Дмитрий Калюжный - О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе
Так поговорим же о свободе вообще и свободе передвижения в частности. Такой разговор важен, потому что внедрение в умы людей идеи «свободы» – тоже элемент параметрического управления.
Гражданам СССР внушали:
А) Свобода – это хорошо, а несвобода – это плохо;
Б) В стране вашего проживания свободы нет, а поэтому страна вашего проживания плохая, и требует изменений.
То, что получилось в результате этих изменений в «стране нашего проживания», в России, мы видим воочию, но что интересно, теперь уже сами граждане уверяют друг друга в том, что:
А) Свобода – это хорошо, а несвобода – это плохо;
Б) В нашей стране теперь свобода, и поэтому теперь все хорошо, никаких перемен больше не надо. И все счастливы.
И никто не задумывается, что свобода – категория экономическая, ее поддержание требует затрат.
В обществе каждый свободен делать всё, что хочет, до тех пор, пока его свобода не начнёт мешать свободе другого человека. В цивилизованном обществе это так, и в традиционном русском обществе было так же, и в СССР. Но тем же словом «свобода» называется ситуация, когда сильный свободен пинать ногой слабого, а слабый свободен умереть с голода. (Это то, что происходит у нас сейчас.)
Дмитрий Александрович Пригов писал:
Только вымоешь посуду,глядь, уж новая лежит.Ну, какая тут свобода?Тут до старости б дожить.
Впрочем, можно и не мыть.Только вот приходят разные,Говорят, «посуда грязная».Где уж тут свободе быть!
Многие говорят, что они хотят быть свободными и жить при демократии, как строе, гарантирующем их свободы. А что для них свобода? Разнообразие и качество еды, – ведь разве можно быть счастливым и свободным, будучи всю жизнь голодным? Квартиру хочется брать не просто ту, которую дают, а иметь возможность выбирать, чтобы из окна была видна не глухая стена или, того хуже, помойка, а парк. И без тараканов. Да чтобы рядом было то-то и то-то, – кино, например, или Музей военно-морской атрибутики. Пусть ты туда никогда не пойдешь, но важно, что есть возможность это сделать. И чтобы, если надоело начальство, можно было спокойно его поменять, уйдя на другую, непременно хорошую, работу.
И вот мы сейчас живем при свободе. Как она вам? Сбываются мечты? Оказывается, «свобода» – это ещё далеко не всё, что нужно для счастья!
Есть люди, готовые ради свободы пожертвовать всем остальным. И много ли таких? Никто не исследовал. Но имеется и довольно большая часть населения, размеренность жизни ценящая больше всего, в том числе больше свободы. Израильские социологи были поражены, когда обнаружили, сколь велик процент «вырвавшихся на свободу», но находящих свое счастье в размеренной казарменной атмосфере колхозов-кибуцев! А одновременно бродят по свету индивиды, которые просто болеют, засидевшись в городе больше месяца.
И в России немало таких граждан, которые, как только появилась возможность, бросились изучать мир, «челноками» ли, туристами, неважно. Но есть и такие, которые продолжают ходить на свое предприятие, даже если им там ничего не платят. Даже если там делать уже нечего. В общем, выбирать, как жить – это тоже элемент свободы.
США и другие развитые страны позволяют своим гражданам иметь побольше вожделенных свобод не потому, что там больше любят людей, чем в России, а потому, что у них больше ресурсов. И они могут предложить высокое материальное содержание любому нужному им человеку из любой другой страны. К ним и едут-то не ради свободы, а ради высокого содержания.
Сколько ни ругай марксизм, но следует понимать свободу, как осознанную необходимость. При всех других подходах ничего не получится из «свободы», кроме суеверия.
И даже не стоит говорить, что человек счастлив не от абсолютного количества благ (свобод), а от относительного. Пусть он живет, например, в Америке, и по нашим представлениям как сыр в масле катается, но вот он видит, что кто-то живет лучше него, – и уже несчастлив. Россиянину не вредно помнить, что даже на самой благодатной земле не все бывают счастливы. И еще приятная новость: есть люди в разных странах, которые завидуют русским и стремятся сюда переехать, потому что здесь много счастья, работы и высокие заработки.
