Артем Тарасов - Миллионер
В самом деле, если можно продать кооперативу удобрения, почему нельзя продать валюту? И мы купили у Министерства по производству минеральных удобрений три миллиона долларов за девять миллионов рублей.
Внешнеэкономическая ассоциация «Исток» была новой, поистине уникальной формой кооперативной деятельности. Как ни странно, ее придумал автор "Семнадцати мгновений
весны", писатель Юлиан Семенов. Он пробил такую ассоциацию в начале для себя. Мы пошли по его стопам вместе с российским отделением издательства журнала «Бурда-моден».
Идея Семенова была проста и гениальна: внешнеэкономической ассоциации в отличие от обычного кооператива позволялась внешнеторговая деятельность! Главное, чтобы в ее состав входили предприятия, продукцию которых вы собирались экспортировать.
Получалось, что нам предоставили права, о которых не могли даже мечтать ни министерства, ни сами предприятия-производители! Это было гениальным проявлением лоббизма, организованного Юлианом Семеновым. Разумеется, мы моментально приняли в ассоциацию «Исток» десятки самых разных предприятий – от нефтеперерабатывающих заводов до объединений по производству алюминия и минеральных удобрений. И на всю их продукцию нам полагались разрешения и лицензии на экспорт! Заметьте, настоящие, действующие лицензии Советского Союза, а не России. По законодательному праву Советского Союза!
Так издательство «Бурда-моден» одно время вообще было в числе главных экспортеров меди и металлургической продукции из СССР. Еще бы – журнал выписывала сама Раиса Максимовна Горбачева и лично ему покровительствовала. Это был настоящий рай вседозволенности, который закончился только через год.
Пока же, купив у Минудобрений три миллиона долларов, Павличенко был послан в Ниццу и в Монте-Карло, где он открыл счета в банке «Париба Монако» и офис для ассоциации «Исток» как представителя Министерства по производству минеральных удобрений. Поскольку российским фирмам не разрешалось иметь западный счет, мы пошли самым простым путем: купили французскую компанию, которую тут же переименовали в «Исток», и поставили директорами двух французов.
Теперь мы могли получать деньги во Франции, вертеть ими как угодно, и никаких разрешений ни от кого нам больше не требовалось! Ведь деньги шли на французскую фирму с названием «Исток».
Вскоре мы завезли в Россию огромное количество ширпотреба: магнитофонные кассеты, компьютерные диски, дисководы… Тогда все это было жутким дефицитом и давало огромную прибыль. Мы покупали кассеты по двадцать центов за штуку, а продавали по тридцать рублей – это вместо шестидесяти копеек, которые они нам стоили по курсу покупки валюты у Минудобрений. А в государственных магазинах или у фарцовщиков цены были и того выше – по пятьдесят рублей за кассету.
Мы снова стали торговать компьютерами, впервые в Россию привезли цветные копировальные машины, которые только-только появились на западном рынке. За эти чудеса техники нам переводили по безналу сумасшедшие деньги – по нескольку сотен тысяч рублей и больше. А на Западе мы платили за них оптом от тысячи долларов. Конечно, это были потрясающе прибыльные операции!
Очень скоро мы открыли еще одну внешнеэкономическую ассоциацию – «Биту». Это была первая в Москве частная валютная аптека, где на рубли продавались валютные лекарства. Раньше больные, у которых не было нужных лекарств, могли либо пытаться попасть в кремлевскую аптеку, что для обычного человека являлось делом почти невозможным, либо просто умирать. Теперь они могли пойти в «Биту» и дорого, но купить любое импортное лекарство. В том числе и по специальному заказу прямо из Франции.
Аптека обошлась нам в пятьсот тысяч долларов. Об этом нашем новом детище написали тогда все центральные газеты, а символическую ленточку во время открытия аптеки перерезал новый мэр Москвы Гавриил Попов…
* * *Попав первый раз за границу, Павличенко тут же вошел в контакт с владельцем банка «Париба Монако», и банкир через несколько недель выдал ему пластиковую кредитную карточку Master Card.
В одном надо отдать должное моему заму: он устраивался в жизни очень быстро и с большим размахом, чего я в силу своего характера никогда не умел делать. Для меня деньги были побочным результатом выполненной работы, для него – смыслом существования. Это был абсолютно типичный представитель нарождающегося класса новых русских, о которых потом сложили столько анекдотов.
Не забывайте: шел только 1990 год! Никому и в страшном сне не мог тогда присниться скорый распад СССР и конец эры «строителей коммунизма». Богатые люди, теневики, опасаясь арестов и конфискаций, всячески скрывали свои миллионы, действуя по примеру незабвенного Александра Ивановича Корейко из «Золотого теленка».
