Виктор Полищук - Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)
Дмитрий Мирон очень отличался от моего друга Андрея Л. Он, прежде всего, учтивый и спокойный. На вид производил впечатление интеллигентного человека, а по разговору — вполне деловой. Без каких-либо вступлений Мирон предложил мне подключиться к работе политгруппы… Я радостно на эту работу под проводом проводника 3. Коссака согласился. Переходя к речи, Мирон сказал, что я буду вести идеологический участок для "малых". Идеологический участок — не был на мой вкус. Я же в идеологи никогда специально не записывался. Правда, попадал в руки временами какой-то "Сурма", иногда и тяжелая для восприятия "Перестройка нации", временами какой-то очень кованый реферат и тому подобное, но признаюсь, какой-то пассии такая лектура во мне не вызывала. Поэтому деятельность идеологического апостола казалась мне немного смешной. Все же я ее принял. Я хотел иметь "узаконенный" доступ к таким "малым", к искренним, полным посвящения молодым ребятам, прежде всего, желал вести с ними разговор как человек, поддерживать их дух, и, насколько это будет возможно, устранять из их ментальности и души тот ил, который как ржавчина железо изо дня в день разъедал их мозг, заставлял продуцировать только желчь, культ ненависти, злобы, негации. Я знал, что можно быть патриотом не с помощью ненависти и возражения, уничтожения ради уничтожения, не за счет ослепления всех мозговых клеток, за исключением одной — слепого повиновения; но можно быть полезным для общества и его борьбы за естественные и Божьи права через позитивные стоимости человеческой души. И поэтому не было у меня угрызения совести, когда я моему политическому начальству послушно доложил, что принимаю поручения и сразу же стану учить "малых", то есть сельских ребят…
Мирон… поспешил мне дать тетрадь, исписанную мелким письмом. Я должен был ее проштудировать, а затем эту "доктрину" объяснить и привить "малым"… О бойкотируемых ничего не вспоминал, а когда я попытался этот вопрос затронуть, Мирон перебил меня словами: поживу, мол, здесь подольше, и увижу. Эти люди заслуживают бойкот, и не только бойкот, но и высшую меру наказания…
Так я начал изучать идеологическую тетрадь. Тетрадь была написана мелким письмом, с максимальной экономией места, в общем, каких-то 30 страниц. На титульной карточке было четко указано: Идеология Украинского Национализма… Конечно, по прошествии двадцати пяти лет я уже не могу детально воспроизвести себе мысли этой "идеологической материи"… Вспоминаю лишь, что много места было отведено трактату о "воле и движении" и не больше ли всего о героизме… Нужно было отрекаться от всего, от отца и матери, Бога и совести, закона и этики, любви к ближнему и личных человеческих чувств. Во имя одного: Добудешь… или погибнешь[129].
Воспитание в таком направлении, воспитание будущих убийц, воспитание, последствия которого действуют еще и сегодня — также доказательство преступности ОУН.
В связи с приведенным выше вот такие рассуждения:
— Дмитрий Мирон не был каким-то простаком, идеологом-самозванцем, он был одним из редакторов "Бюллетеня КЭ ОУН на ЗУЗ" (Краевой Экзекутивы ОУН на западноукраинских землях).
— Как видим, независимо от формального статуса в ОУН (присяжный или действительный член ОУН), членов этой организации разделяли еще и на "малых", то есть, по определению о. Юрия Федорива, сельских ребят, и на главарей, тех гимназистов, студентов, будущих докторов и профессоров. Пусть об этом прочитают те "сельские ребята", которых взбаламутили "проводники". Это те "малые", сельские ребята выполняли в УПА "мокрую" и грязную работу, погибали, убегая перед Советской Армией, пробивались через Карпаты на запад. А магистры и доктора оставили украинские земли безопаснее. Пусть бы они сказали — каким образом, какими путями добрались на запад. Например, как добрался на запад Николай Лебедь.
— Идеология ОУН, проработанная националистическим редактором, сводилась в условиях тюрьмы к ненависти, отрицанию человеческих идеалов, в том числе и родителей, Бога, элементарной этики. Кто прочитает эти, написанные украинским католическим священником слова, тот, может, хотя бы немного поймет — как так могло происходить, что мужчина-украинец убивал женщину-польку, как украинец убивал мать-польку. Что уже говорить о том, что соседи-украинцы убивали своих соседей-поляков. Первопричина этих ужасных убийств в идеологии украинского национализма, о сути которого не знает, по-видимому, писатель и публицист Сергей Плачинда, не знает даже Иван Драч и тысячи других, ратующих сегодня за национализм.
