Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Гейв Кит

«Ред Уингз» увидели это во всей красе в критический момент своего похода за долгожданным Кубком Стэнли. В финале Западной конференции 1995 года против «Чикаго» Федоров получил травму плеча и не был готов вернуться на лед. Хоккеисты, как правило, гордятся тем, что играют с травмами. Если им в лицо попадает клюшка, шайба или локоть, они бегут в кабинет физиотерапевта, чтобы им поскорее наложили швы. При этом подгоняют медперсонал, чтобы не пропустить свою следующую смену. Это относится и к хоккеистам, которые оставляли на льду свои зубы, заканчивая матч с искаженными улыбками. Некоторые играли с поврежденными связками или хрящами в коленях, а потом хромали при ходьбе. Другие и вовсе отказывались покидать площадку, играя со сломанными стопами и даже ногами.

Федоров не был из их числа. По крайней мере, именно такой репутацией он пользовался у партнеров по команде. Как и все спортсмены, он лучше всего играл, когда был абсолютно здоров. Однако будучи элитным форвардом – а он считался одним из лучших в мире большую часть энхаэловской карьеры, – Федоров боялся, что травмы снизят его эффективность. Если он не мог соответствовать своим стандартам, а также ожиданиям команды и болельщиков, он предпочитал не играть вообще. Неважно, кто про него что подумает, – на лед-то выходить ему. Тем не менее Федорову не нравилось то, что знали его тренеры и партнеры. А именно, что даже при пятидесятипроцентной эффективности он был лучше практически всех в лиге. Вот только убедить его в этом казалось едва ли возможным.

– Иногда Сергея было очень трудно переубедить, – делится Льюис. – Слава Фетисов всегда мог на него повлиять. Они друг друга уважали, безусловно. Но Слава все равно считался главным. Его слово разве что в камне не было высечено.

И все же чтобы вернуть Федорова в жесткую и беспощадную серию против «Чикаго», Фетисову было никак не обойтись без спортивного терапевта команды Джона Уортона.

– Ты работай над его головой, а я займусь его телом, – сказал Уортон Фетисову, когда тот позвонил Федорову.

– Сергей, пошли на ужин.

– Да я что-то особо не хочу. Не думаю, что смогу завтра играть. Мне очень больно.

– Пошли.

В итоге Федоров согласился. Затем Фетисов позвонил Уортону, и они вдвоем отправились на весьма продолжительный ужин с Федоровым. После трапезы они отвели Федорова на «Джо Луис Арену». Пока Фетисов и несговорчивый Федоров шнуровали коньки, Уортон включил свет на арене. Федоров по-прежнему упирался. У него было разделение второго класса в том месте, где лопатка присоединяется к ключице. Это серьезная и очень болезненная травма. Федоров хотел дать плечу отдохнуть и восстановиться вместо того, чтобы накачивать его обезболивающим. У Фетисова были иные планы на сей счет.

Главный довод Федорова состоял в том, что, на его взгляд, у него не было подходящей экипировки, которая защищала бы травмированный участок.

– Я предложил ему, наверное, штук семь разных наплечников, – вспоминает Уортон. – Но Сергей все равно был недоволен.

В конце концов Фетисов пошел к своему шкафчику и достал оттуда свои наплечники. Защитники обычно действуют в более силовой манере, поэтому зачастую выбирают более прочную экипировку. Федоров нехотя согласился их опробовать.

– Давай только поскорее, – сказал он. После этого вышел на лед, сделал пару финтов с шайбой на крюке. – Слушай, а они ничего так.

Он подпрыгнул, сделал пару оборотов, а потом разогнался и прыгнул на борт.

– Блин, да они охрененные, – сказал Федоров, расплывшись в широкой улыбке. – Я буду играть.

На часах было 2.15 ночи. Следующим вечером предстоял важнейший матч плей-офф Кубка Стэнли.

Утром Фетисову пришлось доставать еще одни наплечники – уже себе. Но это была далеко не главная его забота.

– Мне как-то удалось найти правильные слова. И я поставил его в ситуацию, где он сам решил, что может играть, – объясняет Фетисов.

Партнеры удивились внезапной перемене настроения Федорова.