А Павличенко был совсем другим. Признаки нового русского так и выпирали из него на каждом шагу. Помню, мы зашли с ним в какой-то ювелирный магазин в Монако, и он вдруг решил купить себе часы за сто восемьдесят тысяч долларов. Я говорю:
– Ну зачем они тебе? На эти деньги в Союзе можно содержать огромный офис!
– Нужно! – отвечает. – Я так хочу, что просто умираю! Они же такие дорогие!
Он купил «Блан Пэйн», знаменитые швейцарские часы, причем выбрал модель, выпускавшуюся в количестве десяти штук в год, ручной сборки! В паспорте было написано, что часы вечные, непромокаемые и антиударные. Разумеется, первое, что дальше сделал Павличенко, – пошел в них купаться. И когда он несколько раз нырнул в часах за сто восемьдесят тысяч долларов, стекло изнутри чуть запотело.
Павличенко тут же понес часы назад.
– Как это так! – возмущался он. – Что вы мне туфту подсунули, в натуре?!!
Часы немедленно забрали, а через полгода в Москву приехал представитель фирмы с новыми часами и целым кейсом дорогого французского шампанского для Павличенко.
В дополнение к часам Павличенко купил в Ницце роскошный БМВ, объяснив мне, что это лицо нашей фирмы и что он мечтал о такой машине всю сознательную жизнь. Вскоре появилась и частная вилла, записанная на «Исток», в которой поселилась его семья…
А я был от всего этого очень далек. Какая разница, что за часы на руке? Тем более что мои электронные идут вполне нормально и меня устраивают! Павличенко как-то буквально силой затащил меня в магазин и заставил купить «Ролекс» с золотым браслетом за двадцать семь тысяч долларов. И до сих пор эта вещь у меня одна из самых дорогостоящих.
Поскольку деньги лежали во французском «Истоке» и были абсолютно неподотчетны, мы могли делать с ними все, что угодно: покупать виллы, машины, яхты. И когда на нашем счете появилось много миллионов долларов, Павличенко свой шанс не упустил…
* * *Конечно, некоторые атрибуты западной красивой жизни не могли не произвести на меня должного впечатления. Незабываемой оказалась моя первая поездка в Англию – я отправился туда для встречи с фирмой «Марк Рич», которая хотела закупить у нас мазут. Ее хозяин, миллиардер Жан Марк Рич, жил в Швейцарии, скрываясь от американского суда за неуплату налогов. Лично я никогда его не видел, хотя потом и у нас, и за рубежом часто писали, что мы с Ричем чуть ли не закадычные друзья.
Люди Рича, которые занимались покупкой нефти и нефтепродуктов, сразу сообразили: наконец-то появилась замечательная лазейка, с помощью которой можно торговать в обход государства, а значит, вне всяких лимитов и отчетности! Поэтому они решили меня хорошенько обработать, чтобы клиент номер один не ушел на сторону…
Меня поселили в люксе престижной гостиницы «Меридиан» на Пикадилли. Арендовали яхту с оркестром и роскошным угощением, которая плавала по Темзе. Сняли несколько ночных клубов, где мне предлагали взять любую танцовщицу в номер: все уже было оплачено за счет фирмы…
Конечно, это очень подействовало на мою неокрепшую советскую психику, и вскоре я безоговорочно считал «Марк Рич» самой лучшей зарубежной фирмой всех стран и народов. Несколько дней я очень вкусно ел, пил, путешествовал, рыбачил на корабле, слушал оркестр, игравший в мою честь, и в итоге, конечно, контракт подписал.
Кроме того, вернувшись в Москву, я познакомил представителей Рича с товарищем Челинским, тогдашним министром хлебной промышленности России, и вскоре фирма «Марк Рич» уже меняла по бартеру российские нефтепродукты на аргентинское зерно, получая на этих операциях миллиардные прибыли.
«Исток» тоже процветал: у нас работало триста человек, оборот компании приближался к пятнадцати миллионам долларов, и это еще без огромного мазутного контракта, который тянул миллионов на тридцать-тридцать пять и был подписан с «Марк Рич».
Я по-прежнему не чувствовал себя миллионером и относился к этому абсолютно спокойно. И так же спокойно перестал ждать компенсации от Министерства финансов СССР в сто миллионов рублей, выигранных в арбитраже кооперативом «Техника». Вскоре мой старый кооператив просто прекратил свое существование, отдав все долги и медленно почив на своих увядших лаврах.
