Никита Кричевский - Экономика во лжи. Прошлое, настоящее и будущее российской экономики
Есть, однако, один раздел, о котором нужно поговорить особо. Это «Кардинальные социальные изменения», а именно: «революционная трансформация существующей системы образования (2015–2020 гг.), нарастание демографического кризиса и связанный с этим рост трудовой миграции (2016–2020 гг.), вступление во «взрослую» жизнь поколения, лишенного имперской ментальности и идеологического догматизма (2010–2020 гг.)».
Уже по итогам 2013 г. можно смело констатировать, что в социальной конкурентоспособности Россия проиграла. В мире все большее развитие получает разделение системы образования на «креативную» и «компетентностную». И если еще несколько лет назад в российском обществе была широко распространена «страусиная» точка зрения, будто образованное молодое поколение – это главный и чуть ли не единственный козырь России в мировой технологической гонке, то в последнее время псевдоромантиков что-то не слышно.
Российские вузы – основа интеллектуальной безопасности страны – превратились либо в почетную синекуру для отставных чиновников и функционеров, либо в площадку для извлечения коррупционных доходов, либо в феодальные владения, где власть передается по наследству, а профессорско-преподавательский состав и учащиеся выступают в роли поденщиков. И лишь от случая к случаю (когда речь заходит об очередном претенденте на Нобелевскую премию с российскими образовательными корнями, о международных образовательных рейтингах, где позиции России год от года ухудшаются, или о получении бессмысленных государственных грантов) российская высшая школа вспоминает о своем базовом предназначении – развивать творческие навыки и обеспечивать трансферт компетенций. Катастрофа российского образования очевидна, кажется, всем – вот почему растрату национального интеллекта нужно считать преступлением против общества.
Проиллюстрируем интеллектуальную деградацию на примере одного из немногих российских Форсайт-исследований в области инноваций, проведенных одним Национальным исследовательским университетом, хобби руководства которого (помимо обильной раздачи либеральных советов) – коллекционирование зданий в центре Москвы[186].
По мнению российских Форсайт-умельцев, в энергетической отрасли наши инноваторы работают над технологиями математического моделирования реакторов (здесь и далее выделено мной. – Н.К.), разработки виртуальных энергоблоков и тренажеров, срок достижения результатов по которым – 2014 г. В системе медицинской профилактики мы, оказывается, трудимся над технологией выявления особенностей структуры заболеваний населения страны (2015 г.), а в направлении рационального природопользования – над комплексным мониторингом потребления воды и содержания в ней загрязняющих веществ (2017 г.). Вчитайтесь, вчитайтесь: во всем мире полным ходом идет практическая реализация подобных проектов, а мы все моделируем.
Еще несколько перлов. Специалисты этого, с позволения сказать, университета всерьез полагали, что российскими разработками мирового уровня можно считать выявление к 2020 г. базовых механизмов работы головного мозга (за рубежом к 2018 г. должно появиться устройство для загрузки информации на кору головного мозга), появление к 2022 г. гиперзвукового самолета с возможностью однодневных деловых межконтинентальных полетов (за границей опытные образцы таких самолетов должны появиться уже к 2015 г.), изобретение к 2018 г. технологии получения нанокристаллических материалов для использования в узлах трения машин и механизмов (самое смешное, что во второй половине нулевых подобные технологии в России уже были разработаны). А ведь это были исследования, профинансированные за счет бюджета.
Послесловие
Верх глупости – предлагать заменить Форсайтами долгосрочное планирование, доказавшее свою эффективность как на государственном, так и на корпоративном уровне. Это ложная интерпретация сути сказанного. Я всего лишь призываю обратить внимание на признанные мировым сообществом и проверенные более чем полувековым опытом методы интеллектуального предвидения в противовес излишнему и, скорее всего, небескорыстному увлечению сотрудничеством с «провидцами» из зарубежных консалтинговых фирм, коим «грешат» многие российские ведомства. Там, конечно, тоже сосредоточен интеллект, но иногда этот «интеллект» трагически ошибается. Вот лишь один пример, раскрывающий феерическую интеллектуальную подноготную любимой многими российскими бонзами компании McKinsey&Company, международной консалтинговой организации, специализирующейся на решении задач стратегического управления.
