Пегас - Лоран Ришар
Клаудио Гуарньери, как всегда, оставался с покерным лицом на протяжении всех этих обсуждений. По его признанию, во время встречи бывали моменты, когда он был по-настоящему оптимистичен. Я подозревал, что Клаудио больше, чем кто-либо другой, сидящий в этом парижском амфитеатре, хотел, чтобы этот проект был успешным; он охотился за поставщиками вредоносных программ cybersurveil lance гораздо дольше, чем остальные из нас. Но бывало и так, что обсуждение закручивалось в неожиданных направлениях, и я чувствовал, что наш ведущий специалист по криминалистике настроен не совсем оптимистично. Ему не нужно было больше ничего нагружать свою и без того полную тарелку.
Данные, список, проект и сам криминалистический инструмент были строжайшим секретом даже внутри его организации. В лаборатории безопасности Amnesty International было всего три человека, которые были посвящены в проект "Пегас": Клаудио, Доннча и Данна Инглтон. Только двое из них были способны провести экспертизу или понимали, что для этого требуется. Клаудио и Доннча знали, что проведение и написание всестороннего анализа по одному делу может отнять много человеко-часов. За десять лет серьезных исследований шпионских программ Клаудио успешно проводил экспертизу двух, трех, может быть, четырех мобильных телефонов в год, сказал он мне позже. Пять, "если год был урожайным". Там, в парижском амфитеатре, ему, должно быть, показалось, что мы просим Лабораторию безопасности делать по пять дел каждые несколько дней, несколько дней подряд.
В один из моментов встречи, когда группа отбирала новых кандидатов для судебной экспертизы, Клаудио попросил микрофон. "Я не хочу быть назойливым комментатором, - сказал он, - но я хотел бы напомнить вам, что у нас ограниченное время и ресурсы".
Другую свою настоящую заботу - самую большую - Клаудио держит при себе. Он не лишен уверенности в себе, но по своей сути он эмпирик. На тот момент, в начале марта 2021 года, он просто еще не видел достаточно, чтобы убедить себя в том, что инструмент даст то, что нам нужно. Клаудио Гуарньери и Доннча О Сеарбхайль понимали, что им предстоит пройти еще долгий путь, который они вдвоем проделывали очень долгое время.
Глава 10. В позитивном направлении
Невероятная история криминалистики проекта "Пегас" началась на маленькой ферме в равнинной части центральной Ирландии в последние месяцы двадцатого века, когда пятилетний мальчик остался один в своей спальне и несколько часов подряд играл со своим первым компьютером. Сама ферма представляла собой скромное молочное хозяйство с сорока коровами - ничего такого, с чем бы отец Доннча не смог справиться сам, если бы каждое утро вставал на рассвете, чтобы доить, и был готов работать по двенадцать часов в день. Но поместье в шестьдесят акров было также домом для легенд, преданий и целей. Его называли Кольцом - за характерную круглую живую изгородь диаметром в несколько сотен метров, которая окружала ферму. Считалось, что где-то внутри этого круга покоятся руины замка Лоретто, древней резиденции одного из самых знаменитых кланов в истории Ирландии.
О Сирбхаиллы считали себя потомками Олиолла Олума, короля Мюнстера в третьем веке нашей эры. Клан пережил долгий период правления, за которым последовала тысяча лет иноземных вторжений, чужеземного правления и всеобщего несчастья - тысячелетие, которое превратило Ó Cearbhaills в инструмент яростного и упорного сопротивления. Они сражались с викингами, норманнами и различными английскими владыками; клан выиграл множество битв, но мало войн, и в основном жил под властью чужеземцев. Ó Cearbhaills (или Carrolls в англизированном варианте) веками терпели унижения и потери, но не признавали поражения. Когда Оливер Кромвель конфисковал их поместья в пользу английской короны, предки Доннча понесли потери и выстояли. Когда войска Кромвеля сожгли замок Лоретто до основания, предки Доннча стояли на своем; когда бесчеловечная политика английских владык превратила картофельную язву в голод, который убивал ирландцев или заставлял их миллионами бежать в другие страны, люди Доннча стояли на своем.
Родной отец Доннча был солдатом последнего великого сопротивления в 1970-1980-х годах, членом Ирландской республиканской армии, поклявшейся защищать меньшинство католического населения в жестоких столкновениях с протестантским большинством Северной Ирландии. Эти смертоносные столкновения в Армаге, Лондондерри и Белфасте могли быть предсмертными судорогами пятисотлетней борьбы между англичанами и ирландцами, но они были глубоко прочувствованы. Отец Доннча достиг совершеннолетия в кипении того, что один проницательный обозреватель назвал "мрачной затянувшейся яростью, тихой, решительной, тлеющей злобой, обидой". К тридцати годам Джон Кэрролл дорого заплатил за свое сопротивление. Он провел год в бегах, переезжая с конспиративной квартиры на конспиративную квартиру, а затем пять лет в тюрьме по обвинению в хранении оружия. Джон Кэрролл участвовал в драматических тюремных голодовках (в его случае - 47 дней), которые сделали мучениками тех членов ИРА, которые не пережили их.
Но все это было давно, к концу двадцатого века. Всего за два года до того, как он купил своему сыну настольный компьютер Gateway PC Windows 98, Джон Кэрролл официально и наглядно оставил позади свое давнее прошлое. Он признал себя виновным в ирландском суде - после одиннадцати отдельных допросов в местном полицейском участке - в том, что в прошлом состоял в Ирландской республиканской армии. Местная газета отметила, что он получил условный срок, подписав обещание "не связываться ни с какими подрывными организациями или лицами, связанными с подрывными организациями". К тому времени Джон Кэрролл стал уважаемым лидером в местной общине. Помимо управления молочной фермой, отец Доннча в течение пятнадцати лет был членом городского совета Бирра и претендовал на место в Совете графства Оффали. По сей день самыми близкими его сердцу вопросами являются всеобщее дошкольное образование и равенство. Он также выступает за гуманное отношение к ирландским путешественникам, которых большинство считает гэльской версией нежелательных цыган. "Он всегда стремился заботиться маргиналах графства", - говорит о нем один из его коллег по совету.
Склонность противостоять тем, кто злоупотребляет своей властью, и сочувствие к отстающим - вот основные черты, которые Доннча унаследовал от своего отца и от длинного, непрерывного рода О Сеарбхайлов, предшествовавшего им обоим. Забавно, но "мрачный гнев, тлеющая злоба, обиды", которые так часто встречаются в истории его семьи, не являются движущей силой в его собственной жизни. Как и мифические руины замка, погребенные где-то