— Пусть "схидняки", то есть украинцы из-за Збруча, прочитав написанное о. Ю. Федоривим, вспомнят из собственного опыта, из опыта родителей, родных, знакомых — условия в большевистских тюрьмах и сравнят их с польскими довоенными. В польских можно было, как видим, не только свободно навещать друг друга, но и иметь организованную группу, можно было вести идеологическое обучение "малых", то есть сельских ребят, прививать им ненависть ко всему, что является ненационалистическим.
И — ясно вспомним себе, что все осужденные польскими судами украинцы-националисты, со всплеском войны очутились на свободе. И этот момент пусть сравнят те, кто знает о массовом истреблении большевиками узников перед тем, как отступить перед немцами.
Так вот выглядело довоенное польское судопроизводство, в таких вот условиях отбывали наказания те, кто убивал польских министров, послов, кто с оружием в руках совершал нападения на полицейские отделы, кто с оружием в руках грабил государственное имущество. И еще раз вспомним, что Польша в то время легально, согласно с международным правом, осуществляла государственную власть на территории Западной Украины, что не лишало украинцев права действовать на международном форуме в направлении изменения такого положения вещей. Но действовать не путем террора, не путем перманентно совершаемых преступлений.
В этом контексте приведу слова, которые касаются христиан, их отношения к государственной власти:
Потому что власти, которые Бог назначил, и свобода, которую Христос купил, не были задуманы Богом для взаимного уничтожения, а для того, чтобы они вместе поддерживались взаимно, а те, кто под воздействием христианской свободы противятся законной власти, или ее законным исполнителям, светским или церковным, — противятся обычаю Божьему (Матвея 12:25; И Петра 2:13,14,16; Римлян 13:1–8; Евреев 3:17). За провозглашение подобных мыслей ими или же за поддержку таких практик, которые противоречат свету природы или известным основам христианства, относительно веры… или относительно ошибочных мыслей и практик, которые… уничтожают внешний мир и порядок, их можно привлекать к ответственности… и преследовать в судебном порядке осуждением церкви и властью светского суда. Это была цитата из книги проф. Мейчена, выдержки из которой печатались в "Евангельской правде", брошюре, которую издавал украинский пастор Михаил Фесенко. Именно он к этому комментарию добавил: В этом учении нужно обратить внимание на то, что обязанность относится к "законной власти" и ее "законным поступкам". В случаях, когда власть незаконная, а, скажем, охвачена насилием, или узурпируемая, то верующий признает такие распоряжения власти, которые согласуются с учением Святого Писания и необходимы для нормальной жизни в стране, и это не означает, что он признает саму власть как законную[130].
В связи со сказанным об идеологическом воспитании ОУН (вспомним "Декалог" — "Десять заповедей украинского националиста"), следует еще раз повторить седьмую "заповедь": Не заколеблешься выполнить наибольшее преступление, если того будет требовать добро Дела. И комментарий к ней проф. д-ра Петра Мирчука: Под наибольшим преступлением здесь понимается убийство. А проф. Мейчен пишет: Добрыми поступками являются лишь те, которые Бог приказал в Своим Святом Слове (Михея 6:8; Римлян 12:2; Евреев 13:21), а не придуманные людьми в слепом фанатизме…[131]
На фоне сказанного проф. Мейченом и пастором Михаилом Фесенко следует констатировать: С 14 марта 1923 г. Польша осуществляла государственную власть на западноукраинских землях легально, вместо этого террористическая деятельность УВО и ОУН, направленная против этой власти, противилась воле Божьей. Потому что ОУН свою идеологию ставила выше Божьего Закона: "Нация превыше всего!" — вот клич ОУН. Пусть в этом деле скажут свое слово украинские православные и грекокатолические теологи.
После сказанного здесь мной, украинские националисты могут поставить мне в упрек: Кроме, мол, тюрем, была еще и Береза Картузская, концентрационный лагерь, в котором издевались над узниками, в котором находились без предварительного осуждения судом, только на основании административного акта. И здесь правы националисты, но не до самого конца. Почему? Потому, что из украинской националистической литературы получается, что концентрационный лагерь в Берегу Картузском был создан исключительно для них, для издевательства исключительно над ними. Украинская националистическая литература умалчивает тот факт, что в этом лагере были, наряду с украинскими националистами, также украинские коммунисты, евреи, поляки.
