Русофобия. История изобретения страха - Наталия Петровна Таньшина
Почему эта фальсификация понадобилась в 1830-е годы? По окончании Наполеоновских войн и триумфального вступления русских войск в Париж Россия стала сильнейшей державой на континенте, поэтому её могущество начало вызывать опасения у других участниц «европейского концерта». Одно дело совместная борьба против общего врага в лице Наполеона Бонапарта, когда русская военная мощь была необходима, и совсем другое — активное участие России в делах Европы в рамках Венской системы международных отношений, закреплённой на одноимённом конгрессе. Дальнейшие успехи России европейские пропагандисты начинают интерпретировать в духе «русской угрозы» и «врага у ворот», нагнетая страхи о том, что Россия, укрепляя свои позиции на Востоке, вскоре непременно обратит свой завоевательный взор на Европу. Конечно, надо понимать, что, как и прежде, это были «страхи фантазии», поскольку Россия вовсе не собиралась завоёвывать Европу, но её активная внешняя политика преподносилась именно таким образом. Адрианопольский договор по итогам Русско-турецкой войны 1828–1829 годов и особенно Ункяр-Искелесийский договор 1833 года, заключённый между Россией и Османской империей, — всё это укрепляло позиции России на Востоке и в зоне Проливов, а подавление русскими войсками польского восстания 1830–1831 годов существенно подпортило репутацию России, создав образ деспотичной державы, растоптавшей право на свободу маленькой Польши (про то, что император Александр даровал Царству Польскому конституцию и предоставил широкую автономию, в Европе вспоминать было не принято).
Всё это послужило поводом к тому, что о «Завещании Петра Великого» снова заговорили. Например, в четвёртом томе «Философской и политической истории России», изданном в 1830 году в Париже, сообщалось, что «Завещание» Петра было уничтожено его супругой Екатериной и А.Д. Меншиковым, поскольку его положения не соответствовали их взглядам. Однако в «секретной библиотеке русских государей», как отмечалось в издании, хранится план последовательного покорения Европы и всего мира, якобы завещанный Петром его потомкам и обозначенный как «политические инструкции последователям»[622]. Далее в книге излагались основные пункты этого плана, воспроизводившие в сокращённом виде текст Ле-зюра, но без двух последних пунктов[623]. При этом сам Пётр описывался как государь, воплощавший в себе великие достоинства и великие недостатки: чувствительный, великодушный, простой в быту, но при этом тираничный, невоздержанный и вспыльчивый[624].
Четыре года спустя о плане Петра I упомянул в своей книге поляк М. Мохнацкий, утверждавший, что, согласно этому плану, предусматривалось покорить Турцию, предварительно завоевав Польшу[625].
В 1836 году увидели свет «Мемуары кавалера д’Эона», изданные Фредериком Гайарде, популярным тогда писателем, конкурентом и соавтором Александра Дюма[626]. Гайарде, по сути, составил очередную мистификацию, соединив реальные записи одного из знаменитых авантюристов века Просвещения, французского дипломата кавалера д’Эона (1728–1810), с вымыслом: якобы кавалер д’Эон во время пребывания в дипломатической миссии в Петербурге (там он будто бы переодевался в женское платье и фигурировал под именем девицы Лии де Бомон, но эту легенду выдумал сам д’Эон, а Гайарде только дополнил и разнообразил фантазию д’Эона вымышленными подробностями) раздобыл в секретных архивах Санкт-Петербурга текст «Завещания» Петра. Книга стала очень популярной и в 1866 году (опять-таки, после польского восстания 1863–1864 годов и очередного всплеска антироссийских настроений в Европе) была переиздана, правда, Гайарде в новой редакции убрал сочинённые им от лица д’Эона рассказы о якобы романтических похождениях дипломата.
В 1835–1841 годах в Париже в трёх томах была опубликована книга польского историка, активного участника польского восстания 1830–1831 годов Леонарда Ходзько «Историческая, литературная, монументальная и иллюстрированная Польша»[627]. В третьем томе содержался текст «плана» Петра. Автор сообщал, что Пётр набросал «Завещание» в черновом виде после Полтавской битвы, в 1709 году, а в 1724 году его отредактировал. Посол Франции при дворе Елизаветы Петровны в 1757 году якобы изыскал возможность сделать копию с этого текста и отправил её в Версаль, сопроводив своими размышлениями. Но французские власти отнеслись к этому документу с пренебрежением, сочтя опасения дипломата химеричными. Между тем, главная опасность всегда исходила из Москвы: «Московия, всегда Московия!» — восклицает Ходзько[628]. Он излагает текст документа, озаглавленный им как «Политическое завещание царя Петра I», начинавшийся словами: «От имени Пресвятой и неделимой Троицы, мы, Пётр I и т. д., всем нашим потомкам и наследникам трона и правителям русской нации…» Далее идёт изложение четырнадцати пунктов, заканчивающееся словами: «Таким образом можно и должно поработить Европу!»[629]
Именно Ходзько впервые связал планы «Завещания» с реальной внешнеполитической деятельностью Петра I. Книга стала очень востребованной среди читателей и только за период с 1839 по 1847 годы выдержала шесть изданий, сыграв решающую роль в популяризации в европейских странах идеи о завоевательных намерениях русских государей[630].
Под названием «Завещание Петра Великого» текст многократно использовался в антирусских политических целях и регулярно переиздавался на английском и французском языках, став манифестом русофобской мысли XIX века, а штампы и стереотипы об «азиатских ордах» и «пустынях Сибири» воспроизводились в разных текстах с завидным постоянством.
Этот документ просто не мог не использовать самый известный английский пропагандист-русофоб Дэвид Уркварт. В 1836 году он написал памфлет «Прогресс и современное положение России на Востоке», тут же переведённый на французский язык. В нём говорилось об огромных успехах России: «За истекшие шестьдесят четыре года, начиная с 1772 года, Россия совершила завоевания, по своим масштабам и важности превосходящие размеры её империи до этого времени»[631]. Уркварт пугает читателя, сообщая, что все эти завоевания, за исключением, может быть, «Татарии», были совершены «против видов, намерений и интересов Англии»[632]. Россия угрожает всем государствам Европы. Огромная Россия испытывает непрестанную жажду завоеваний и направляет всю свою энергию не на внутренние преобразования, а на завоевание новых территорий. Поэтому Европа имеет право сопротивляться не только реализации планов России, но всему тому, что может им благоприятствовать[633]. «Единственная держава, чьё преобладание и амбиции угрожают поколебать всеобщее спокойствие, это Россия. Единственная держава, которая пытается сокрушить существующие правительства, это Россия <…> Только Россия угрожает низвергать троны, потрясать империи и подчинять себе прежде независимые нации»[634]. Великобритания, по словам Уркварта, лишь защищается от русской агрессии. Россия буквально вынуждает Великобританию проводить активную колониальную политику, а не заниматься исключительно торговлей[635].
Начиная с этого времени ни один серьёзный кризис между Россией и Западом не обходился без «Завещания», которое неизменно привлекалось как серьёзный аргумент в дискуссиях против России. Его поднимали на щит в ходе участия России в подавлении революции в Венгрии в 1849 году и активно использовали в годы Крымской войны.
Известный французский художник и график
