Владимир Фортунатов - Россия в 2017 году. Чем закончатся эксперименты со страной?
В большом объеме статистических данных по выполнению федеральных целевых программ особое внимание привлекают те сведения, которые характеризуют особенности российского процесса превращения экономики из тупой в умную.
Во-первых, денег на НИОКР [88] по линии Федеральных целевых программ было потрачено меньше, чем запланировано, освоено меньше, чем выделено.
Во-вторых, основным способом финансирования проектов осталось использование денег федерального бюджета. Планы по привлечению средств из бюджетов субъектов Российской Федерации и местных бюджетов оказались проваленными.
Между тем «Новые известия» в конце 2009 года привели оценочные сведения, касающиеся инновационного потенциала 131 страны мира. Ситуацию анализировали специалисты Европейской бизнес-школы.
На первом месте оказалась Швеция с индексом 82,2 (из 100 возможных), за ней следует Финляндия (77,8), на третьей позиции — США (77,5). В десятке лучших стран Швейцария, Нидерланды, Сингапур, Канада, Великобритания и Новая Зеландия. Хуже всего дела обстоят в Афганистане, который занял последнее 131-е место с индексом 24.
Россия в этом списке — 49-я, она делит это весьма скромное место с Уругваем и Маврикием. Все три страны набрали по 52,8 балла. По мнению исследователей, у россиян нет необходимой для развития бизнеса обстановки, которая могла бы позволить проходить путь от новых идей до новых продуктов. Помимо этого европейские эксперты отмечают: явно не способствуют росту инновационного потенциала коррупция и наметившийся возврат к авторитарной форме правления. «Переход от центрального планирования в розничную экономику был непростым, однако в последние пять лет этот драйв упущен», — говорится в исследовании. Предприниматели к отмеченным проблемам добавляют еще отсутствие двух вещей: инфраструктуры и денег.[89]
А ведь работа по рассмотрению и утверждению новых Федеральных целевых программ, а также по корректировке и уточнению уже принятых программ с выделением немалых средств ведется постоянно. Вопрос заключается в другом: обеспечивает ли такая работа достижение целей модернизации? Или это некий бег на месте? Или латание самых страшных дыр, нанесенных экономике страны радикальными рыночными реформами 1990-х годов? Или это дележка бюджетных средств между теми, кто сумел наилучшим образом обосновать свои потребности?
В качестве завершения данного параграфа хочется привести пассаж из свежей книги А. Колесникова, журналиста из кремлевского пула. Он живо описывает историю возникновения приоритетных национальных проектов и атмосферу вокруг этого значительного выделения финансовых средств. «И на заседании совета по их реализации, проходившем уже на следующий день, 29 ноября 2005 года подтвердилось самое смелое предположение о том, что эти проекты будут реализованы, несмотря на то что деньги, выделенные на них, будут украдены» [90]. Если с такой же уверенностью предположить, что модернизация будет осуществлена, несмотря на то что «деньги, выделенные на нее, будут украдены», то Россия — великая страна. Но и модернизация будет украдена у страны, у всех тех, кто еще на что-то надеется.
3.4. Кто и как создает «умную» экономику в современной России
Деньги у нас есть, у нас… мозгов не хватает.
Анализ ситуации котом Матроскиным в мультипликационном фильме «Каникулы в Простоквашино»
В «плане Медведева» с учетом особенностей российского капитализма главную роль, по-видимому, должны играть инвестиции. Во всех развитых странах финансирование НИОКР является одной из главных предпосылок постоянного обновления материально-технической базы экономики.
Россия находится на одном уровне с европейскими странами по уровню ввоза новых технологий, машин и оборудования.
По способности потреблять мы вровень с Западом, а вот по способности производить — по-прежнему далеко в хвосте. Собственные производительные силы практически не развиваются — на НИОКР в России идет лишь 10 % всего объема инвестиций, тогда как в Германии — более 50 %, в Финляндии — около 70 %, во Франции — более 90 % всех инвестиций на инновации. Обратная же ситуация с инвестициями маркетингового характера — их доля в среднем в 2,5–3 раза выше, чем в Европе.
Затраты на науку в России сегодня остаются неправомерно низкими — около 4,4 % расходов федерального бюджета. Причем самой крупной строкой расходов федерального бюджета на науку являются прикладные научные исследования в области национальной обороны (2,2 %).
