Дэвид Ванн - Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру

Следовательно, дело не в «человеческой природе». Но легко обнаружить признаки недавнего заражения в тех обществах, где стали накапливаться излишки сельскохозяйственной продукции, достаточные, чтобы люди могли подолгу жить на одном месте, где наметилось разделение на классы и появились начальные формы городской жизни. В таких культурах бурно расцветают иерархические отношения в политике и экономике. Тогда, стремясь к еще большему обогащению, верхний эшелон иерархии начинает подавлять бедных и порабощать их соседей. Не употребляя словосочетание «синдром потреблятства», пророки различных духовных традиций и востока, и запада осуждали своих именитых собратьев, зараженных этим вирусом. «Остерегайтесь жадности; это опасная и неизлечимая болезнь», — предупреждает древняя египетская пословица. Будда учил, что дорога к счастью и просветлению лежит через отказ от страстей, которые, согласно его учению, являются причиной страдания.

Ветхозаветные пророки осуждали тех, кто занимался накоплением богатств, притесняя бедных и слабых. Больше всего ценилась умеренность: «Нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом», — сказано в Книге Притчей Соломоновых. Один день в неделю, в Шабат, евреи не занимались зарабатыванием денег, и потому этот день считался священным. Великий еврейский ученый, рабби Абрам Хешель, пишет о Шабате: «Тот, кто хочет ощутить святость этого дня, должен сначала отставить в сторону богохульную и суетную торговлю… и неистовое стяжательство». Второзаконие, которое было написано около 700 года до Рождества Христова, предостерегает от пустого растрачивания вещей, естественного следствия жизни, наполненной стремлением к материальному. Как говорит об этом рабби Даниэль Шварц: «Если вы наносите вред творению — это как плевок в сторону Бога».

Древние греки тоже предостерегали от опасностей синдрома потреблятства. «Простота — это древний, даже фундаментальный идеал», — говорит историк Дэвид Ши, автор книги «Простая жизнь», а теперь ректор университета Фурмана. «Греки, — утверждает Ши, — говорили о „Среднем пути“, который лежит между роскошью и жизнью, полной лишений». Аристотель призывал остерегаться тех, которые обзавелись большим количеством материальных благ, чем могут использовать, и при этом страдают недостатком духовных богатств. В противоположность этому он высказывал мнение, что счастье придет к тем, кто «совершенствует свой характер и свой разум до наивысших пределов и ограничивает себя в приобретении материальных благ». «Аристотель был первым, кто отстаивал мнение о незначительной пользе денег, — пишет философ Джером Сигал. — Он был убежден, что чем сильнее растет количество принадлежащих человеку денег, тем меньше пользы приносит человеку увеличение их количества, пока не достигается определенная точка, за которой преумножение богатств уже не имеет совсем никакой ценности и даже может приносить вред».

«Неограниченное богатство, — писал Аристотель, — это великая бедность». Две группы греков — нон-конформистов, а именно стоики и циники, относились к накоплению материальных благ еще более критично. Ко времени рождения Христа их идеи уже получили широкое распространение. Римский философ Сенека бросил вызов своей собственной культуре: «Когда-то под соломенными крышами жили свободные люди; теперь под крышами из мрамора и золота обитает рабство».

Как утверждает специалист по Новому Завету Бертон Мак, учения первых христиан имеют сильное сходство с учениями, которые исповедовали Эпиктет, Диоген и другие последователи традиции циников в Греции. Живя просто, циники высмеивали традиции и обычаи, которых придерживались их богатые сограждане. Два тысячелетия назад их идеи были широко известны по всему Средиземноморскому региону.

Но, наверное, самому сильному осуждению зарождающийся синдром потреблятства подвергся со стороны самого Иисуса Христа. Он постоянно предостерегал от опасностей богатства, провозглашая его главным препятствием для вхождения в Царствие Небесное. «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Небесное», — говорил он своим последователям. Богатому человеку, который хотел следовать за Христом, он сказал, что тот должен сначала продать все, чем обладает, и раздать деньги бедным. «Юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение».

