Невероятное путешествие из Нью-Йорка в Голливуд: без денег, но с чистым сердцем - Леон Логотетис
Еще немного поиграв с Элиотом, мы сели в машину и поехали на станцию. Джулия сдержала слово и купила мне билет до Гейлсберга, Иллинойс, который расположен чуть западнее Чикаго. На прощание я обнял Джулию и Элиота, оставляя позади себя еще один кусочек своего сердца.
8. Добрые люди Гейлсберга
Человек путешествует по миру в поисках того, что ему необходимо, и находит это, вернувшись домой.
Джордж Мур
Путешествие на поезде до Гейлсберга обошлось без приключений. Немногочисленные пассажиры дремали или читали, предоставив мне время обдумать собственные планы. Иллинойс — прекрасное место. Реки и рощи оживляют его равнинные просторы, внося разнообразие в довольно обыденный пейзаж. Поездка действовала на меня умиротворяюще. Еще в Чикаго я почувствовал, насколько больше вы получаете от путешествия, если отказываетесь от материально-денежных взаимоотношений с миром. Теперь я чувствовал свою внутреннюю свободу.
Прибыв в Гейлсберг, я спросил у служащего железной дороги, где находится офис мэра. У меня был план. Еще в поезде я вспомнил, что еще ни разу не вступал в контакт с знаменитой политической системой Соединенных Штатов. Власти великого демократического государства, которое вдохновляет своим примером весь мир, оставались абсолютно мне незнакомыми (за исключением двух немного неприятных встреч с полицией). Поэтому я отправился на поиски мэра этого тенистого города Среднего Запада, чтобы спросить его, не пустит ли он меня к себе переночевать. В то время это казалось мне хорошей идеей. Позднее оказалось, что идея была не столь уж хороша.
Я остановился у здания, где, как я думал, располагалась мэрия.
— Добрый день, друзья! — воскликнул я. — Могу ли я увидеть мэра?
— Мэра? У мэра нет офиса в здании главного управления полиции города.
Господи. Полиция. Опять.
— И какое дело у вас к шефу? — проворчал полицейский, сидящий за рабочим столом. Затем он заметил микрофон на отвороте моей одежды.
— Это что, микрофон? — с подозрением спросил он. — Вы что, записываете наш разговор?
— О нет, конечно же, нет!
— Тогда зачем на вас включенный микрофон?
— Да нет же, он вовсе не включен, — на самом деле он был включен. Я не знаю, почему я утверждал обратное. Но было уже поздно что-либо исправлять. Я пытался очаровать полицейского рассказом о моем путешествии, объясняя, что истинная моя цель — понять настоящую степень людской доброты к незнакомым людям. Его это все абсолютно не интересовало, все его внимание было сосредоточено на том, что я его записываю.
— Слушай, сынок, если ты записываешь наш разговор, у нас тут могут быть проблемы!
Ну вот что за склонность у персонала правоохранительных органов Штатов к слову «сынок»? Я извинился и быстро покинул полицейский участок, надеясь, что никто за мной не последует. Никто и не подумал. По дороге от здания полицейского управления меня остановила компания из двух чернокожих парней и одной девушки. Одного из них только что выпустили из участка, и он слышал весь наш с полицейским разговор.
— Откуда ты, приятель? — спросил тот, который был выше.
— Из Лондона, но сейчас я направляюсь к надписи «Голливуд».
— Я слышал, что там было с полицейским. Ты не должен связываться с этими отморозками. У них нет души!
— Да, похоже, он не был слишком вежлив со мной, но все же…
Парень хотел сгладить мой неприятный опыт общения с полицейским и предложил купить мне немного еды — от таких предложений я никогда не отказывался. Минутой спустя мне были преподнесены чизбургер и картошка фри, любезно купленные Дре и его только что присоединившимися к нам приятелями в маленьком продуктовом магазинчике. По причине своей болезни я, в действительности, не мог есть чизбургеры и фри, но я не рискнул разглашать эту информацию и просто крепко сжимал в руках пакет, надеясь, что они не заставят меня сжевать его содержимое.
Следующие 15 минут или около того машины — множество машин, — переполненные друзьями Дре, все подъезжали и подъезжали к продуктовому магазинчику. Вскоре это место бурлило людьми.
Лишь недавно я самым приятным образом болтал с двумя парнями и одной девушкой, теперь же было похоже на то, что все живущие по соседству люди собрались обрушиться на меня с вопросами. Вопросы были у каждого из них:
— Ты из Лондона? Приятель, это же так далеко. Я тоже бывал в Нью-Йорке.
— Ты смотрел «V значит вендетта»? Обожаю момент, когда они взрывают те большие часы[2].
— А какую музыку слушают в Лондоне?
— Значит ты просто… А как тебе вообще удается добраться куда-нибудь без денег?
И я рассказал им свою историю. Историю про Кинамон, про великодушную Джулию, про Криса, про семью Адамс, про священника, занимающегося боевыми искусствами, про студентов Вирджинии и еще про многое другое.
— И где ты остановишься на ночь?
— Не знаю. Но я найду себе место. Может, есть идеи?
— У меня есть идея, — сказал парень небольшого роста, стоящий рядом с Дре. Он пустил по рукам свою шапку и поставил ее рядом со мной, — за свою комнату ты прочтешь нам рэп.
— Прости?
— Рэп. Ты же можешь прочесть рэп, да? Ты читаешь рэп, и если у тебя получится нормально, мы найдем тебе место для ночевки.
Я обдумал предложение. Это могло сработать. Я никогда прежде не читал рэп, однако было ли в этом что-то сложное? Подбираешь слова в рифму, складываешь из них предложения, делаешь такие движения руками… Я смог бы это сделать.
— Я согласен.
Толпа приветствовала мое решение.
Дальше все стало интереснее.
— Я начну, ты продолжишь. Готов? — спросил друг Дре Марио. У меня не было времени, чтобы сказать «нет».
Леон веселый малый бедный
Среди черных чуваков испуганный и бледный
Все в порядке зема
Леон здесь не дома
Потом он сделал приглашающий жест в мою сторону.
Я рифмую рэп не знаю о чем,
Пока чувак за грилем занят филе…ём
Одобрительные возгласы! Поэтому я продолжил:
Он режет бургеры и жарит их вкусно,
А я сочиняю рифмы, хотя и не искусно!
Опять одобрительные крики. У меня получалось! Опять вступил Марио.
Ты белый чувел, но твой рейс улетел.
Я черный, не знаю как что, из тюрьмы только что,
Я не нравлюсь тебе, пшел прочь, не неси хрень,
Маленький паенька живущий на пять долларов в день.
Он опять передал очередь мне, я чувствовал себя отлично. Даже слишком. Я упивался триумфом, я возгордился слишком сильно.
Ты прав, на пять долларов я живу.
И потом я запнулся. В голове ничего. Что за рифма к «живу»? Давай, Леон, давай!