А как же обстоит дело с инновационными капиталовложениями частных корпораций? В ведущих индустриальных государствах, по опубликованным данным, именно частными компаниями выполняется основной объем научных исследований и разработок (до 65 % в странах ЕС, 71 % — в Японии и 75 % — в США). В России же менее 5 % НИОКР становятся объектами коммерческих сделок, что, по мнению аналитиков, в значительной мере связано с их неподготовленностью к практическому внедрению.
Сектор НИОКР в России находится в сложных условиях. Число организаций, выполняющих исследования и разработки, неуклонно сокращается. Прежде всего, это касается научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро (из знаменитых советских КБ, которых в СССР насчитывалось около 900, в 2005 году осталось только 194). То же относится к проектным институтам, количество которых с момента исчезновения СССР сократилось в 8 раз — сейчас их насчитывается около 60. Сокращение общего количества научно-исследовательских и научно-производственных организаций является устойчивым в течение всего постсоветского периода. Количество исследователей также сокращается в среднем на 5–7 тыс. человек в год. Сегодня численность персонала, занятого в секторе НИОКР, составляет порядка 840 тыс. человек. Характерный чертой российского сектора НИОКР является нарастающий «маркетинговый перекос» в технологических инновациях.[91]
Россия продолжает утрачивать былое влияние в научной сфере, отступая с унаследованных со времен СССР позиций мировой научной державы, считают аналитики компании T omson Reuters, проанализировавшие динамику развития научной сферы в разных странах. По их мнению, ослабление российской исследовательской базы связано не только с «утечкой мозгов» и переходным периодом 1990-х годов, но и падающим интересом к науке как таковой.
Исследование компании T omson Reuters, индексирующей 10,5 тыс. изданий по всему миру, рассматривает развитие науки в Бразилии, России, Индии и Китае за последние 30 лет. Проанализировав базу научных публикаций, эксперты установили, что на долю России приходится всего 2,6 % от общего объема исследований, проиндексированных компанией T omson Reuters за последние пять лет. Для сравнения, на Индию приходится уже 2,9 % публикаций, а на Китай — все 8,4 %. При этом российские исследования в основном сфокусированы на физике и химии, мало публикаций по сельскому хозяйству и информатике.
Аналитики также отмечают, что финансирование лучших российских НИИ три года назад соответствовало всего лишь 5–7 % от объема финансирования аналогичных организаций в США. Проблема, по мнению авторов исследования, обнародованного в начале 2010 года, заключается в обвальном снижении финансирования НИОКР в России после распада СССР. Но, несмотря на отъезд многих подающих надежды российских ученых, в стране еще сохранился большой запас талантов, считают авторы.[92]
На современном этапе инвестиции необходимы не только в сфере научных исследований и опытно-конструкторских разработок. Для того чтобы воплотить какой-то интересный перспективный проект и сделать это быстро и качественно, требуются значительные затраты. А в России, как оказывается, по итогам 2009 года не были исполнены статьи государственного бюджета на общую сумму в 900 млрд руб. В условиях экономического кризиса эти деньги оказались лишними! Россия в условиях кризиса оказалась неким огромным Простоквашино, где герои установили: «Деньги у нас есть, у нас мозгов нет!» При этом правительство жестко предупредило всех бюджетников о том, чтобы не ожидали прибавки к жалованью, несмотря на кризис и инфляцию. Если учесть, что разговоры о создании благоприятного инвестиционного климата в стране ведутся весь постсоветский период нашей истории, то есть почти двадцать лет, то перспективы на инвестиционном фронте просматриваются с большим трудом. Стоит также учесть, что значительная часть огромных средств, полученных в стране по разным кредитным линиям, была на протяжении последних двадцати и более лет использована, мягко говоря, неэффективно, а грубо говоря, просто разворована.
Будем рассчитывать на лучшее и надеяться на то, что благодаря усилиям Шувалова, Набиуллиной, Кудрина и других ответственных людей инвестиции будут в течение ближайших 2-3-5 лет получены. Потом их надо освоить. А чтобы их освоить, чтобы инвестиции воплотились в инновации, технопарки и прочее, нужны люди, способные это сделать.
