комсомольцы, не молодые ожиренцы, не искатели Грааля и философского камня. И что этих людей стало заметно много.

То есть раньше я часто дважды обегал Петропавловку, другого бегуна не встретив, не считая собственной жены, которая тоже бегает, – а теперь встречаю каждый раз чуть не дюжину. Какие-то девушки, парни, мужчины, женщины. И в Миуссах в Москве тоже вдруг все непонятным образом стали бегать, и такое там наблюдается с вечера до утра. А еще в Питере мой спортзал выходит окнами на набережную Большой Невки, – и вот, если раньше, стоя на беговой дорожке, я мог следить только за снующими катерами, то теперь каждую секунду внизу – то бегун, то велосипедист, то роллерблейдер. И мой тренер Гена тоже заметил: бегающих, катающихся, занимающихся спортом этой весной куда больше прежнего.

Отчего такое произошло, – повторяю, не знаю.

Но повторю еще раз свою нехитрую мысль: в стране, где массовый спорт поставлен на службу государству, за частный спорт в свое удовольствие приходится расплачиваться имиджем чудака, – в таких странах любое меньшинство, от национального до сексуального, всегда носит незримый шутовской колпак (и хорошо, если не бубновый туз и не желтую звезду на спине). Но когда меньшинства растут в числе, они даже в таких странах перестают выглядеть безумцами, заявляя себя как норму, чем привлекают к себе очередных неофитов.

Это я к тому, что места для бега что в Миуссах, что на Заячьем острове, что в любом городском сквере-парке – хватит для всех.

2012

35. Реформа глобуса России//

О том, каких знаний россиянам принципиально не хватает

Ох, чует мое сердце, грядет реформа образования! Да я бы ее и сам с удовольствием провел, – начитавшись комментариев к своим текстам.

Хотя инсайда у меня из Министерства образования – ноль, но очередная реформа грядет, поверьте! Во-первых, образование – такая штука, что реформируется непрерывно, потому как непрерывно меняется заказ на образование. А во-вторых, в обществе с имитационными институтами и образование носит те же имитационные черты, провоцирующие позыв сломать потемкинские деревни к чертовой бабушке.

Как, скажем, рождались европейские университеты? В средние века возник запрос на теологию, юриспруденцию и медицину, – и «общая школа», studium generale, возникла подобно тому, как возникали цеха оружейников или обувщиков. Объединение школ и стало университетом, не подчиняющимся ни королю, ни бургомистру, а лишь богу в лице Папы Римского. Так появились на свет и Болонский университет, и Парижский – будущая Сорбонна. А у нас Московский университет создавался когда и как? Правильно, полутысячей лет позже – и указом императрицы. Потому как без указа – никак. Правда, и Елизавете без университета было никак: и фаворит Шувалов просил, да и вообще, что мы, хуже Европы?!

Я этим напоминанием свою alma mater унизить не хочу, а просто показываю разницу между потребностью «снизу» и «сверху». Просто потребность «сверху» (нередко совпадающая с низовой) при осуществлении часто подменяется имитацией (так, большинство нынешних российских университетов – никакие не университеты, а заведения узкого профиля; «университетами» они названы для того же форсу, для которого ПТУ переименовались в «колледжи»). А у каждого нового царя, и даже у каждого царя на новом этапе правления потребность сменить вывески есть. Заменить милицию полицией. Министров поменять. И образование, а как же! – образование непременно преобразовать.

И я бы, кстати, тоже это образование реформировал и преобразовал: есть у меня такая потребность. Потому что все свои тексты я выкладываю в интернет, где к ним немедленно появляются комментарии, которые я очень ценю: это работает мое добровольное бюро проверки. Однако КПД бюро чудовищно низка, потому что большинство спорит либо по незнанию, либо по еще одной причине, о которой я скажу в самом конце. И вот это отсутствие знаний меня, конечно, очень раздражает.

Итак, будь моя воля, чтобы я в нашем образовании реформировал?

Первое, чему бы я стал учить – это формальной логике. Европу, в отличие от России, стягивают, как обручи бочку, три пояса: античная Греция, Рим и христианство (об этом блестяще пишет французский медиевист Жак Ле Гофф, а первым это идею сформулировал Поль Валери). И важнейшая составляющая античного наследия – это логика. Логическое, рациональное мышление – вообще основа европейской культуры. Отцом формальной логики является Аристотель, а суть сводится к тому, что любое утверждение можно представить в виде формулы, чтобы проверить на истинность. Если Вася – мужчина, а все мужчины – люди, следовательно, Вася – человек. Однако из того, что Вася – человек, и женщины – люди, вовсе не следует, что Вася – женщина.

Объяснять такие простые вещи, скажем, французу я бы постеснялся (во Франции логика входит в лицейский курс), однако к России античное наследие отношения не имеет, а жаль. 90 % всех комментариев являются не возражениями по существу, а логическими уловками и ошибками. Со времен Аристотеля тоже известными: от ignoratio elenchi (подмены тезиса) до ad personam (перехода на личности). Скажем, в недавнем тексте про массовый спорт я утверждаю, что у нас массовой спорт, начиная со школьной физкультуры, потому и не был популярен, что воспринимался не как личное удовольствие, а как государственная повинность; что по этой причине даже бегуны трусцой у нас воспринимались почти как фрики. Что я получаю тут же в ответ? А вот марафон тебе, Губин, пробежать слабо! И к дядьке в Киев съездить, видимо, тоже.

Еще пример? Пожалуйста, из свеженького: в одном тексте я помянул «Великую шахматную доску» Збигнева Бжезинского, заметив, что в этой книге ее автор, имеющий в России славу русофоба, относится к России, скорее, как мать к недоношенному ребенку, которого непременно следует выходить. В ответ – цитата якобы из Бжезинского: «Новый мировой порядок будет строиться против России, за счёт России и на обломках России». Анекдот в том, что это слова не Бжезинского, а Сергея Глазьева: извольте ознакомиться с его «Геноцидом». Так Глазьев трактует «Шахматную доску». Но чтобы оспорить это утверждение (или согласиться), «Доску» все же следует прочитать.

Реформа истории – и школьной, и университетской – необходима просто потому, что существующая история имеет своим родителем выправленный товарищем Сталиным краткий курс ВКП(б). Взять элементарное. 9 мая со слезами на глазах мы празднуем день победы над кем? Правильно, над фашистской Германией. Так вот, «фашистская Германия» – это изобретение сталинской пропаганды: в Германии фашизма не было. Там, к сожалению, был нацизм, а фашизм был в Италии. Безусловно, все три чумы XX века – нацизм, фашизм и большевизм – крайне схожи и по методам, и по результатам, однако есть и различия, за подробным описанием которых отошлю хотя бы к третьему тому «Русской революции» Ричарда Пайпса.