Ю Кагарлицкий - Шерлок Холмс, которого придумал Конан Дойл
Так вот, Шерлок Холмс, каким его представил нам Конан Дойль в первой посвященной ему повести - "Этюд в багровых тонах" - типичнейший "педант". Он знает все, что имеет отношение к его профессии, и ровно ничего из того, что, по его понятиям, отношения к ней не имеет. Он как-то никогда не задумывался, вращается Земля вокруг Солнца, или Солнце вокруг Земли, не слыхал о Копернике, не испытывает ровно никакого интереса к литературе и, тем более, - к философии, и, хотя то и дело берется за скрипку, не столько играет, сколько пилит на ней, чтобы сосредоточиться.
Зато, как сразу же выясняется, круг дисциплин, необходимых сыщику, весьма обширен. Тут и целые науки, которыми он увлекается, - в первую очередь, конечно, химия - тут и огромное число прикладных знаний. Он написал брошюру о пепле от всех возможных сортов табака, а впоследствии до нас доходят сведения о том, что он умеет различать семьдесят три вида духов, сорок два различных отпечатка велосипедных шин и с большим, всегда плодотворным вниманием относится к множеству житейских мелочей: "трубки бывают обычно очень интересны, - сказал он. - Ничто другое не заключает в себе столько индивидуального, кроме, может быть, часов да шнурков на ботинках" ("Желтое лицо"). При этом факты ему нужны достовернейшие. В "Пестрой ленте" он, например, говорит Уотсону: "Вначале я пришел к совершенно неправильным выводам... и это доказывает, как опасно опираться на неточные данные".
Эта присущая Шерлоку Холмсу сосредоточенность на внешней стороне жизни сейчас, больше чем сто лет спустя после Конан Дойля, кажется нам сама собой разумеющейся - ведь научные методы расследования сделались с тех пор неотъемлемой частью уголовного розыска. Но в то время - даже при том, что автор рассказов и повестей о Шерлоке Холмсе кое-чем обязан Эдгару По и Эмилю Габорио, - она была относительной новинкой. Во всяком случае в пределах сыска.
В области науки как таковой она, напротив, имела достаточно давнюю традицию. Причем преимущественно английскую.
Утверждение индуктивного метода (как говорилось, Шерлок Холмс в полном согласии с Конан Дойлем называет его почему-то дедуктивным) было величайшей заслугой родоначальника английского материализма Фрэнсиса Бэкона (1561 - 1626). Именно Бэкон покончил со средневековой наукой, которая начинала с общих положений и потом подыскивала факты, их подтверждающие. И если Шерлок Холмс отказывается делать какие-либо заключения иначе как в полном обладании точными данными, то он лишь следует давней английской научной традиции. Конечно, у него тоже всякий раз есть для начала своя рабочая гипотеза, но чаще всего - не одна, и он принимает ту из них, которая подтверждается объективными результатами беспристрастного исследования.
Впрочем, в данном случае слова "давняя традиция" не вполне уместны. Применительно к Конан Дойлю и его не очень начитанному в истории философии и, вероятно, именно поэтому нетвердому в философской терминологии герою лучше назвать ее "обновленной".
В годы, когда формировалось мировоззрение Конан Дойля, был очень влиятелен позитивизм. Этот термин ввел французский философ Огюст Конт (1798 - 1857). В своем шеститомном "Курсе позитивной философии" (1830 1842) он доказывал, что человечество знало три этапа интеллектуального развития - теологический, метафизический и позитивный, то есть научный. Он же создал классификацию наук по мере уменьшения их абстрактности.
Английские позитивисты пришли только чуть позже. Джон Стюарт Милль (1806 - 1873) создал свою "Систему логики" в 1843 году. В этом двухтомном труде он разработал индуктивную логику, в которой видел умственный инструмент всех наук. А во второй половине того же века огромное влияние приобрел позитивист Герберт Спенсер (1820 - 1903), друживший со знаменитым дарвинистом Томасом Хаксли (Гексли) и отстаивавший свободу научного познания.
Шерлок Холмс, надо думать, не читал ни Конта, ни Милля, ни Спенсера, но их идеи, что называется, витали в воздухе, и усвоить эти идеи, в самом, разумеется, общем виде, ровно ничего не стоило. И если бы это не выглядело натяжкой, а то и абсурдом, можно было бы предположить, что Шерлок Холмс читал "Систему логики" Милля. Утверждать нечто подобное, конечно, не приходится - ведь наш герой, как говорилось, путал индукцию и дедукцию, но разговоры о позитивистских теориях он, безусловно, слышал.