Не накапливайте себе сокровища на земле, — велел Христос. Лучше будьте как птицы и цветы, которые не имеют ничего. Бог заботится о них, и даже Царь Соломон во всей своей славе не может сравниться с ними красотой. Первые ученики Христа и верующие в него люди жили простыми общинами, где они все делили поровну, исповедуя принцип, что «любовь к деньгам — это корень всякого зла».

«Я думаю, одно из наиболее сильно приковывающих внимание мест в Новом Завете — это где Христос предупреждает о Маммоне, который олицетворяет собой силу богатства, силу денег, — говорит доктор Ричард Свенсон, врач, широко выступающий с лекциями в протестантских церквях. — Христос сказал, что нельзя одновременно служить Богу и Маммоне. Он не сказал, что это тяжело, что это сложно, что это требует хитрости и искусства. Он сказал, что это невозможно».

В сущности, одним из последних публичных действий Иисуса стало жестокое осуждение синдрома потреблятства, который начал распространяться среди его народа. Изгнав торгующих из храма, перевернув их столы, он физически (кто-то даже скажет: с применением насилия) бросил вызов нечестивому духу наживы, который прокрался в священнейшее из мест.

Христианский теолог (и эколог) Кальвин де Витт утверждает, что наша современная потребительская философия переворачивает духовные учения с ног на голову: «Больше потребляй — и станешь счастливым. Сохраняй в душе состояние неудовлетворенности, чтобы продолжать стремиться к большему и большему. Вот что мы отовсюду слышим. Но Библия учит нас довольствоваться тем, что у нас есть, почитать Бога, заботиться о творении, подавать хлеб голодному. Тогда, как спутник вашего служения, появится радость. Если вы возьмете эти правила и сформулируете им противоположные, то обнаружите, что описываете современное состояние нашего потребительского общества».

Весной 1877 года знаменитый вождь племени охотников и собирателей обратился к совету своего племени, собравшемуся вокруг него на обдуваемых ветрами равнинах Южной Дакоты. Вождь племени Дакота Сиу, Татанка Йотанка («Сидящий Бык»), вознес благодарность за смену времен года и за щедрость земли. Но он предостерегал своих людей от «другого племени, маленького и слабого во времена, когда наши отцы впервые встретили его, но теперь большого и властного». Он описывал бледнолицых мужчин и женщин, которые пришли, чтобы построить рудники и распахать землю, неся с собой (и стремясь обратить в свою веру индейцев) слова человека, который проповедовал братскую любовь, мир и доброжелательность ко всем, бедность и жизнь, свободную от привязанности к материальным ценностям.

Но, вероятно, какой-то смысл был утрачен во время перевода, потому что, как заметил «Сидящий Бык», «эти люди создали множество правил, которые богатым позволено нарушать, а бедным — нет. Они отбирают десятую часть того, чем владеют бедные и слабые, чтобы отдать ее богатым, которые ими управляют. Они объявляют землю, нашу общую мать, своей собственностью и отгораживаются от своих соседей; они уродуют землю своими зданиями и своим мусором. Их нация — как ручей весной, который вышел из берегов и сметает все на своем пути. Мы не можем жить с ними бок о бок».

Одно, по словам «Сидящего Быка», было ясно относительно бледнолицых захватчиков: «Любовь к собственности — это болезнь, которой они заражены». Сегодня он мог бы назвать эту болезнь «синдромом потреблятства». Но и тогда, даже среди бледнолицых, он сумел бы найти много людей, разделявших его опасения относительно распространения этого вируса.

Глава 16

Немного предостережений

«Нарастающее обесценивание мира людей находится в прямой зависимости от нарастающей значимости мира вещей».

Страх синдрома потреблятства, хотя его никогда так не называли, существовал в американской традиции с того самого времени, когда первые колонизаторы прибыли сюда из Европы. Это была смешанная компания, которая рисковала жизнью и всем своим состоянием, переплывая Атлантику на маленьких деревянных кораблях. Первыми приехали люди, желающие разбогатеть. Испанцам было нужно золото, французам — меха. Голландцы искали торговых путей к сказочной Индии.

Но среди первых выходцев из Англии были люди, бежавшие от того, что они стали ощущать как безбожный материализм, быстро укореняющийся в Европе. «Когда пуритане прибыли в Новый Свет, одной из их основных целей было желание попытаться создать христианское государство, в котором люди жили бы простой жизнью», — поясняет историк Дэвид Ши.