Всё относительно в этом мире, даже свобода и счастье! Помнится, вопрос о свободе перемещения очень дискутировался в советское время «на кухнях». Дискуссанты, конечно, желали уехать. А коммунистические тираны не хотели их выпускать. Теперь на Руси свобода: кто хочет уехать, куда его черти несут, пусть едет. Так новая беда: Штаты их не пускают!
Конечно, есть большая разница между правом не впускать (например, в США или Англию – нищих со всего света, стремящихся туда переселиться) и правом не выпускать (например, из СССР – всех желающих пожить в Америке, как «белый человек»). Казалось бы, каждый должен иметь право сам выбирать, где ему жить. Но такое право у каждого как раз есть! Дело-то в другом, – или не впускают, или не выпускают.
И ведь вот что интересно. «Обычных» людишек в России никто не держит: катитесь. Но их никуда не впускают, а кто не верит, сходите к американскому посольству и посмотрите, как там издеваются над нашими гражданами, рвущимися в «Западный рай». Зато Америка с удовольствием примет талантов, тех, кто является самым ценным достоянием любой страны, в том числе России. А их воспитание и образование нам больших денег стоило, и вот опять мы видим, что свобода – категория экономическая. За право уехать они сами, или принимающая страна, должны были бы внести большой налог. Нет более глупой политики, чем отдавать за просто так сотни тысяч специалистов, которые могли бы послужить развитию нашего общества.
Если заплатят, пусть едут – ведь свобода! Нас (остающихся в «этой стране»), расстраивает лишь одно: стремление выехавших поучать нас, и даже руководить нами, и особенно расстраивает, что никак не удается объяснить народу, что у эмигрантов и тех, кто остался, интересы не просто разные, но диаметрально противоположные.
Сегодня они побежали за повышенным комфортом в США, а завтра с удовольствием переедут ещё куда-нибудь, если там будет лучше. Ведь вся свобода перемещения означает лишь то, что где-то имеется для тебя свободное рабочее место. А тот уровень потребления, который достигнут на Западе, невозможно поддерживать долго, ресурсы кончатся. К тому же массовая эмиграция на Запад происходит с одновременным переводом промышленности оттуда в страны третьего мира, что объективно должно привести к падению жизненного уровня и снизать привлекательность западного образа жизни.
Безработица и нищета от НТР
Воздействие новых технологий, многократно повышая производительность и эффективность труда в основных отраслях промышленности и сельскохозяйственного производства, сфере услуг, торговле и банковском деле, области управления и даже в искусстве, ведёт к громадному сокращению занятости и потребности в рабочей силе вообще. Например, с 1979 по 1992 годы производительность труда в обрабатывающей промышленности США возросла на 35%, а занятость уменьшилась на 15%. Создаваемое техническим прогрессом некоторое число новых рабочих мест неизмеримо меньше того количества, которое ликвидируется этим же процессом.
Приведем пример отрицательного влияния процесса автоматизации промышленного производства в США на социально-экономическое положение людей. Значительная часть негритянского населения этой страны в 1940– 1950-е годы переместилась из южных штатов в промышленные города севера. Но уже в 1960-е годы изрядная их доля лишились работы в промышленности из-за технического прогресса, что привело не только к обострению борьбы за их гражданские права, но и к прогремевшим на весь мир восстаниям во многих черных гетто Америки.
Существует миф о том, что малый бизнес – мощный мотор для роста занятости в эру высоких технологий. Но согласно данным Международной организации труда и Бюро статистики США, пропорция американцев, работающих в мелких фирмах и индивидуально, практически не изменилась с начала 1960-х годов! Сколько создается новых, столько же и разоряется. То же самое в Германии и Японии.
Сокращается занятость в сельском хозяйстве. После второй мировой войны американские фермы покинули свыше 15 млн. человек, труд которых стал ненужным. В сельских районах США проживают свыше 9 млн. бедных, что составляет около трети общенационального их числа. И это притом, что сельское хозяйство США является одной из наиболее субсидируемых государством отраслей, дающей свыше 20% валового национального продукта этой страны! Сегодня в американском сельском хозяйстве непосредственно занято лишь 2,7% рабочей силы, или около 3 млн. чел. Информация о каком-то процветании американских «семейных ферм», которую изредка распространяют российские СМИ, всего лишь пропагандистский миф.