– Слава убедил Сергея в важности того, чтобы он сыграл, – рассказывает Льюис. – Это было необходимо не только для Сергея, Славы и Русской пятерки, но для всех в раздевалке, всех в городе и всех болельщиков «Ред Уингз». Слава сказал ему, что если он сыграет, это будет решающим фактором в матче. Так оно и произошло.

Третья встреча серии против «Блэкхоукс» обернулась триумфальным разгромом противника – и все благодаря одному человеку. Федоров играл с травмой, но чувствовал себя комфортно и в безопасности. Он забросил две шайбы, сделал еще две результативные передачи. Фетисов отдал в том матче всего один пас, но свою главную помощь команде он оказал накануне вечером.

«Детройту» после победы со счетом 6:1 оставалось выиграть всего один матч, чтобы завершить серию. Но это им далось нелегко. Федоров снова был главной звездой встречи – именно с его передачи Слава Козлов забросил победную шайбу на третьей минуте второго овертайма, завершив тем самым сезон «Чикаго» и отправив «Детройт» в финал Кубка Стэнли впервые с 1966 года.

– Не знаю, как бы закончилась та встреча, если бы Сергей не играл, – делится Фетисов. – Мы этого никогда не узнаем. Но в том матче он был нашим лучшим игроком, и он это доказал.

В финале «Ред Уингз» всухую уступили «Нью-Джерси», но у них потом еще будет шанс побороться за Кубок Стэнли. А по завершении карьеры Фетисов, который множество раз демонстрировал свои лидерские качества, заслужил место в Зале хоккейной славы.

Правда, закончилось все для него с горьковатым привкусом. В июне 1998 года «Детройт» вел с комфортным счетом в середине, как они надеялись, последнего матча финала Кубка Стэнли, как вдруг «Вашингтон» отыграл одну шайбу. Наставник «Ред Уингз» Скотти Боумен в ярости подошел к своему помощнику Льюису.

– Это все из-за тебя! Это ты виноват! – кричал Боумен.

– Я? – переспросил Льюис, удивившийся такой сильной реакции своего начальника. Он отвечал за смену защитников, а потому виноват был именно он. По крайней мере, так это видел Боумен.

– Я больше не хочу видеть Фетисова на льду! – кричал тренер. – С меня достаточно!

После этого Слава практически не выходил на площадку. На четырнадцатой минуте третьего периода он заработал удаление, когда его команда вела с разницей в три шайбы. Боумен снова вскипел и гневно посмотрел на Льюиса. Тот понял намек.

– Чтобы больше он на льду на появлялся, – резюмировал Льюис.

Последние пять с небольшим минут своей блестящей карьеры Фетисов досматривал со скамейки.

– Так что получается, я посадил Славу Фетисова на лавку в последнем матче его карьеры. Думаю, он до сих пор это помнит. Но считаю, тут виноват Скотти. Слава, это был не я! Это был Скотти! – восклицает Льюис.

Спустя два десятка лет Шэнахен по-прежнему благодарит судьбу за то, что она подарила ему друга и партнера по команде в лице Славы Фетисова.

– Для меня было честью познакомиться и играть с ним в одной команде – в начале моей карьеры, когда мы снова встретились в Детройте, – утверждает Шэнахен. – Даже теперь, когда я вспоминаю Славу Фетисова, он видится мне королем – на льду и за его пределами.

Глава 11. Профессор и история двух гимнов

Коммунисты управляли Советским Союзом беспощадной силой и мощью, что слышно и из слов их национального гимна (вариант, который был при Сталине):

Когда знаменитый красноармейский хор исполняет песню – она катится несокрушимым потоком. Облаченные в парадную форму солдаты во весь голос пели эпическую оду родине на торжественном открытии перед двумя памятными матчами между советской сборной и звездами НХЛ, проводившимися в рамках Рандеву-87 в Квебеке – предстоял пятидневный международный праздник хоккея. Мероприятие было решено провести вместо ежегодного «Матча всех звезд» в тот момент в истории спорта, когда политические интриги вышли на первый план. Ключевой игрок главного звена советской сборной Игорь Ларионов чувствовал себя неловко, оказавшись в эпицентре событий.