В 1980 г. McKinsey «подсказала» тогдашнему монополисту на рынке телефонной связи США компании AT&T, что у зарождавшейся в те годы мобильной связи нет будущего, а потому следует сосредоточить стратегические усилия на предоставлении услуг проводной связи. В 2005 г., в преддверии неминуемого банкротства, AT&T была поглощена SBC Communications, бывшим собственным подразделением, ставшим к тому времени крупнейшим мировым телекоммуникационным холдингом.
Еще один эпизод: в 2001 г., за несколько месяцев до банкротства нынешнего международного символа корпоративного мошенничества и деловой коррупции компании Enron Corporation, McKinsey, проводившая анализ финансовой документации заокеанского лохотронщика, опубликовала отчет, в котором, в частности, утверждалось, будто Enron – одна из наиболее инновационных компаний мира. Рынок поверил McKinsey, а через короткое время удрученно подсчитывал многомиллиардные убытки. Схожие примеры можно привести из хозяйственной практики таких бизнес-гигантов, как General Motors или General Electric, но дело не в McKinsey, а в трагическом пренебрежении широко известным на тот момент альтернативным способом подготовки и принятия стратегических решений.
Игнорирование Форсайтов в современной государственной и хозяйственной жизни можно было бы отнести к загадочным явлениям природы, если бы не простая разгадка. Форсайт чрезвычайно редко ошибается – иными словами, в основном говорит правду. А истина в современной России нужна разве что нам с вами.
Глава 15. Экономика доверия
Универсальным приемом общественных наук является рассмотрение социальных процессов через призму нормативного либо позитивного подхода: «Нормативная экономика занимается изучением того, что должно быть (здесь и далее выделено мной. – Н.К.), – оценивает подходы или цели экономической политики государства. Позитивная экономика, наоборот, анализирует факты и поведение субъектов экономики, т. е. реальное положение вещей»[187]. В переложении на общедоступный язык это означает, что идеалисты, коих в российской общественной мысли превеликое множество, следуют по первому пути, а прагматики, к редкому стану которых относит себя автор этой книги, – по второму.
Задача экономиста-исследователя заключается не только в аналитическом рассмотрении текущих тенденций (позитивная стезя), но и в определении общих принципов становления и развития экономической системы (нормативная колея), безотносительно готовности нынешнего общества к адаптивному восприятию его выводов. Как когда-то сказал Хайек, «после опыта тридцати последних лет, похоже, уже не нужно доказывать, что без принципов мы начинаем просто плыть по течению»[188]. И пусть великий мыслитель ХХ в. произнес эту фразу аж 17 декабря 1945 г. во время лекции в Университетском колледже Дублина, нужно ли акцентировать внимание на напрашивающейся аналогии с Россией?
Ненадолго отвлечемся от субъективных научных предпочтений и поговорим о том, как должно быть.
Принципы
Под принципами[189], в соответствии с представленной в сноске словарной трактовкой, понимаются рамочные условия достижения цели. Социально-экономическая цель современного государства общеизвестна – соблюдение рационального динамического баланса между плановым государственным и самовозникающим рыночным порядками управления хозяйством с непременным соблюдением прав и свобод индивидуума и неизбежной интеграцией общественных и индивидуальных интересов на основе эффективно действующих норм права.
Общие правила, предлагаемые полярными экономическими идеологиями последнего времени – либерализмом и рыночным социализмом в различных интерпретациях, – что в нормативной, что в позитивной конструкции социально неэластичны. Новый подход, синтезирующий идеи этатизма[190], рыночного социализма и индивидуализма, назовем социально-плановое рыночное хозяйство, теоретическими основаниями (принципами) которого представляются:
