Владимир Ларионов - От царской Скифии к Святой Руси
Биологическое сообщество людей, увлекаемое энергичным меньшинством, не имеет для истории решающего значения и может иметь вполне случайный характер. Безусловно, для формирования народа или народов на основе такого биологического сообщества будет гораздо лучше, если биологическое пассивное большинство в расовом плане не будет отличаться, или сильно отличаться, от биологически активного ядра. Возвращаясь к вертикальному и горизонтальному делению человечества по расовым признакам, мы можем признать за вертикальным делением определенный подход, которому американский мыслитель ирландского происхождения, погибший в американской тюрьме в середине XX столетия, Френсис Паркер Йоки дал определение в своей эпохальной книге «Империум» как «аполлонический» и который является исключительно продуктом умозрительным. Этот подход — продукт чистой интеллектуализации, не всегда носящей объективный характер. Безусловно, фактов для вертикального деления человечества и выделения избранных рас из человеческого сообщества более чем достаточно. Однако я, вслед за Паркером Йоки, убежден, что основным смыслом существования человеческих рас является их соответствие до конца не познанным, но явно действующим в истории мощным космическим ритмам, чьи импульсы, вне всякого сомнения, соотносятся с таинственной волей Всевышнего. Такой взгляд на проблему человеческих рас Паркер Йоки называл «дионисическим». Двадцатый век попытался взглянуть на расовую проблему только с позиций голых, рационально объяснимых фактов исторической действительности. После преодоления расового европоцентризма и победы над Третьим рейхом западный мир позволил, по крайней мере в теории, всем расовым меньшинствам, вне зависимости от их духовной и материальной культуры и даже при полном отсутствии таковой, выступать на международной арене наравне с клубом богатых и развитых стран, где население, отнюдь не случайно, как мы убедимся ниже, обладает белым цветом кожи. И дело здесь далеко не в климате или в солнечной активности. Однако еще долгое время никто всерьез не воспринимал этих «расовых провинциалов». Расовый снобизм европейцев образца XIX века объективно продолжал довлеть над декларированным либерализмом в вопросах взаимоотношения рас и народов. Две мировые войны существенно изменили отношение европейцев к этому вопросу, равно как и отношение цветных народов к белой расе. Уничтожавшие друг друга на фронтах «белые братья» не гнушались помощи своих помощников из колоний. Белый человек в дыму войны терял для представителей третьего мира свою ауру божественности. И потерял ее навсегда. Белый расовый снобизм если не породил, то спровоцировал такой феномен современности, как цветной расизм, направленный против белой расы. Уже между двумя мировыми войнами расовое равноправие для европейских интеллектуалов носило гротескный характер. Многие уже тогда понимали, что чаша весов готова качнуться в другую сторону. Именно в тот период возобладала та точка зрения в широких образованных, и не очень, массах европейцев, что политические элиты наций старушки Европы должны совершить волевой акт по сохранению чистоты расы в исключительно биологическом понимании проблемы ввиду явной интервенции инорасового элемента в географическое пространство Европы. Разговоры о духовном превосходстве белой расы лишь скрывали и без того заметный, чисто материалистический подход к столь сложному и деликатному вопросу, тем более что духовное превосходство христианских народов на глазах современников отходило в прошлое. Европа, столкнувшаяся с расовой проблемой, уже не была Европой христианской, Европой высокого «духовного полета»! Крайне любопытно, что в начале XX века эта проблема еще не трогала немецкий ученый мир. У Германии не было крупных колониальных приобретений, и немцы не испытывали страха перед наплывом цветного населения. Что касается России, то в империи у русских рождаемость была столь высокой, что в перспективе инородцы должны были фактически полностью исчезнуть как крупные этнические популяции Российского государства в море чисто славянского населения. Зато в Англии и Франции проблема стояла очень остро.
Перед Второй мировой войной в Германии искренне считали, что вскоре Франция станет настоящей африканской страной на Европейском континенте. Тенденция к этому действительно ясно просматривалась. И кто бы мог подумать тогда, что главная угроза французской идентичности придет из мусульманского мира. Говоря о Соединенных Штатах, мы должны отметить, что в середине XX века американская элита еще не страдала суицидной «политической корректностью». Расовые законы против негритянского населения во многих штатах по своим, предусмотренным на законодательном уровне, репрессивным мерам намного «опережали» похожие инициативы в Германии, направленные против еврейского населения. Отношение американских интеллектуалов к расовой проблематике в тот период отличалось исключительным цинизмом. Оно сводилось к беспардонному утверждению: по отношению к неграм наши законы справедливы, по отношению к евреям немецкие законы — преступление против человечества. Американский подход к проблеме четко очертил границы человечества, как его тогда представляла американская элита. Негры в середине XX века, по их мнению, в категорию людей не попадали. И потомки этих циников сейчас по всему миру учат народы «терпимости» в основном бомбами. Материалистическое безумие в вопросах расы XIX столетия обернулось полным непониманием данного вопроса в наше время. Не только светски образованные слои населения, но и люди, не чуждые духовным запросам и духовному взгляду на проблемы бытия, с ужасом отмахиваются от любой попытки обсуждения расовой проблемы. Впрочем, не столько кошмары последней мировой войны, сколько навязчивая советская и демократическая агитация расового равноправия и подавление любого инакомыслия, подавление, невиданное за всю человеческую историю, сделало обсуждение круга вопросов по расовой проблематике небезопасным для любого честного исследователя. Для любого, кто пренебрегает тотальным запретом на свободу исследования этих вопросов, готовы страшные ярлыки: «фашист», «нацист», «людоед». Ну а наше «свободное» общество постсоветских холопов «ужасть» как боится подобных эпитетов. Еще бы, с подобным клеймом хозяева жизни быстренько лишат тебя доступа к общественной кормушке, где для послушных уже замешена «поросячья хряпа». Давайте вместе наберемся смелости и бросим вызов властителям дум. Начнем сразу с заявления, которое может повергнуть в шок слабонервных и слабоумных. Их мы оставляем на попечение врачей, а дальше движемся вперед только со здоровыми, то есть здравомыслящими людьми, не чуждых экстремально опасной забавы свободомыслия.
Раса — необходимый материал великого исторического процесса, но, конечно же, не самоцель такового. Юлиус Эвола писал: «Точно так же, как в случае с чистокровной лошадью или кошкой, биологический элемент является центральным, человек представляет собой биологическую и антропологическую реальность, но связанную с элементами, силами и законами иного, сверхбиологического характера». Понимание ценности конкретной исторической расы невозможно без осознания Миссии, предопределенной Свыше для данного человеческого коллектива. Качество расы, в ее чисто биологическом аспекте, при определенных условиях может способствовать наиболее успешному исполнению этой Миссии, и взаимно обусловливать духовные характеристики этноса-носителя данных биологических черт. Миссия, сама по себе, не может заключаться для расы и этноса лишь в сохранении своей биологической чистоты и идентичности, хотя в ряде исторических примеров именно подобная чистота сохраняла духовно-энергетический потенциал расы. Этот постулат верен как для седой древности, так и для одухотворенного Средневековья. Н. А. Бердяев писал: «Нельзя отрицать значения борьбы рас и завоеваний в образовании государства. Через эти «натуралистические» пути организовывалась государственная власть в первоначальных стадиях развития общества. В суровой борьбе и войне образовалась раса правителей, происходил подбор лучших, укреплялась аристократия власти. В жизни человеческих обществ, в историческом процессе раса имеет огромное значение. Без образования расы лучших и сильнейших, расы царственной мир человеческий никогда не вышел бы из темного нерасчлененного хаоса. В истоках истории дифференциация и качественные подборы происходили путем воинственной борьбы рас и народов, путем завоеваний и побед более сильных над более слабыми. И эти «натуралистические» способы образования и организации государств нисколько не противоречат религиозным и мистическим основам государства». Русский ученый-антрополог Д. Н. Анучин указывал: «Аристократия породы настолько определяет собой социальные отношения и в то же время настолько поддерживается различием типа, темперамента и т.д., что союзы между особями различных рас возможны только как исключения, и притом не между лучшими представителями рас». И действительно, расовое смешение часто поражает нижайшие Слои общества и долгое время не затрагивает элиту, что позволяет последней развиваться в соответствии со своими законами и выполнять свою историческую миссию, которая для элиты есть императив жизненных устремлений даже в личностном срезе бытия. До той поры, пока аристократия не изъедена ржавчиной инорасового проникновения в этническое ядро народа, до той поры нация может считаться здоровой, сильной и претендовать на историческое лидерство в определенных пространственно-временных координатах. Продолжает ту же мысль Р. Бычков: «Та таинственная Сила, что правит судьбами народов, в предопределенный срок выводит сильнейших из них на путь имперостроительства. Имперостроительство есть сакральный опыт особого рода». Таким образом, раса и ее историческая судьба предстают перед нами как своего рода таинство, растянутое во времени и пространстве, как мистерия особого рода и свойства, необходимым условием которой есть сохранение породы!