Впрочем, сыщику и даже его создателю не обязательно быть философами. Для этого достаточно живого ощущения жизни. А оно у Конан Дойля и Шерлока Холмса было.
Конан Дойль и его герой жили в эпоху, которая в истории Англии называется по имени королевы Виктории (1819 - 1901, царствовала с 1837 года) "викторианской". Начиная с пятидесятых годов Англия была самой благополучной страной Европы. В ней оставалось немало нерешенных социальных проблем, но уровень жизни непрерывно поднимался, "средний класс" чувствовал себя устойчивым и процветающим, в семидесятые годы избирательное право стало всеобщим, а в восьмидесятые не осталось неграмотных. Английская благопристойность начинала входить в поговорку. И правда, английский XIX век мало походил на разгульный XVIII - во всяком случае, вторая половина века, которая и была собственно "викторианской". Гражданские смуты были далеко позади и не предвиделись в ближайшем будущем, проблемы, которые прежде казались неразрешимыми без революции, решались с помощью реформ. Решить предстояло, правда, еще очень многое, и Чарльз Диккенс, который в год воцарения королевы Виктории, будущей своей почитательницы, опубликовал самый оптимистический свой роман "Пиквикский клуб", никогда уже не создал произведения, настолько же веселого. Но какие бы социальные и человеческие пороки ни бичевал этот величайший из английских романистов, он никогда не забывал вспомнить о тепле домашнего очага. Ибо викторианство было тем состоянием умов и душ, когда удивительно умели ценить не только праздники, но и будни.
Королева Виктория вступила на престол восемнадцати лет, умерла восьмидесяти двух. Ее похороны были словно бы прощанием с целой эпохой. Но эпоха эта оказалась такой длительной, что прощаться с ней начали задолго до ее действительного конца. После Диккенса - а он умер в 1870 году - не родилось нового поэта будней. Напротив, теперь в глаза бросалась их серость, и появились писатели, предпочитавшие писать серость серыми красками - английские натуралисты. Они были очень заметны и при этом не очень читаемы. "Унылая школа" - называл английский натурализм Герберт Уэллс. "Неужели эта неприятная глазу серость действительно отражает жизнь, пусть даже речь идет о жизни мелкой буржуазии? - писал Уэллс в рецензии на роман главы этой школы Джорджа Гиссинга. - Не этот ли дальтонизм мистера Гиссинга придает его роману все достоинства и недостатки фотографии? Я, со своей стороны, не верю, что жизнь какой-либо социальной прослойки исполнена такой же скуки, как его унылый роман. Способность быть счастливым - это прежде всего вопрос темперамента, и я утверждаю, что истинный реализм видит сразу и счастливую и несчастливую стороны жизни".
Но еще до натуралистов в английскую литературу пришли люди, не пожелавшие растворяться в серости будней. Эстетское направление возглавил Оскар Уайлд (1854 - 1900), писатель несравненного таланта, автор превосходного романа "Портрет Дориана Грея" (1891), поэт, сказочник, драматург, с одинаковым успехом выступавший во всех этих видах творчества. И еще были неоромантики - Редьярд Киплинг (1865 - 1936) - писатель и поэт почти такой же многосторонний, как Оскар Уайлд, Роберт Льюис Стивенсон (1850 - 1894), прославившийся "Островом сокровищ" (1883) и Джозеф Конрад (1857 - 1924) - украинский поляк, поживший со своими ссыльными родителями в Вологде, кончивший гимназию в Кракове, мореходное училище в Марселе, и уже первым своим романом "Каприз Олмейера" (1891) завоевавший репутацию сильного писателя и превосходного английского стилиста. Это были писатели очень разные - да и могут ли романтики быть одинаковыми? - но все они были романтиками. Они уходили от будней.
Влияние неоромантиков было очень сильным. Ему поддался на первых порах даже человек такого самостоятельного мышления как Герберт Уэллс. Он тоже не принимал викторианскую самоупоенность.
Среди этих нарождающихся направлений и должен был найти свое место Конан Дойль.
Правда, он нарушал мирное течение буден очень по-своему.
Уже в первой его повести о Шерлоке Холмсе есть строка, которую можно счесть программной. Там говорится о преступлении, которое проходит багровой нитью в сером полотне повседневности. И Шерлок Холмс, как мы узнаем из рассказа "Пестрая лента", "никогда не брался за расследование обыкновенных, будничных дел, его всегда привлекали только такие дела, в которых есть что-нибудь необычное, а порою даже фантастическое".
Шерлок Холмс органически не выносит будней. Освобождение от них он находит в работе - так непохожей на повседневные дела многих его клиентов.
